Подхватив Хэлу, он сделал два шага вперёд к стене камня и прижал её к нему спиной. Ведьма выдохнула стон ему в губы, встретилась с ним взглядом, полным желания, всего мгновения и, чтоб ему гореть вечность в этом необузданном пламени…

Можно ли хотеть сжать кого-то сильнее, чем можешь? Можно ли впиться в кого-то яростнее, чем позволено?

У Хэлы были совершенно безумные глаза… настоящая ведьма, его собственная, теплая, нежная, живая и страстная… Её холодные руки скользнули под его рубаху и моментально согрелись, потому что его била горячка и так было каждый раз, когда он видел эти глаза, слышал эти стоны, целовал губы, трогал кожу.

Она опустилась на колени и Рэтар снова потерялся, мысли поскакали в безумной пляске, и ни одну нельзя было осознать или остановить, только беспощадное томительное мукой удовольствие, когда терпеть уже не было силы, он захрипел и поднял её на руки.

— Хэла, чтоб тебя, ведьма моя… моя, — одной рукой он держал её, а другой задирал юбки платья и сорочки, потом подсадил и она ногами обвила его за талию.

Ни разу не было одинаково, ни разу с ней не было так же, как в прошлый. Одним было то, что когда он был с ней един, это было так как будто не было ничего другого до того и ничего не будет после. Только этот момент. Момент бездны и пустоты, слепящий, вырывающийся яростью наружу.

Он никогда никого не хотел задушить. Хэлу хотел. Он всегда держал себя в руках. С ней даже не пытался. Отпускал. Не терял, нет, он ощущал себя здесь и сейчас, как никогда. И он никогда не испытывал ни к кому столько нежности и ласки, до дрожи в руках.

Такое вообще возможно?

Она всхлипнула, впилась ногтями в его плечи, выгнулась в его руках, потом протяжно застонала и он ощутил расходящуюся по её телу дрожь, переходящую в его собственное содрогание.

И близость никогда не была для него так важна, как с ней. Тянуло, разрывало, хотелось ещё, хотелось больше.

— Твои хараги после этого меня сожрут, — пытаясь прийти в себя, прошептал Рэтар ей в шею.

— А может наоборот, будут беречь для меня? — ответила с придыханием ведьма.

— Хэла, — рассмеялся он.

— Снова нагрешили, — покачала она головой. — А ещё даже темень не настала.

— В темень ещё нагрешим, — ответил он, радуясь, что она шутит, что стала прежней.

— И это я несносная? — повела ведьма бровью.

Ферану так хотелось взять её на руки и отнести домой, так бережно, как только он мог, но боги, проклятые правила… проклятые люди…

— Рэтар? — позвала Хэла, снова чувствуя его.

— Сейчас, — отозвался он, стоя с закрытыми глазами и держа её в руках, так отчаянно боясь отпустить.

… чтобы всему этому миру уже исчезнуть и оставить его в покое, наедине с Хэлой и больше ничего не надо.

— Что они делают? — спросила ведьма, когда они подходили к дому, а в загоне с алаганом происходила какая-то возня.

— Пытаются загнать зверя в помещение. Он не выживет на улице, тем более, что скорее всего к утру будет ледяной дождь, — Рэтар махнул рукой в сторону темнеющих на горизонте облаков.

— Надо помочь, — улыбнулась Хэла и отправилась к стоящему в загоне Тёрку.

— Ведьмочка моя, — пробухал тот, когда она подошла и кивнул Рэтару. — Достопочтенный феран.

— Мучаете животинку? — спросила ведьма.

— Не мучаем, — мужчина скорбно помотал головой. — Не идёт в дом, мы ему такое место тёплое и сухое нашли, а он ни в какую.

— А к тоорам нельзя? — спросила Хэла, облокотившись на перекладину загона.

Куртка Рэтара была ей велика, рукава свисали, но боги, как же ей шёл этот цвет. Глаза становились совершенно невообразимыми, бездонными, особенно, когда сейчас с боку на неё падал свет заходящей Тэраф.

Феран ревниво заметил, как Тёрк залюбовался Хэлой, и внутри зарычало успокоившееся после близости чудовище.

— Он же может перепрыгнуть через эти перекладины, роста хватает, да и прыти вроде, — заметила она скорее сама для себе. — Помню, с лошадьми меня всегда волновал этот вопрос — почему бы не свалить куда подальше, если можешь перепрыгнуть? Но мне простительно, я была подростком. Потом я конечно поняла…

В этих словах сквозила тоска и печаль, такая вроде невесомая, невидимая, но жестоко сбивающая с ног.

Тёрк вздохнул и прямо из-за него, совершенно неожиданно вышел алаган. Зверь появился так тихо и внезапно, хотя только для Тёрка, к которому животное подобралось со спины, и Рэтара, который был сосредоточен на Хэле. Сама же ведьма наблюдала за алаганом и, когда он подошёл, оказалось, что она протянула ему руку. Тот проурчал ей в рукав куртки ферана, пытаясь найти руку. Потом вытянув шею ткнулся в ведьму головой, она обняла его, потерявшись в гриве.

— Обижают тебе, малыш, злые дядьки? — прошептала она. — Пришёл пожаловаться? Ты мой славный, они не со зла, но страшные, аж жуть, как хараги, да?

Тёрк ухмыльнулся и зверь нервно переставил задние ноги.

— Они хорошие, правда-правда, они от тебя в восторге, просто не признаются. Ты же такой красивый, невозможно просто, — шептала Хэла алагану в шерсть, а тот довольно фыркал и водил ушами.

Мужчины переглянулись. Рэтар уже не пытался понять, как у неё это получается. Сейчас он был уверен, что Хэла может даже без проблем сесть на него и алаган не будет против, а наоборот будет рад, хотя приручить этих животных было сложно, а оседлать тем более. Точнее сложно было именно вот с этими, изарийскими алаганами. Те, которые жили в других местах, особенно там, ближе к тёплому морю, поддавались усмирению намного лучше. Но в Изарии была самая красивая и самая тяжёлая по характеру порода зверя. Как впрочем и всё в Изарии — слишком уж жестокий край у них был.

— Нравится тебе обниматься, мой хороший, нравится? — Хэла улыбнулась и уткнулась лбом в нос алагана. — А давай, ты пойдёшь с ними, и они тебя накормят вкусняшками и даже теплое место для сна тебе покажут, а я завтра к тебе приду обниматься? Давай? Я обещаю.

Тёрк улыбнулся и покачал головой, давая понять, что идея прекрасна, но…

Однако зверь ткнулся в Хэлу, заурчал так протяжно и жалобно как-то, а потом пошёл в сторону Элгора и ещё нескольких воинов, которые до того безуспешно пытались загнать его в помещение, где обычно хранили тюки с едой для тоор, а сейчас быстро разгребли место для алагана.

— Чтоб мне на месте провалиться, — Тёрк дождался пока зверь попадёт внутрь и хлопнул по загону. — Хэла, признавайся, заговорила же?

— Пффф, просто не умеете вы договариваться, надо было мягче, дипломаты, блин! Он же ребёнок совсем, а тут толпа дядек бородатых, я бы вам устроила на его месте!

Тёрк рассмеялся, Рэтар улыбнулся и погладив спину Хэлы, кивнул ей в сторону дома.

— Давай, Хэла, иди греться!

Она улыбнулась и стала снимать куртку.

— Не надо, холодно, — но она упрямо мотнула головой и отдала её ему.

— Тут близко, — она похлопала по ноге и из поля поднялись хараги, которые до этого послушно лежали, ожидая, когда можно будет идти дальше.

Рэтар вообще напрочь о них забыл.

— Завидую тебе люто, чтоб ты знал, — проговорил Тёрк, кивнув в сторону уходящей ведьмы.

— Я кажется сам себе завидую, — ответил ему феран, переводя взгляд в сторону идущего в их сторону бронара.

— Как у неё это вышло вообще? — восхищённо развёл руками Элгор. — Мы тут уже задницы надорвали за ним гоняться, думал сейчас прыгнет через перекладины и уйдёт от нас. А тут пришла и словно подменили животину, вот же.

— Что, девки твои тебя так не гоняют? — ухмыльнулся Тёрк, наблюдая, как юноша запрыгивает на загон и садиться на него верхом.

— Тёрк, чтоб тебя, — буркнул он.

— Элгор, откуда у Шеры серкит? — спросил Рэтар у тана в лоб, чтобы не успел ничего заранее придумать, если было что скрывать.

— Что? — тот уставился на ферана с трудом устраиваясь на перекладине.

— Откуда у Шеры серкит, который у неё Найта якобы украла?

— Рэтар, — парень покраснел, в нём колыхнулась ярость. К такому повороту он точно готов не был. — Я…