– У вас, господин Свитов, просто не хватает ума, чтобы объединить все события прошедшей кампании в одну большую битву! – к черту вежливость, пора уже называть вещи своими именами. Эх, кабы не были они друзьями Ивана Федоровича…

– Что вы себе позволяете? – возмутился генерал-прокурор, но я оставил его реплику без внимания.

– Упрощу задачу для вашего понимания: все события этой войны следует рассматривать как одну большую битву, начавшуюся в момент моей высадки в Чистяково и закончившуюся под Корбиным несколько дней назад. Все случившееся в этом промежутке времени является не более чем отдельными эпизодами одного сражения. Так что ничего я не проигрывал и не нужно пытаться ставить меня в один ряд с Пчелинцевым. Знаете ли, таридийские солдаты способны выиграть любую войну, если не мешать им дурными приказами. Так вот, ключевые слова тут – «не мешать». А ваш ставленник мешал, да еще как!

– Михаил Васильевич! – повысил голос Глазков. Ага, пришел в себя, собрался с мыслями, проанализировал ситуацию и сделал вывод об относительной безопасности ее для себя – вон как вальяжно себя чувствует. – Я понимаю, что вы сейчас чувствуете себя, что называется, «на коне». И от улорийцев вы отбились чудесным образом, и Федор Иванович, главный ваш защитник, слава богу, на поправку пошел. И патриарх новый к вам очень лоялен. Вот вы и воспряли духом, решили, что настал момент вернуть утраченные позиции. За победу над Яношем, конечно, спасибо вам большое, теперь-то уж точно никто не сомневается в вашем даре полководца. И вообще с армией у вас хорошо выходит. Так и занимайтесь армией, князь, а в управление государством лезть не нужно. А то если казна будет оплачивать все ваши фантазии, так страна нищей останется!

– Да уж фантазия у князя знатная, дорогостоящая. Что характерно, финансирование всегда идет через близких ему людей! – язвительно поспешил присоединиться к товарищу генерал-прокурор. – В строительство дорог такие деньжищи вбухали! Неужто по старым дорогам ездить нельзя было? Но это ладно, хорошие дороги еще можно принять, но вам-то этого мало, еще какие-то там рельсы хотите уложить. Якобы паровые машины по ним грузы будут возить. Будто лошадей нам для перевозки недостаточно!

Зал после этих слов одобрительно зашумел. Да-а, то ли разъяснительная работа у нас хромает, то ли умственные способности членов правительства не соответствуют ожидаемым. Топчутся на месте, не способны разглядеть перспективы нововведений, а ведь должны быть проводниками передовых идей. Нет, точно менять все нужно! В правительстве должны работать если не единомышленники, то люди, мыслящие в одном направлении, представляющие, куда должна двигаться страна. А этот сброд нужно гнать поганой метлой.

– На оружие бешеные деньги тратятся, – подхватил эстафету Глазков, – но вы ведь сами утверждаете, что оно у нас уже лучшее в мире, так чего дальше-то так пыжиться? Чуть не сотня дармоедов третий год опыты с порохом проводят, все никак наиграться не могут. И все это, заметьте, за казенный счет!

– А уж эта безумная идея со скупкой зерна в Уппланде! – снова подключился к разговору Свитов. – Это ж просто верный способ разорить страну! Сумма огромная, да еще пшеницу нужно перевезти сюда и где-то хранить, а потом и покупателей на нее найти. В итоге и деньги потратим, и зерно сгноим!

Я с интересом взглянул на лицо Александра Николаевича Свитова – не насмехается ли? Да нет, ничего особенного – лишь искреннее возмущение, переходящее в праведный гнев. И ни капли лукавства, ни грамма фальши! Вряд ли он такой уж гениальный актер, чтобы замаскировать все следы своей заинтересованности в срыве сделки с правительством Уппланда, скорее, просто недалекий человек, которому подали информацию в нужном свете. Нет, предателем или организованным лоббистом интересов другой страны он не является, что еще не означает, что он не виновен – облеченный властью дурак является вредителем по определению. А тут к уверенности в своей правоте, поддерживаемой дружескими связями с государем и Глазковым, примешана еще ненависть к «наглому, самоуверенному выскочке». То есть ко мне. Так что: виновен, опасен, подлежит устранению из власти. Точка. И за «слив» информации о времени моего отплытия ответить придется.

– Правильно ли я понимаю, Алексей Сергеевич, – прикладывая все силы, чтобы мой голос звучал ровно, спросил я у угрюмо молчащего канцлера, – что сделка с Уппландом заблокирована?

– Кхм, да, Александр Николаевич с Никитой Андреевичем настояли, – неопределенно буркнул тот себе под нос.

– Естественно! – поспешил снова влезть в разговор Свитов. – Кто-то же должен заботиться о стране!

– Ах да, конечно, – я участливо покачал головой, стараясь взять под контроль эмоции, и повысил голос, обращаясь ко всем присутствующим сразу: – Господа! Все вы знаете, что Фрадштадт является нашим врагом, систематически строящим козни против Таридийского царства. Также ни для кого из вас не является секретом, что Фрадштадт расположен на островах. Много населения и мало пригодной для обработки земли – вот реальность тамошней власти. Она не в состоянии обеспечить своих граждан продуктами, выращенными на собственной территории. Острова живут торговлей, войной и грабежом колоний. Так почему же в ваши светлые головы не приходит простейшая мысль максимально затруднить врагу закупку продовольствия? Оставьте его без еды – и он вынужден будет тратить силы и средства на добычу пропитания, а не на войны и вмешательства в дела континентальных держав. Вот почему так важна сделка с Уппландом! И никуда зерно везти не нужно, оно станет нашим прямо в портовых складах Сангервиля и оттуда же будет продано!

– Все это очень интересно, но я еще раз повторяю, Михаил Васильевич, – раздраженно произнес Глазков, – в казне нет денег для ваших непомерных запросов. Посему вопрос считаю закрытым!

– Да не волнуйтесь вы так, Никита Андреевич! – я одарил буравящего меня взглядом начальника Сыскного приказа ласковой улыбкой. – Сделка оплачена и без вашего участия!

– Этого просто не может быть, – уверенно заявил генерал-прокурор, поворачиваясь к начальнику Казенного приказа. – Липницкий?

– Через меня ничего не проходило! – испуганно отозвался тот.

– Я оплатил, – скромно сообщил я, не собираясь вдаваться в подробности. – Корабли с золотом уже на подходе к Уппланду.

На минуту в зале Большого совета воцарилась тишина, прерванная вскоре желчным голосом Александра Николаевича Свитова:

– И откуда же у хозяина Холодного Удела столько денег?

– Где я взял деньги, то вас не касается. Важно лишь то, что все они в итоге поступят в таридийскую казну.

Не нужно большому количеству людей знать, что уппландская пшеница для Фрадштадта будет оплачена фрадштадтским же золотом, добытым в ходе незаконной финансовой операции нашей разведки.

Не стану преувеличивать свои заслуги, все-таки основную часть работы ребята Бурова при активном участии Воротынского сделали сами, весьма удачно вплетя слухи об открытии местного аналога Эльдорадо в адаптированную под существующие реалии историю финансовой пирамиды «МММ». Идея же, само собой, принадлежала мне. Было бы странно, будучи современником стольких финансовых пирамид, не попытаться применить знания о них на неокрепших умах детей восемнадцатого века. Ну, в самом деле: биржи есть, причем самые популярные и продвинутые как раз на Островах, сделки на них совершаются миллионные, ценные бумаги уже торгуются, и главное – зарабатывать на биржах очень модно. Прибавим к этому постоянно циркулирующие слухи о находке гигантских месторождений золота в Новом Свете – и платформа для легенды готова.

После чего мелкий делец, которого фрадштадтцы теперь знают под фамилией Макферсон, объявляет сбор средств на развитие якобы открытого им золотого прииска в труднодоступной местности. Поначалу процесс шел туго, но, когда моими стараниями будто бы из-за океана пришел первый корабль с золотом, дело стронулось с мертвой точки, а когда «золотые рейсы» стали регулярными, маховик аферы раскрутился на полную катушку. Не прошло и года, как популярность акций «Золотого потока» выросла настолько, что не мечтал купить их во Фрадштадте только глупец или ленивый, стоимость их росла как на дрожжах, а золото продолжало прибывать в метрополию. Для удобства расчетов и хранения драгметалла компания открыла свой собственный банк «МММ» – никто из местных не понимал такого названия, а я не мог упустить шанса немного повеселиться.