— Некоторых из нас привезли прямо с побережья Айлнберри, — посетовал паренёк с бронзовым оттенком кожи. Его земляков можно было сразу отличить по более тёмной коже. У побережья почти круглый год светит солнце и пахнет солёным морем. Виолетте доводилось бывать в порту, любоваться грузовыми кораблями и упитанными чайками. По ощущениям будто прошла целая вечность. — Забрали прямо из домов, попутно разоряя хозяйство. Мы тоже с вами не поедем, хотим узнать как обстановка дома, как наши семьи.

— Айлнберри не должно быть захвачено! — высказался кто-то из пленников. — Захватчики пришли с севера и постепенно прокладывают себе путь к столице. Если отряд каким-то чёртом занесло на южные земли, значит, выполняли какое-то задание.

— Молю всех Святых, чтобы так и было! — отозвался юноша и вскоре замолчал, погрузившись в одному ему известные мысли.

— А как там дела в столице? — прохрипел микор, у которого отсутствовала одна конечность. Судя по состоянию, уже довольно давно, и колдэрцы не имеют к этому отношения. — Глядишь, охраняют как сокровищницу. Попасть бы туда, а то нигде уже небезопасно.

— Всех, кто остаётся, переправят на специальную базу для пострадавших вследствие военного конфликта! — сообщил Кирилл. — Чьи поселения захвачены, кому некуда идти. У вас будет своя койка, бесплатное питание, выдадут необходимые вещи.

— И долго нам ютиться на ваших базах? И так за плечами почти ничего не было, а теперь вообще без гроша! — возмущались люди.

— Это вынужденная мера на время войны! Как только Гамильдтон будет освобождён, мы займёмся восстановлением земель. Поверьте, это лучше, чем сгинуть в сточной яме! — терпеливо объяснял Кирилл.

— Он прав, народ, вы чего? — призвал к благоразумию смуглый паренёк с побережья Айлнберри. — Эти господа спасли нас, а вы ещё и возмущаетесь! Это не они напали на ваши дома, а чужаки. Рано или поздно весь этот кошмар закончится. Не хотите укрываться на базе — вас никто не заставляет. Можете ехать куда угодно. Это предложение адресовано людям, которые нигде больше не будут чувствовать себя в безопасности.

Среди микоров пробежал одобрительный ропот. Сказанные вовремя правильные слова быстро утихомирили нарастающее недовольство. Теперь, когда у недавних военнопленных появилась хоть какая-то определённость, все смогли немного расслабиться и насладиться чистым небом над головой.

Вскоре Кей вернулся с Марией. Она принесла корзину с лекарствами и бинтами. Мира с благодарностью принялась изучать содержимое флаконов и колбочек. Мария тем временем показала, где спрятаны припасы. Нужное место находилось всего в нескольких ярдах. Кирилл и Кей помогли донести. В основном это были ягоды, фрукты и овощи. Хлеб и мясо не могли сохраняться достаточно долго. Но микоры безумно радовались даже этому.

Некоторые мужчины, вдоволь напившись и перекусив, бросали голодные взгляды на Марию. Даже накидка не могла скрыть её красоту. Поэтому Кирилл вскоре предложил ей возвращаться домой, поблагодарив за помощь. Не к чему было провоцировать новые конфликты. Сами решили заночевать прямо здесь.

Виолетта так и просидела всю ночь в своём укрытии. Большую часть времени боролась с желанием уйти куда-нибудь подальше от соотрядников и освобождённых микоров. Но удалось и немного подремать. Каждый раз её будил один и тот же кошмар, в котором много криков, боли и смерти. Она видела окровавленные руки умирающих колдэрцев, которыми они цеплялись за край её куртки. И запах гари вместе с подпалёнными волосами. Короткие промежутки небытия переплетались с изнурительным бодрствованием, перекидывая страшные сновидения в реальность. Иногда доносилось тихое пение у костра, где собрались микоры с такой же проблемой — неспособностью спать из-за кошмаров. Несколько голосов, исполняющих народные песни о красавицах с длинными косами, бескрайних полях и сильных деревенских жителях, помогали не сойти с ума. Виолетта почему-то была уверена, что почти никто не спит. Просто молча слушают.

Кирилл сидел в отдалении от всех и молча грыз колосок пшеницы. Сейчас была его очередь дежурить. Виолетта часто ловила на себе его взгляды и знала, что скоро её ждёт непростой разговор. Похоже, он не простил недавнюю выходку.

«Но что тогда стало бы с Максимом, если бы я послушалась? Его могли просто запытать до смерти!».

Сейчас ей было плевать на то, что будет завтра. Девушка думала лишь о том, как хорошо было бы иметь под рукой отвар Рика, лекаря из Академии шаонцев. Этот отвар здорово помогал от ночных кошмаров. А теперь без них не обходится не одна ночь, разве что с Денисом было по-другому. Но он сейчас далеко. А сны становятся только красочнее и реалистичнее.

Постепенно небо начало светлеть. Свет незаметно рассеивался в верхних слоях атмосферы, но звёзды ещё какое-то время продолжали мерцать. Виолетта выбралась из своего укрытия, потянулась всеми мышцами. Ей оставалось дежурить ещё около часа. Перед этим она всё же ненадолго задремала, но, к счастью, всё оставалось спокойно.

Похоже, Виолетта предугадала момент, когда все заснули. Кто-то устроился прямо на земле, кто-то на камнях, некоторые подложили под спины какие-то тряпки. Кирилл спал сидя, прислонившись к большому камню. Максим, накрытый курткой Кея, дремал у костра. Кей и Мира неподалёку. Агата облюбовала себе местечко у ручья.

Виолетта бесшумно направилась к ручью. Сперва умылась прохладной водой, затем утолила жажду. Это помогло немного взбодриться, но тяжёлая ночь давала о себе знать. В скором времени начали просыпаться и остальные.

Кирилл и Кей прочесали Крэйл, чтобы убедиться, что там безопасно. Некоторые из микоров отправились своей дорогой, отказавшись от любой помощи. Среди них были и микоры с побережья Айлнберри. Оставшихся шаонцы привели в трактир, у которого оставили свой фургон. Колдэрцы уже успели обыскать его, но отгонять к теперь уже сгоревшему лагерю почему-то не захотели.

Местные жители теперь относились к ним как к героям. Они заметно переменились в сравнении с тем, какими предстали, когда отряд только приехал в провинцию. Трактирщик любезно предложил бесплатно предоставить комнаты для освобождённых пленников до тех пор, пока за ними не приедут. Колдэрцы забрали не только оружие, но и сенсеры. К счастью, удалось воспользоваться прибором для связи, встроенным в панель управления фургоном. Специальный отряд должен приехать в ближайшие дни.

Пока довольные микоры осматривали временные комнаты, а Мира перевязывала Максиму раны, Кирилл выловил Виолетту в коридоре и предложил подышать воздухом. Девушка согласно кивнула. Рано или поздно этот момент должен был настать.

Они вышли на мощёную камнем улицу и медленно пошли вдоль здания подальше от суеты и шума. Голубоглазый шаонец долго молчал, смотря прямо перед собой. Неподалёку ленивая лошадь тащила телегу с сеном.

— Долго будешь молчать? — спросила Виолетта, когда небольшая прогулка слишком затянулась. — Знаю сама, что скажешь.

— Уверена? — невесело усмехнулся Кирилл. — Всё думаю, есть ли смысл тебя отчитывать или сразу перейти к наказанию.

Виолетта насторожилась при слове «наказание» и на мгновение забыла, что разговаривает с другом, а не простым командиром. Такого же непроницаемого солдата она видела вчера во время побега, когда он поджёг здание с запертыми внутри людьми. Ни секунды не колебался. Возможно, принял верное решение, но от этого не легче.

— Я сделала то, что должна была! Как и ты! — сухо отозвалась девушка.

Кирилл вдруг схватил её за руку и развернул к себе. Лицо выражало недовольство.

— Только не вздумай попрекать меня, я всё-таки твой командир! — холодно предупредил он. — И слишком много прощал тебе. Какими бы хорошими или плохими друзьями мы ни были, это не должно влиять на отношения командир-подчинённый. Ты ослушалась прямого приказа, и из-за этого чуть не погибли мы трое.

— Я не жалею, что вернулась за Максимом!

Её друг нервно выдохнул:

— Сейчас речь идёт не о спасении Максима, а о прямом нарушении приказа во время опасной операции! Извини, Виолетта, но я не могу оставить это без внимания. На мне лежит ответственность за каждого из вас. И ты являешься прямой угрозой для нашего отряда. После возвращения в штаб ты будешь официально считаться отстранённой от службы, пока Денис не решит, что с тобой делать. К сожалению, вместе мы не сработались. Увы.