— А? — он нахмурился. — Ты шутишь что ли? Хэла? Да что случилось-то?

— Нет, — ведьма была готова разрыдаться.

— Да, потому что она для меня мелкая была, дочка хотры, такая, ух, — Тёрк действительно сейчас испугался за самочувствие Хэлы. — Она и сейчас такая. Но тогда. Ей наверное тиров восемнадцать было, А я, ну не знаю, мне всегда женщины нравились, знаешь, а девчонка, мелкая, которая на всех виснет меня не трогала. Хотя до притов красивая была. Да и сейчас — красивая зараза.

— Сейчас бы не отказал? — спросила она, пытаясь восстановить дыхание и унять слёзы.

— Не знаю. Тебя страсть как хочу, а её не знаю, — он улыбнулся, передвинулся немного и тоже сел на ступеньку, устроив Хэлу рядом. — Что случилось, родная? — спросил мягко, с нежностью.

— Шерга тут, — отозвалась Хэла.

— Обидел тебя? — внутренний огонь Тёрка яростно всколыхнулся.

— Нет, — поспешила унять его ведьма. — Он вспоминал. И меня его горем полоснуло.

— Горем? — Тёрка это кажется поразило сильнее, чем состояние Хэлы.

— Ты ведь знал про него и Тейту? — спросила она. — Это жена Рэтара ведь?

Тёрк явно выругался про себя. Потом собрался, пытаясь отшутиться, но Хэла не дала.

— Тёрк, не надо, — попросила она.

Мужчина горестно выдохнул.

— Знал, — кивнул он обречённо.

— А Рэтар? — спросила ведьма и Тёрк отвёл взгляд и конечно, боги, да конечно знал — это же Рэтар. Ведьму тряхнуло. — Да кто бы сомневался.

Она мотнула головой. Стало ещё больнее.

— Почему, если вы знали… разве нельзя судить за близость с супругой митара?

Тёрк вздохнул.

— Поймай сначала, — ответил он. — Потом судить будут не только его, но и её. Это позор для семьи. Дальше дети. Они тоже будут в этом. И я уже не говорю, что Рэтару эту девку сам эла впихнул.

— Боги, — прошептала она и уткнулась в грудь Тёрка. — Как я устала от этого, как же… не могу больше… Не хочу всё это. Иногда так хочется перестать быть, чтобы вот этого всего не было внутри. Чтобы не уметь всё это.

— Хэла, — ему было горько, так же горько, как и ей. Он обнял её и поцеловал в макушку.

— Расскажи мне что-нибудь, — попросила ведьма. — Тёрк, я тебя очень прошу.

— Что, Хэла? — кажется она впервые видела его растерянным.

— Почему Роар ненавидит Шерга? — предложила она.

— О, — он прищурился, почти унял себя, хотя всё ещё прижимал Хэлу к себе изо всех сил, — а вдруг это история кровавая и мерзкая?

— У тебя и такая бывает смешной до колик, — ответила Хэла.

Он ухмыльнулся и кажется его внутренний огонь успокоился.

— Прям вот вспоминали на днях эту историю с Рэтаром, — улыбнулся Тёрк. — Дело было в Ёрсе. Это такое селение, далеко отсюда. Мы шли вперёд растянувшимся наступлением и, в общем, стоянкой остановились. Они такие мерзковатые немного, торгаши. Короче, Роар тогда парнишкой был, глупый. С Шерга водился. Пили вместе, ели, ну баб понятно жали.

Он пожал плечами.

— И вот представь себе — утро, — продолжил рассказ. — Мы — я, Рэтар и Мирган собираемся завтракать. И только мы приступили, как вваливается в дом, где стоянкой стояли, Гир. Он парнишка был, ему тогда тиров четырнадцать было, может тринадцать. И он фором был при Роаре. Вваливается весь никакой. Глаза навыкате, волосы взъерошенные, вид такой будто мяли его. Мы повскакивали — что? А он нам — там Роара схватили, убивать хотят.

Тёрк ухмыльнулся и нахмурил лоб.

— Нам поплохело, понятное дело. — чё? Давай, пошли, — повёл рукой мужчина. — И в чём были, за Гиром. Он приводит нас в дом к старейшине Ёрса. А они, чтоб ты понимала, все такие… одинаковые, ну не знаю, плотные, мелкие, волосы у всех грасцитовые или, или знаешь, криста, как одежда у эйола?

— Рыжие? — улыбнулась Хэла.

— Ну, наверное, — ухмыльнулся Тёрк, махнув одной рукой и погладив её по спине другой, и продолжил рассказ. — Короче. В доме мужиков пять, а может и шесть держат скрученного на лавке Роара. Он рычит, отбивается, кричит что-то про то, что не виноват ни в чём. В другой стороне рыдают бабы, девки. И значит старейшина с какими-то своими мужиками приближёнными. Мы к нему. Что происходит? А он нам такой — вот, ваш значит парень девку нашу попортил. И мы такие — Роар? Попортил? В смысле — силой взял? Он — да. А мы же, Хэла, знаем, что в каком бы состоянии Роар не был, он никогда, вот никогда себе такого не позволит. И самое главное — зачем? К нему на всех стоянках девки сами в штаны лезли. Мы спешиться, встать лагерем, устроится не успевали, а у него уже парочка местных девиц в штанах сидят.

Хэла прыснула со смеху.

— Красавчик, чтоб его, — повел головой старший брат Рэтара. — Ну, зачем ему силой брать, коли они сами готовы? Мы старейшине — может она сама согласилась, а теперь назад пытается отскочить? Он — нет, попортил, ничего не знаю. И тут оказалось, что он знает, что Роар сын ферана. Представляешь? Мы за головы схватились. А он нам — коли такое дело, пошли к ферану. И мы понимаем, что всё конец Роару, быть ему обвязанным с этой непонятной девкой и деток ей делать во славу наследия ферната изарийского.

— Стой, почему? — Хэла нахмурилась. — Феран же был Рейнар?

— Да, Рейнар Горан, — подтвердил мужчина.

— Так он же его отец, — удивилась ведьма, потому что слышала, что отец Роара был человеком мягким. — Зачем ему так делать? Я понимаю Эарган.

— Не, Хэла, — повёл головой Тёрк. — Если бы такое при отце случилось, он бы знаешь, что жалобникам устроил? Он бы сказал: “или вы радуетесь, что достопочтенный член Горана в вашей девке был и потомкам об этом с гордостью рассказываете, или я спалю ваше селение вместе с вами к рвашам и скажу, что так и было. Война, чё хотите?”

— Серьёзно?

— А то. И все знали, что сделает и не моргнёт.

— А Рейнар? — она всё ещё не понимала.

— А Рейнар был правильным, честным. Прямой, как меч. Он бы обвязал сына, в наказание ему и в назидание остальным. Всё, — в воздухе Тёрк махнул рукой, как отрезал, покачал головой. — И мы, конечно это знали. И потому давай думать, что делать и как Роара спасать, потому что понимаем, что он не виноват. Короче, беру я этого старейшину за рубаху, в стену. Мужики эти его в бой. Мирган на себя надевает своё боевое лицо. А он — ух, страшен. Да и здоров, изарийский мужик!

И Хэла захихикала, потому что знала, что в отличии от Тёрка, который был весельчаком тем не менее, Мирган был жёстче, суровее, шутил очень редко.

— Не подойдёшь! — тем временем продолжил рассказывать мужчина. — Говорим — давай разбираться! Мы знаем, что парень, которого поймали, не при чём, так что ты давай нам голову не морочь. Пусть девка твоя говорит, что случилось. Она значит — гуляли вместе. Он, Роар, вон тот, на Гира показывает и ещё один, тёмный. И мы понимаем, что Шерга, кто ещё? И Гир подтвердил. Спрашиваем — что дальше. Она говорит — мол мужики напились и Роар её силой взял. Мы ей — уверена, что светловолосый, а не тёмный? Она вроде кивает, а сама трясётся вся.

— Подожди, а Гир? — спросила Хэла. — Он не видел?

— Он же мальчишка был, ему налили кружку, он выпил, после перехода долгого уставший был, и уснул на лавке, — ответил Тёрк. — Это ещё хорошо, что Шерга, когда Роара бросил, про малого забыл, потому что без него мы бы ничего не узнали. А он проснулся от возни в доме, когда Роара крутили, и убежал к нам, чтобы помощь привести.

Ведьма понимающе кивнула.

— В общем девка… да. Трясётся. Покраснела, в цвет волос на голове. Ну, мы думаем — ладно, если бы Шерга и Рэтар были, их спутать легче лёгкого тогда было. Рэтар знаешь как брился в то время? Кожу с себя снимал и цвета митаровские свои носил, лишь бы с Шерга не путали его. Нам это вставало боком, — ухмыльнулся Тёрк, вспоминая что-то, но уточнять Хэла не стала, а он продолжил. — А Роар же другой. Рэтар значит говорит старейшине — мы конечно всё понимаем, но давай ты, уважаемый, приложишь голову и вот о чём подумаешь. Я, говорит, не буду такую несправедливость терпеть, и уж коли до ферана дело дотащишь, помни, что у нас и ведьма есть, и маг. Мы твоей девице в голову влезем и вытащим, кто на самом деле её портил, и, даже если виновного настоящего к ответу призовём, то для девицы твоей будет поздно уже, потому как напомним тебе, что ложь ферану — это на войне смертный приговор. Оно тебе надо?