– Бомбардирским кораблям зайти в тыл линкорам и бить прямой наводкой!

– Но… ваше сиятельство! – попытался возразить кто-то из сопровождающих меня офицеров.

– Знаю! – отрезал, я не оборачиваясь. – Пойдем на риск!

Я перевел взгляд правее, на место атаки нашими галерами второй части вражеского флота. Если бы мой сюрприз с воздушными шарами хотя бы на пять-десять минут дольше удержал внимание фрадштадтцев, с их флагманом уже было бы покончено. А так капитану в последний момент удалось совершить пару маневров в попытке протаранить быстрые, но легкие суда. Хорошо, что экипажи галер тоже оказались не лыком шиты, двум кораблям пришлось отклониться от первоначального курса, но остальные уверенно подстроились под изменившееся направление движения «Королевы Виктории», сцепились с ней абордажными крючьями и при помощи специальных мостков и лестниц начали переброску солдат на палубу противника. В открывшиеся было пушечные порты своевременно полетели гранаты, что отбило охоту у канониров пытаться разнести галеры из орудий, и в данный момент на «Королеве Виктории» уже наблюдалась порядочная свалка, а отставшие гребные суда швартовались к атакованному линкору. При этом оставшиеся на ходу линейные корабли островитян только-только разобрались в ситуации и направлялись на помощь своему адмиралу, оставляя в этой атаке место для подходящего под флагами Фрадштадта отряда Игнатьева. Сейчас и там будет жарко!

На берегу полсотни орудий утюжили место высадки десанта – ох, зря фрадштадтцы так слепо полагались на авторитет своего флота! Как можно быть такими самоуверенными? Они ведь даже предположить не могли, что мы отважимся атаковать их корабли, и начали высадку в полной уверенности своей безопасности с моря! А теперь так выходит, что они и массу необходимых для устройства укрепленного лагеря вещей не успели разгрузить, и поддержки с моря лишились, и подверглись массированному артиллерийскому обстрелу там, где никак этого не предполагали. Ну, так кто ж вам виноват?

В этот момент прямо напротив форта раздался оглушительный взрыв, в воздух взметнулось огромное пороховое облако вперемешку с целой кучей деревянных обломков, обрывков парусов и прочей разной всячины. Взрывной волной с меня едва не сорвало треуголку, а следом на наблюдательную площадку обрушился град соленых брызг и мелких щепок. Слава богу, что всё более тяжелое рухнуло в море, не долетев до крепости.

– Черт! Что это?

– Кажется, корабль взорвался! – возникший рядом Игнат бдительно смотрел в небо, готовый в любой момент заслонить меня от опасности.

– Я догадался, – трудно было не догадаться о взрыве пороховой камеры корабля, – чей корабль?

Иванников умчался вниз наводить справки, а я принялся до рези в глазах разглядывать в бинокль место происшествия – уверенность в том, что пострадал именно наш корабль, росла с каждой минутой.

– Ваше сиятельство! Это «Изумруд» взорвался! – с ужасом выкрикнул запыхавшийся поручик Иванников, вновь поднимаясь на смотровую площадку.

Черт! Новенький восьмидесятичетырехпушечный линейный корабль! Что-то пошло не так, видимо, чей-то шальной снаряд залетел-таки на нижние палубы и добрался до пороховой камеры, либо произошел еще какой-то несчастный случай, потому что чужих солдат на палубе «Изумруда» не было. Зато его абордажная команда уже подняла наш флаг над захваченным линкором островитян, и хотелось бы надеяться, что хотя бы эта часть экипажа уцелела.

Дым от взрыва наконец рассеялся, и стало очевидно, что наши надежды были напрасны: захваченному фрадштадтскому кораблю досталось настолько сильно, что он уже практически лежал на боку, и до момента полного крушения оставалось не так много времени.

– Господи, упокой души грешников, – произнес кто-то из офицеров за моей спиной.

– Скорбеть по погибшим будем после битвы, – я снял треуголку и перекрестился, после чего вновь прибег к помощи бинокля. Скверно. Людей жалко, и корабль жалко, но такие сражения бескровно не выигрываются. А победу в этом сражении еще добыть нужно, еще ничего не ясно.

А адмирал Лозанов свое дело знает: еще до взрыва он перестроил свои корабли, и сейчас они охватывали фрадштадтцев с востока, отсекая им путь для отступления. Те два вражеских линкора, что первыми пошли на прорыв, уже были перехвачены, и на их палубах разворачивались новые абордажные бои. Пусть численный перевес еще на стороне островитян, но они сбиты в кучу и зажаты между батареями Даниловой косы и южноморской эскадрой. Всё это вместе с умелым руководством Хуана Карловича и превосходством наших абордажных команд позволяло надеяться на благополучный исход дела.

На берегу всё шло своим чередом. Похоже, что там фрадштадтцы окончательно превратились в неорганизованную массу и уже вряд ли смогут представлять серьезную опасность. Часть островной пехоты пыталась выйти из зоны обстрела, удирая на восток, но это ничего, там их кавалерия перехватит. Другая часть, отчаявшись найти укрытие от разрывных ядер и картечи на суше, бросалась в воду в тщетной надежде добраться вплавь до своих кораблей.

Еще полчасика артобстрела подобной интенсивности – и всё, что осталось от вражеского десанта, можно будет брать голыми руками. Молодец, Алешка, со своей частью задачи справляется на отлично! Вот бы мне на море так же успешно разобраться с подданными Короны!

Кстати, что там у нас в море? А в море у нас всё очень интересно складывается. Четыре трофейных корабля под командованием Игнатьева, сбив с толку противника фрадштадтскими флагами, вклинились между «Королевой Викторией» и сопровождающими ее кораблями и неожиданными залпами с близкого расстояния произвели сильные разрушения на палубах двух ближайших линейных кораблей. Сейчас жертвы нашего обмана со сломанными мачтами и перепутанным парусным снаряжением по инерции медленно уходили в сторону открытого моря. Вряд ли стоит ожидать их обратно в ближайшие часы. Да и вообще вряд ли стоит ожидать – там не на один день ремонта, и это еще если оставшиеся в живых члены команды будут способны этот ремонт произвести.

Продолжая движение, корабли Игнатьева успели обстрелять еще два линейных корабля Фрадштадта, после чего линкор командира отряда сцепился для абордажа с одним из них, а фрегаты с той же целью атаковали второй. Таким образом, флагман флота островитян и два линкора сопровождения оказались связаны боем, два поврежденных линейных корабля выбыли из игры, а еще два, пострадавшие от столкновения друг с другом, пока тоже не могли принимать активного участия в сражении. Характера повреждений последних я не знал, следовательно, стоило предполагать худшее и ждать их скорого возвращения в строй. Вот на них и направим оказавшиеся в резерве четыре галеры. Это не много, общее количество бойцов на них едва сравнится с экипажем одного линкора, но вот-вот должны освободиться абордажники, сейчас атакующие «Королеву Викторию», совместными усилиями справятся.

– Галеры освободились? – поинтересовался я, не оборачиваясь.

– Одна уже у выхода из гавани, три идут со стороны порта, – ответил Иванников.

– Отлично! Передать им приказ атаковать два столкнувшихся между собой линкора!

Несмотря на грохот боя, я услышал облегченный вздох Игната, до последнего опасавшегося, что я вознамерюсь сам принять участие в абордаже. Руки у меня, конечно же, чешутся, а стоять на месте и просто руководить боем чрезвычайно трудно, от напряжения у меня уже голова раскалывается, а глаза болят и слезятся от постоянной работы с биноклем, но кто-то же должен это делать. А кто, если не я? Так что придется терпеть.

Однако спустя час фортуна сама позаботилась о том, чтобы я в этот день не остался без физической работы. К тому моменту царевич Алексей направил уже кавалерию довершать учиненный артиллеристами разгром, а выстроившаяся в стройные ряды пехота готова была в любой момент поддержать усилия таридийских всадников. Над фрадштадтским флагманом и двумя сопровождавшими его линкорами гордо реяли лазурно-черные таридийские флаги, а на палубах кораблей, атакованных резервными галерами, схватки были в самом разгаре, но их исход не вызывал у меня никакого сомнения. Потому что высвободившиеся после захвата своих целей бойцы основного галерного отряда и абордажные команды Игнатьева уже присоединялись к этой атаке, обеспечив нам плюсом к качественному и количественное превосходство. То есть удара в спину адмирал Лозанов уже мог не опасаться.