То, что немцы в «этом» 1941 году не достигли того, что случилось в «мире Рожкова», само по себе послужило тем, что многих критических проблем, связанных с эвакуацией и производством, не возникло вообще! А новые решения были продиктованы знанием о будущем.

Например, перед войной, на основном Николаевском Черноморском судостроительном заводе имени Андре Марти все силы были брошены на срочную достройку тех из кораблей, которые можно было достроить. Перед 22 июня успели достроить один эсминец проекта 30 — «Огневой» и 2 подводных лодки типа «С» — С-35 и С-36.

2 крейсера типа проекта 68-К в декабре 1940, 4 сторожевых корабля проекта 29 в июне 1941, 2 подводных лодки типа «С» в ноябре 1940 и феврале 1941 и 3 в апреле 1941, как случилось в «иной раз», вообще не закладывались, ибо судьбу Николаева в тот момент предсказать не мог никто.

Строительство линкоров типа «Советский Союз» (в том числе и «Советской Украины» в Николаеве), сразу же после осмысления знаний из будущего, прекратили. Начатое законсервировали, оставив решение их судьбы «на после Победы». А перед войной, в конце мая 1941-го «Советскую Украину», 2 крейсера типа 68-К из Николаева и несколько недостроенных кораблей меньших размеров и значения, отбуксировали в Поти. Как и эвакуировали вскоре после начала войны из Николаева ценную технологическую оснастку, запасы судового металла и квалифицированные кадры.

Возможно, глядя из 1942 года, это было неплохое, но не оптимальное решение. Но знать осенью 1940, как пойдёт война в «этот раз», никто не мог. И, достроив всё то, что можно было достроить, фактически, с середины 1941 по конец 1942 в Николаеве, причём на другом судостроительном заводе — имени 61 Коммунара, лишь выполнялся «мелкий» текущий ремонт.

Вопрос о обратной эвакуации и новых планах встал лишь в начале 1943, но события, которые потрясли весь мир, пока ещё не произошли..

Использование Союзом «секретных материалов» с компьютера одного обычного человека из 2018 — го, всё ещё (не только в самый страшный день 22 июня!) приносили стратегические результаты в войне, снижая потери СССР и увеличивая потери Германии. Но также продолжали реализовываться и во многом другом, на тактическом уровне.

Например, в штатах дивизий бронетанковых сил РККА зимой 1941/1942 в массовых числах появились сведённые в специализированные роты инженерные БРЭМ, созданных на танкоремонтных заводах НКО СССР на базе попавших в ремонт Т-34, которые подвергались легкой модернизации с удалением сильно повреждённых башен. Полноценные инженерные машины, способные как к быстрой эвакуации своей техники с поля боя, так и самоокапыванию и проведению (благодаря наличию кранов-стрел) работ «в поле», например, с двигателями техники.

В 1942 выпуск подобной техники, изрядно снизившей безвозвратное оставление ценных машин на поле боя, достиг около 60 штук в месяц, что позволило использовать их и за пределами штатов элитных по оснащённости, выучке и моральному духу танковых и мотострелковых соединений РККА.

Некоторое знания из будущего и их осмысление в имевшихся сейчас условиях привели к тому, что артиллерия непосредственной поддержки пехоты РККА с конца 1941 стала получать во всё более увеличивающихся числах ленд-лизовский знаменитый «три четверти» — Dodge WC-51, причём в этот раз его сознательно использовали не только как санитарный, разведывательный и транспортёр для ПТ орудий, но и сразу как «носитель оружия» («weapon carrier»!) для тяжёлых миномётов, с которыми плохо справлялись «легкие внедорожники» — отечественные ГАЗ-64 и получаемые по ленд-лизу «Виллисы» (Willys MB). Dodge был настолько популярен в армии и высоко оценён в этой роли, что была выкуплена лицензия на его производство, послужившая базой для масштабной серии гражданских и военных пикапов и внедорожников СССР, производимых после войны для нужд армии и населения страны. Особенно актуальным оказалось его массовое производство в связи с определёнными изменениями в экономике страны, на которые рискнуло пойти Политбюро и возникшим широким спросом на подобную автотехнику среди граждан СССР, оценивших его возможности.

Советские «пикапы» «с корнями от Доджа», стали не менее популярными и знаменитыми, чем послевоенные американские «Форд» F — серии..

Советская пропаганда вовсю использовала, можно сказать прямо таки отрабатывала заранее по шаблону из «иного будущего» «парады пленных немцев» с демонстративным поливом мостовых за ними. Причём сии агитационно — пропагандистские мероприятия, заметно и в положительную сторону влиявшие на моральный дух советского населения, всячески фиксировались и тиражировались советскими СМИ. Как для внутренних, так и для внешних целей. Разумеется, на подобные «прогоны пленных оккупантов» приглашались корреспонденты печатных изданий как стран-союзниц СССР, так и «нейтралов». Картинка была весьма заметная. Немцев, в таких количествах, в плен и близко никто ещё не брал, кроме СССР.

Первый подобный «парад» провели согласно майскому 1941 года внутреннему мироощущению Сталина о подступающей войне, когда он дал себе зарок — «после первой большой победы..»

«Парад пленных» провели, как стало окончательно ясно, что в стратегическом сражении за Смоленск РККА смогло отстоять и сам город и преградить путь вермахту на столицу страны.

И в дальнейшем, как в Москве, так и в ещё нескольких крупнейших советских городах в европейской части страны устраивались подобные «шоу». Благо гонять там было кого. В отличие от «того раза», когда ровно за год войны (по июнь 1942-го) Союз захватил всего около 20 тысяч пленных фрицев. «Здесь» же, немецких оккупантов только за лето 1941 набралось «взятыми живьём» под 50 тысяч.

К сожалению, советских пленных — как из числа бойцов и командиров РККА, так и из гражданского населения, попавшего в фашистские концлагеря, было больше, чем немцев, искупавших свои преступления тяжёлыми работами в народном хозяйстве СССР и строительстве.

Вот только выводить измождённых условиями концлагерей советских пленных на свои «парады», немцы не могли. Слишком ужасно было отношение к ним в местах содержания и даже у населения Германии оно могло вызвать ненужные мысли..

Говоря о пропаганде, стоит отметить, что как и в «тот раз», несмотря на всё своё знание о «ином будущем», Сталин две вещи сделал практически абсолютно также.

Во-первых, он не удержался от соблазна личного редактирования сводок Совинформбюро, несмотря на участие в работе организации таких талантливых писателей и пропагандистов и местами почти что облагороженных культурой идеологов:-), как Толстой и Шолохов, к тому же осведомлённых о путешествии во времени и кое-что вынесших из агитпропа 21 века. В подобных правках великого:-) вождя хорошо было, пожалуй лишь то, что врали эти сводки сами по себе нынче в разы меньше… обстановка на фронте была не столь критической, как «тогда». Соответственно, его правки выступали своеобразной личной прихотью. Так Сталин лично доносил своё видение происходящего до всего советского народа..

А во-вторых, по вышедшему через несколько дней после начала войны указу, были снова изъяты у населения все, способные поймать любые альтернативные точки зрения, радиоприёмники. Только проводные «тарелки», только суровый официальный хардкор!

Слова о ненужности запрета фотокинотехники у всего личного состава РККА из уст попаданца были осознаны, приняты и их результаты даже использованы сполна, но, во многом логика войны и понимания «как надо» (по крайней мере, до времени «после Победы») осталась той же самой. Это попаданец мог наслаждаться в 8-м отделе иностранной прессой без ограничений и прислушиваться к радиоголосам, но отнюдь не советский народ. Несмотря на всё своё новое видение мира..

А попаданец, привыкший в своём будущем к возможности в своём прекрасном 21 веке всегда иметь доступ к любым точкам зрения, не совпадающим с официальный и знавший про распоряжение («тогда» и «сейчас») насчёт радиоприёмников, так и не определился для самого себя — хорошо или это плохо. Понимание о правильности меры по отсечению даже тонкой радиоструйки вражеской пропаганды наталкивалось на взгляд из толерантного и циничного будущего. Да и его собственное отношение не замыкалось только на СССР. К которому относился с прежним, хотя ныне не столь явно (люди вокруг Рожкова были не самые, по большому счёту, плохие..) афишируемым скепсисом. США он недолюбливал. Великобританию — презирал. А Германию Гитлера — боялся и ненавидел.