— Мы сделали это, — твердила Полина, пока они поднимались по мраморной лестнице. — Мы правда сделали это!

— Все равно откажут.

— Знаю! Но сам факт!

Вероника с трудом удержалась, чтобы не пожать плечами или, не дай Бог, не спросить:

— Раз для тебя это так важно, зачем требовала деньги за участие? Да еще торговалась.

Наверху милая девочка в черном костюме записала в большой черный гроссбух, сняла еще копию и поставила целых две печати.

— Ответ поступит в течение трех рабочих дней.

— Спасибо.

Вероника едва не расхохоталась, представив реакцию отца. В уведомлении о проведении гей-парада она указала домашний адрес и телефон.

«Впрочем, папа узнает раньше».

Какие, в самом деле, три рабочих дня, если новость появился сегодня в интернет-портале и в городских новостях. Впрочем, что-то ей подсказывало, что отец узнает об ее выходке не от журналистов.

Айфон завибрировал. Вероника впервые достала его из бардачка после подачи уведомления в Исполком, сначала не до того было — пришлось отвезти Полли к подружке. Домой Мальвина боялась ехать. Вероника не страшилась ничего. Однако возвращаться не спешила, припарковалась в одном симпатичном местечке с видом на канал, да и осталась сидеть, даже музыку не включила.

Из ступора вывел телефонный звонок. Ее набрали одновременно Элла и отец. Она без колебания выбрала подругу.

«Пусть папочка обождет и перебесится».

— Привет! Надо поговорить.

Вероника откинулась на спинку сидения.

— Хорошо. Я тебя слушаю.

— Давай не по телефону. Я в центре. Может, подъедешь?

— Куда?

Элла сидела в новом ресторане. Давно, еще до революции, там располагалась какая-то фабрика, потом много чего было, в этой реинкарнации здание стало отелем с рестораном на первом этаже.

«Довольно симпатичным».

Просторный зал со стенами из красного кирпича, массивные столы из мореного дуба, кожаные диванчики. Тут и там виднелись артефакты прошлой жизни — черная кованая лестница ведет к металлическому люку на потолке, тут и там выглядывают фрагменты загадочных механизмов, черные трубы вытянулись под потолком вдоль внутренних стен.

Элла сидела у второго столика возле окна.

— Привет! Я заказала нам по грейпфрутовому соку и жареному батату.

— Что это?

— Латиноамериканский картофель. Тебе понравится.

Вероника не стала спорить. Батат так батат, ей нравилось пробовать новые блюда, поэтому подруга так уверено сделала заказ на двоих. Но сейчас было слегка не до еды.

— Я поговорила с Димой.

— И?

Элла вздохнула.

— Он во всем сознался.

Подошла официантка в бордовом фартуке, принесла грейпфрутовый сок.

— Ему очень нужны деньги.

— Да неужели?!

— Да подожди ты! Ему они правда очень нужны были. Участие в Art-Space — это переход на следующий уровень. Понимаешь?

Вероника кивнула.

— Он не художник от слова «худо», понимаешь? У него реальный талант!

— Тебе виднее.

Она ничего не понимала в современном искусстве, хоть и старательно прослушала лекции десятков искусствоведов. Элле виднее, она действительно увлекается, да и образование соответствующее.

— Там закрытая каста. Просто так туда не попадешь!

Дальнейшее было плюс-минус понятно. Димочку не пускали в мир высокого искусства без взятки, а денег не было. Его отец не хотел помочь. Денег, что выдавали Элле, не хватало.

— Я бы квартиру продала…

Вероника сделала круглые глаза.

— Но ты знаешь. Я ограничено дееспособна — ни кредит не могу взять, ни жилье продать. Вот так.

Подошла официантка с подносом. Батат подали в глиняном цветочном горшке, завернутом в газету с фотографией Че Гевары. Выглядел он как картошка, только дольки были темнее, красно-оранжевого оттенка. К нему принесли белый соус в блестящем металлическом соуснике.

— Он по потолку бегал, понимаешь?! Время поджимало. Если не попасть, еще один год потерян!

Вероника обмакнула дольку в соус. М-м-м, вкусно. Похоже на картошку, но с экзотическим кисло-сладким привкусом, в соусе помимо сметаны ощущалось нечто вроде васаби.

«Идеальное сочетание».

— А потом на него вышла та сучка.

— Танечка?

— Она самая. Дима сказал, что назвал нужную сумму просто так, ни на что не надеясь. А потом она перезвонила.

— Рада, что меня предали за большие деньги.

— Дело не только в деньгах! Его приняли, понимаешь?! Теперь он один из них!

Пришлось признать, что парня можно понять. Кто, в самом деле, откажется от пропуска в настоящую жизнь? Большой соблазн, очень большой. Вероника отпила глоток грейпфрутового сока и взяла еще одну дольку. Подруга последовала ее примеру. Несколько минут они молча ели, потом Элла продолжила:

— Есть еще одно. Дима отослал папе копии платежек. Когда он узнал, какие деньги платят за работу сына…

— Он все понял и извинился?

— Ага, как же! Но он пригласил его на воскресный обед. Впервые за пять лет!

Вероника медленно доела батат и отодвинула горшок. Она не знала, что говорить. По большому счету Дима ей ничего не должен. Вот только видеть его больше не хотелось.

«Впрочем, меня никто не заставляет».

Однако надо что-то сказать Элле. Набрав побольше воздуха, она спросила:

— Ты собираешься жить с предателем?

— Ой да ладно! — Элла закатила глаза. — Ты сама все понимаешь. Он мужик. Они все предатели.

— Да неужели?! А как насчет Гоши с Андреем?! К ним тоже родители обращались. Они послали куда подальше. И что? Мужиками быть перестали?

Элла взяла бокал сока, отпила большой глоток, прежде чем ответить:

— Это другое.

— Да что ты говоришь?!

— То и говорю. Андрей и Гоша — наши друзья. Друзей не предают.

— А меня можно?!

— Вы знакомы без году неделю!

Вероника откинулась на мягкую спинку диванчика, пытаясь расслабиться. Доля истины в словах Эллы присутствовала. Кто она Димычу? Подруга любовницы? А сколько у него их было? Так половине города можно оказаться обязанным. Ника понимала парня, но не могла успокоиться, причем, злилась она на подругу.

— Ты просто ищешь отмазку!

— И нашла.

Вероника выругалась. Подруга пожала плечами и принялась доедать свою порцию. В общем и целом, с ней все было ясно. От Димы она не откажется ни при каких условиях. Пришлось обговаривать новые правила общения.

Пока они обедали, отец звонил трижды. Вероника порадовалась, что поставила айфон на беззвучку, не хотелось отвлекаться.

«И говорить с папой тоже».

Однако последнее было неизбежно. Давно пора расставить все точки над i, хватит интриг, недомолвок и странных игр.

«Достало!»

Однако спешить не стоило. Вероника заехала в уютный коворкинг, где пару часов занималась финансовым анализом. Похоже, мир выходил из очередного кризиса, пора вкладывать денежки.

«Надо заработать на свадьбу».

Описала все риски и возможности в блоге, это помогло тщательно взвесить все за и против. Потом вышла в зеленый скверик и с удовольствием поболтала с Сашей. Домой ехать не хотелось, пришлось себя заставить.

Ее встретила домработница: оказывается, отец успел приехать домой и сразу же начал искать непутевую дочку.

— Опять что-то натворила? — сочувственно сказала тетя Оля.

Вероника почувствовала, как ее губы складываются в озорную улыбку.

— Ага!

— Как не стыдно! Такая большая красивая девушка, а шалишь как дите малое. Когда же ты наконец повзрослеешь?

Она рассмеялась и поцеловала добрую женщину в щеку.

— Всегда ты так! Сначала нашкодишь, потом подлизываешься.

— Ага! Есть такое!

Она открыла сумочку, чтобы убедиться, что платежки лежат ближе всего. Не хватало начать мелко суетиться, перебирать бумаги, гадая, не забыла ли нужную у Саши. Так и занервничать можно.

«А нервничать с папой нельзя. Проиграешь».

Громко цокая каблуками по мраморному полу, Вероника дошла до папиного кабинета. Постучала коротко, но громко.