У нашего десятка мехкорпусов, впрочем, тоже…

Очень округлённо (не считая прочего) 3–4 тысячи «безвозврата» немецких против наших 9-10 тыс танковых потерь. Это ведь намного лучше, чем в «тот раз». Вот один из наглядных отдалённых итогов моей «сдачи в лапы НКВД» с компами в августе 1940. Неужели (родной? своей?) стране получается значительно изменить ход истории?

Ещё посмотрел фильм «Светлый путь» про ткачиху, которую играла другая местная кинознаменитость Любовь Орлова.

Пипец скукота и убогая пропаганда. Впечатление было настолько неприглядным, что оставил его при себе. Надоело перед коллегами сравнениями в?*(%ваться. Все уже всё давно поняли. Дальше буду выглядеть сам некрасиво буду.

А вот его название у меня щёлкнуло ассоциацией с «Сендеро Луминосо», вылившийся в последующий рассказ о маоистско-троцкистских повстанцах в Южной Америке, Юго-Восточной Азии и вообще по всему послевоенному миру в «моём варианте». Тема отчего то крайне заинтересовала Поташника, а после вообще самому Берии пришлось отчитываться.

Я поначалу полагал, что их интерес связан с «хорошим» и «плохим» терроризмом, и только через несколько дней до меня, тупого:-) попаданца, дошло – у них же тут особая борьба с троцкизмом и всеми прочими уклонизмами прошла недавно (и продолжается?). Правда я в теме был откровенно слаб, снова выдал крохи и обрывки. Про Кубу разве что кое-что побольше вспомнил, про историю тамошнего сопротивления и победы над тамошним амерским «своим сукиным сыном». Да и отметил молодёжные восторги насчёт коммерциализированной позже темы вполне реального «последнего романтика революций» Че Гевары.

Видеоклип Натали Кардоне Hasta Siempre Comandante, хорошо лёг к тому рассказу. «Сталинскому практику» кадры хроники революционного движения времён распада колониальной системы и мой рассказ, полагаю, что-то сказали. Вот только интересно – что именно и к чему это приведёт? Стойких кубинских и прочих революционеров возьмут на заметку и будут налаживать контакты после войны сразу?

Правда диссонанс, полагаю, у Берии (и их, в смысле – всех тех, кто видел клип и слышал мои пояснения) определённый всё же создался.

Ну как-же – мировую революцию то (пусть во всяких прериях-пампасах) троцкисты и маоисты тоже вовсю двигали! И кое-где намного эффективнее, чем официальные и главные «марксисты-ленинисты» из СССР:-)

Как бэ «дисплей» и как бэ «клавиатура»:-)

Заранее заложенные в проект электровычислителя «знания из будущего», выразившиеся в наработки по открытой архитектуре ДЭВМ и мои совместные с Бруком и Лебедевым, нелёгкие мысли о способе реализации вывода информации на что-то, хоть отдалённо напоминавшем привычный мне дисплей, остановились на создании дополнительного «блока расширения» – легко реализуемом «индикаторном табло» (массив 32*32) на обычных легко заменяемых и дешёвых (буквально копеешных!) маленьких лампах накаливания номиналом в несколько ватт, который мог отображать произвольно выбранный участок ОЗУ М-1/2/3, выступавший в роли «видеопамяти»

Программно-схемотехническое решение, реализовывавшее замысел, позволяло отрабатывать в трёх режимах:

В первом, работающем на битовом уровне, вывод на лампы-индикаторы связывался с состоянием битов (0/1 – состояние лампы выкл/вкл) 128 байтного блока памяти. Практически, растровая черно-белая графика:-)

Во втором, «матрица ламп» 32*32 воспринималась как некий экран из 4*4 знакомест, которые были способны отображать содержимое 16 байт памяти. К сожалению, в ограниченной по возможностям схеме модуля удалось реализовать вывод крайне малого числа элементов на дисплей – включение соответствующих ламп происходило только при содержимом байта в диапазоне от 0 до 9. которые интерпретировались как вывод цифр в диапазоне 0…9 в пределах одного «знакоместа».

В третьем режиме, ОЗУ не использовалось вообще, диапазон портов привязывался к активации-выключению соответствующего элемента массива ламп.

Скорость его обновления («по запросу», циклом записи в выделенные порты данных, начиная с указанного адреса начала «видеопамяти») была, конечно, ужасна. Да и сама схема примитивной. Но даже «статическое решение» с «обновлением по потребности для вывода результата» пока, в текущих условиях, была приемлемо. И это работало!

Заодно и первую «клавиатуру» (блок кнопок 8*8), привязанных на ловлю в соответствующих портах «нажатия» и «отжатия» кнопки. Это был второй «блок расширения» ДЭВМ.

Я же, развлёкся тем, что доработал эмулятор под два разработанных «блока расширения» и написал в нём в сохраняющих между собой полную совместимость машкодах М-1/2/3 для такого «экрана» игру «крестики-нолики». Едва-едва размера ОЗУ М-1 хватило. Подозреваю, что таланты поздних времён смогли бы сократить написанное мной раза в два, но уж… как сумел.

В следующий раз, когда смотался в командировку на МЗЭТ, там уже готовили индикаторный и клавиатурный блоки расширения к серийному выпуску. Тогда, в КБ завода собственноручно прогнал на первом образце М-3 и увидел наглядно, как работает чудо.

Первая компьютерная игра «этого мира» на его «электровычислителях»…

Конечно же, в документации на модули вывода и ввода информации, в мануалах, этот пример программирования с первой в этом мире компьютерной игрой был подан просто как образец вывода и ввода информации в привычном человеку виде, рекомендуемом для различных задач, требующих подобного.

Но тогда, в КБ МЗЭТ одного догадливого, кмк, прошибло «про будущее». Не в смысле «вот он, путешественник во времени, он рядом с нами!»:-) а в смысле про перспективы.

– Мы можем использовать индикаторное табло, когда ОЗУ будет больше и «устройства вывода текста и картинок» усовершенствуют, как основной элемент для взаимодействия между человеком и электровычислителем!

Я лишь загадочно переглянулся с всё понимающим Лебедевым, который тогда ездил в Молотов вместе со мной в командировку и искренне подтвердил:

– Да, товарищ, вы совершенно правы. И не только в отношении «табло». У ДЭВМ будет большое будущее. Многие стороны которого пока не видны и могут быть даже совсем не представимы…

В отличие от «того раза» эвакуации иностранных посольств в Куйбышев в октябре 1941 года не случилось. А выигранное СССР сражение за Смоленск с последующим переходом войны в позиционную фазу отмело последние сомнения у многих.

Но американский посол Штейнгардт оставил свой пост, отправившись на аналогичное место службы в Турцию. Его сменщиком стал тот же, вызванный из отставки, адмирал Уильям Стэндли.

Вот только произошло это заметно раньше. Не в 1942, а уже в сентябре 1941 Стэндли вручал свои верительные грамоты. Иной ход войны, точнее более тесное сотрудничество Советского Союза и США (благодаря усилиям Сталина и Молотова, знавших о «ином ходе истории») родило какое-то новое соображение в голове Президента Рузвельта, выдернувшего Стэндли с его тёплого местечка военно-морского представителя в Office of Production Management уже летом 1941.

И именно с Стэндли сейчас говорил сам Главком Советского ВМФ Кузнецов, прибывший, по позавчерашней телефонной договорённости посла США с Молотовым, втайне в посольство.

Разговор, по большому счёту, был, в первую очередь, как адмирал с адмиралом. Кроме их двоих, на встрече присутствовали лишь по одному переводчику от каждой из союзнических сторон.

После обмена приветствиями, посол/адмирал США, понимавший, что происходит что-то крайне необычное, сам взял «быка за рога»:

– Итак, господин Кузнецов, я слушаю Вас…

Тот раскрыл небольшой портфель, с которым явился в посольство и стал пояснять:

– Мы передаём эти сведения не обычным путём, как прошлые предупреждения о возможных действиях Японии в отношении США, через наше Управление специальных заданий Генерального штаба РККА, отвечающее за взаимодействие с нашими союзниками. По указание товарища Сталина я лично должен передать их Вам с просьбой, после изучения их, максимально быстро и с соблюдением всех положенных мер предосторожностей, передать суть имеющихся в них сведений Президенту Рузвельту.