На запрос о звере из Хэжени пришли вести о том, что при переправке алаганов, что-то случилось и зверь убежал. Поймать его, конечно не смогли, а следопыты дошли по его следам до границы с Изарией, но сообщить о происшествии то ли не успели, а может просто не захотели.

Разбираться Гораны не стали. И теперь алаган, насколько знала Хэла, был выпущен помещение, напоминающее большой крытый манеж. Там было тепло и достаточно места, чтобы зверь мог размяться, побегав.

— Не задерживайся, — попросил Рэтар, — буду ждать тебя на обед.

— Хорошо, — улыбнулась она.

Но не успел феран сделать от неё и десятка шагов, как к нему подскочил мальчишка с запиской. Прочитав её, мужчина нахмурился, потом вздохнул.

— Передай, что приду, — сказал он мальчишке.

Потом попросил стражника с главных ворот дома позвать Брока и вернулся к Хэле.

— Обед откладывается? — спросила она.

— Пообедай без меня, — попросил Рэтар.

— Я могу подождать.

— Не надо, Хэла. Это надолго. Поэтому пообещай, что поешь без меня.

Она кивнула.

— Хэла, пообещай, — настоял на своём Рэтар.

— Обещаю, — хихикнула ведьма.

К ним подскочил Брок и феран приказал пареньку найти Тёрка и следовать за ним в корту скотоводов.

Хэла отправилась уже к алагану, как услышала недовольство Тёрка, громогласно вещающего на всю площадь, что не дают честным людям поесть спокойно и что не пожар же у них там, могли бы и подождать, да и вообще, если ничего срочного, то дождуться у него, доведут и он порубит их всех и скормит харагам чёрной ведьмы.

Пообедав, Хэла села на лавку во дворе.

После алагана, она сходила к серым и проведала Милену. Как она и думала — с девушкой всё было хорошо, но даже неочевидное использование силы белую ведьму подкосило.

Хэла немного её заговорила, чтобы отпустила боль в несчастном теле, потому как было видно, что оно восстанавливалось намного медленнее ведьмовской силы.

В голове был какой-то безумный парад из мыслей, которые маршировали с яростью, после всего, что сегодня успело произойти.

— Хэла, — мягкий, тягучий, невероятно приятный голос вырвал её в реальность.

— Эка! — улыбнулась женщине ведьма.

Вот кто тут был невероятно красив. Эка. Темные густые длинные волосы, яркие черты лица, кожа гладкая, идеального нежного тона, губы красные, полные. Она была такой статной, с прямой спиной, пышной грудью, которая вскормила девять детей, но не потеряла формы и была так же шикарна. А Хэла думала, как сделать так, чтобы эта грудь и десятого тоже смогла вскормить.

Эка была не просто красивой, она притягивала к себе взгляды, манила. Её улыбка лишала воли всех мужчин от шестнадцати и старше, окружающих её. И она умело пользовалась этим, держа хозяйство Зарны в ежовых рукавицах, но оставаясь при этом верной своему супругу.

Тот в свою очередь был для Хэлы этакой загадкой. Когда-то он видимо был красив, но сейчас, словно из него ушла краска жизни, а ещё он был злым и глупым человеком — печальное сочетание.

Эка тяжело опустилась на лавку рядом с Хэлой.

— Как ты? — спросила ведьма, радуясь, что не только ей тут задают этот вопрос.

Женщина ухмыльнулась — видимо мысли Хэлы попали в цель.

— Будто по мне стадо тоор проскакало, — отозвалась она.

— Прости, Эка, — ведьма развернулась к экономке. — Мне жаль, что не смогла сделать всё лучше. Но твоя матка, то есть твоё чрево, сдалось.

— Ох, Хэла, не надо. Я понимаю своё чрево. Я сама сдалась намного раньше него, — Эка с досадой покачала головой и, вздохнув, спросила: — И теперь вот совсем никаких детей, точно?

— Никаких, — с сожалением ответила Хэла. — Даже кровавых дней не будет.

— Даже так? — женщина нахмурилась.

— Да, — кивнула ведьма. — И я сделаю для тебя отвар, Эка, чтобы ты могла себя хорошо чувствовать, потому что может и настроение портиться ни с чего, и самочувствие быть не очень, уставать будешь быстрее, а ещё может желание близости пропасть.

— Пффф, — фыркнула она. — Настроение у меня портиться сто раз за утро, а про день вообще молчу. Самочувствие? Усталость? Да я каждый день умереть хочу, а только ещё Изар зашёл, дотянуть бы до ночи, а там — близость? Хэла! Дети и близость! Да мне кажется я её не хочу, как первого родила. Ну, в целом, нормальное моё состояние описала, значит справлюсь.

И они рассмеялись.

— И всё же надо будет пить, а ещё это для молока будет, — пояснила ведьма. — Потому что иначе сойдёт на нет и как тогда дочку кормить будешь?

— Кормилицу найду. С ней будет проще всего, — она ещё раз улыбнулась, но для Хэлы не ускользнула тень печали, которая промелькнула на лице женщины. Ведьме казалось, что они с экономкой почти одного возраста, та может немного младше.

— Эка, что такое? — спросила Хэла.

— А? — та сделала вид, что не понимает о чём речь.

— Я ведьма, помнишь? — покачала головой Хэла.

— Ох… эй, Раят, сынок, — крикнула она одному из мальчишек, играющих во дворе. — Принеси-ка нам с Хэлой по кружке отвара.

Тот вскочил, кивнул и убежал на кухню.

Через какое-то время они вдвоём уже грели руки о кружки с напитком. А ещё мальчик заботливо принёс матери плащ, а для Хэлы тёплое покрывало, похожее на плед.

— Спасибо, дружок, — улыбнулась ему Хэла.

Он смущённо улыбнулся в ответ и снова побежал играть.

— Я иногда так рада, что они на отца не похожи, — проговорила ему вслед Эка. — Ни внешне, ни характером. Все мои.

— Эка, ты не ответила на мой вопрос.

— Это ты ещё с мужиком моим глупым не встречалась, — отозвалась женщина. — Он тебя убить грозился.

И она усмехнулась и лукаво глянула на ведьму.

— Ну, не дурак ли? Ведьму он чёрную убить собрался. Теперь сижу и думаю на кого он раньше нарвётся — на тебя или на ферана. Думаю, ты-то его не прибьёшь, если полезет, так покалечишь может, а вот про достопочтенного ферана я не уверена.

— Он зол из-за того, что я сделала? — догадалась Хэла.

— Да, — кивнула Эка. — Говорит — на что мне баба, которая теперь родить не может, она же не баба.

— У него десять детей! — возмутилась ведьма.

— Ой, Хэла, он видно отряд себе народить хотел, — фыркнула экономка. — Всё подвиги свои вспоминает в службу. Но раз на войну нельзя теперь, то вот — налеплю себе отрядец из мальцов. А теперь не будет отряда-то, вот и грозится бросить меня…

— Эка? — и Хэла повела головой, вздохнула. Внутри была злость, но если такое происходит в её мире, при полном доступе ко всевозможной объясняющей ситуацию информации, то тут-то и подавно не объяснишь что к чему. — Правда что ли? Господи, прости меня, но ты бы не выжила. Либо живая жена, которая не может больше родить, либо мёртвая и дети, десять человек — сироты. Он нормальный вообще? Я старалась, правда… мне так обидно, что не справилась. Если бы раньше пришли…

— Хэла, Хэла, — женщина протянула руку и сжала пальцы ведьмы. — Всё хорошо. Я же понимаю. Я уже видела грань, когда в комнате той лежала. Я думала только о том, что Эрт у меня хороший мальчишка вырос и он своих братьев и сестёр не бросит, поднимет. Молилась, чтобы Мита помогла ему. И на Горанов надеялась. Хотя они и не обязаны были бы.

И она вздохнула, посмотрела с невероятной благодарностью.

— Я утром просыпаюсь и не верю, что действительно жива. Я когда в себя пришла, в комнате Элгора, думала, что помешалась. Или это грань такая. А тут Роар сидит и девочку мою на руках держит. Живую. Понимаешь? Я думала она у меня внутри умерла уже. Так страшно было, Хэла! Я никогда не расплачу́сь с тобой, до смерти своей буду должна.

— Не надо, — ведьма накрыла руку Эки и тоже сжала пальцы. — Не надо, дорогая, я это сделала… сделала, потому что сила есть помочь, и не надо мне за это быть должной. Ты себя береги, живи счастливой, детки пусть мать свою знают и тепло материнское у них в жизни будет, а всё остальное не важно!

— Блага тебе, Хэла, блага тебе, родная! — она силилась не расплакаться и глотнула отвара, чтобы прийти в себя.