— Переклинило меня, — оправдывался парень.
— Еще один повод не употреблять.
— Да не курю я!
— Оно и видно!
Обыскали еще раз. Правда ничего не было. Дорожная грязь оказала им большую услугу — номера залепило до нечитабельности. Они добрались до ближайшей автомойки в полной уверенности, что история закончилась. Более того, Вероника думала, что это ее последняя гонка. Ушел азарт, черт, она даже радости победы не ощутила. Обычно гонки с полицией заканчивались тем, что приходится бросать машину и теряться во дворах. Ей удалось вывести Гелик. Это круто. Умом Ника понимала, что провернула крутую штуку, однако вместо ликования чувствовала только злость на придурка, который втянул в ее гонку.
«Мне без него проблем хватает».
С отцом отношения хуже некуда, лучшая подруга в больнице — ей хватило неприятностей. Не у всех тефлоновые нервы. Вот Андрюхе все нипочем — чуть не разбился насмерть, провалялся месяц в больничке, вышел и продолжил гонять как ни в чем не бывало.
«Живет как прежде. Будто ничего не случилось».
Вероника твердо решила взять паузу, попытаться вести нормальную жизнь, что бы это ни значило, а наутро она увидела свои фотографии в городских новостях. Оказывается, Гоша не только вел прямую трансляцию с гонки, но и выложил запись с видеорегистратора на свой ютуб-канал.
«Идиот!»
Глава 4
Вероника бродила по дому в удобном мягком платье — «цвета мыши», — говорила ехидная мачеха. Впрочем, сейчас не до нее, Ника места себе не находила — через пару часов должен приехать адвокат. Папа дал понять, что на этот раз легко не отделаться — можно получить обязательные работы, пятнадцать суток ареста или лишиться прав.
«Попала так попала».
Она сама не заметила, как забрела в зону мачехиной гордости. Недавно отремонтированный холл сверкал золотой лепниной и каррарским мрамором. Там в кресле, обтянутом белой кожей, сидел старый знакомый.
— Дорогой и уважаемый Корин, — сладко провела Ника. — Здравствуй.
При звуках ее голоса парень дернулся, будто готовясь к нападению, но тут же принял прежнюю непринужденную позу. Честно говоря, Вероника чувствовала себя неловко. Надо было ему позвонить после клуба, она даже собиралась сделать это. Несколько раз хотела набрать номер, но что-то отвлекало. Так и не позвонила — ни после того как пришла в себя после странной ночи, ни после того как из клуба доставили забытую шубку.
«Ох как же неудобно».
Корин держался невозмутимо.
— Здравствуй, милая Ника, — широко улыбнулся он, — Как прокатилась?
— Ох, — скривились она. — Ты хотя бы не издевайся! Мне и так досталось!
— А ты чего хотела? — пожал плечами папин гость. — После всего, что было, — он рассмеялся и покачал головой. — Ну ты отожгла!
— Подумаешь. Не в первый раз.
— Я заметил. Гнала ты весьма уверенно.
— И оторвалась, — она плюхнулась в соседнее кресло. — Все было просто прекрасно — нас не поймали, стекла тонированные, машина не моя… Кто же знал, что у этого долбозавра второй видеорегистратор внутрь смотрит?
— Так это он снимал?
— Угу, — Вероника, поерзала в кресле, устраиваясь поудобнее. — И выложил тоже он, а я теперь звезда ютуба.
— Сочувствую, — парень едва сдерживая смех.
— Ох, Корин, только ты меня понимаешь! Остальные смотрят так, будто я в открытый космос на «Жигулях» вышла.
Заболтавшись, она не заметила отца. Одной из его суперспособностей было умение бесшумно ходить по мраморному полу.
— В космос? — переспросил папочка, сияя лучезарной улыбкой. — Нет, доча, ты попала в скандал. Твое имя теперь полоскает вся желтая пресса.
«И не только желтая».
Репортаж Ирины Криж был хуже всех бульварных публикаций вместе взятых. Талант, чтоб его! И ведь все правда от первого до последнего слова. Поколение акул произвело на свет бессмысленных декоративных рыбок. Даже те, кто не прожигал жизнь, как Вероника, даже те примерные детки, которые после университетов надели официальные костюмы и уселись в подготовленные родителями кресла, — даже они смотрелись весьма бледно. Особенно на фоне предков — жалкое зрелище.
— Я пойду, — Ника встала с кресла. — Было приятно увидеться.
— Мне тоже, — хрипло произнес он.
Корин смотрел тем самым взглядом, от которого внутри сжималась пружина. Вероника развернулась и пошла прочь. Она успела заметить и поднятую бровь отца, и долгий взгляд Корина, но все это прошло мимо. Мысли снова и снова крутились вокруг слов журналистки.
«Бессмысленное поколение».
Она так и написала. Бессмысленное, невнятное.
«Что с нами не так?
Дети Генри Форда отжали у папы компанию, которую отец-основатель построил с нуля, собирая первые машины в гараже после работы. Ротшильды из поколения в поколение растят и развивают свою империю… Да мало ли примеров! Модные дома отмечают юбилеи, превосходящие человеческую жизнь. А мы не можем. Нас сожрет первый молодой Кирилл Осинин, голодный, без денег, зато с талантом и амбициями.
Почему?!»
Этот вопрос она задавала себе снова и снова. Она честно пыталась стать достойной наследницей — хорошо училась, пыталась работать в папином банке. Не вышло. Нет, громких провалов не было, как и успехов. Несколько лет она потратила, пытаясь прыгнуть выше головы. Увы, несмотря на старания, пришлось признать, что блестящей карьеры не получится. Она навсегда останется посредственным функционером, пусть и на престижной должности. Бездарная отличница. Осознав горькую правду, она ушла, сказала папе:
— Прости, это не мое.
Ника занялась тем, что у нее получалось лучше всего, — жить в свое удовольствие.
«Ага, — ехидно хмыкнул внутренний голос. — А то, что ты застукала свою заместительницу с отцом, тут совсем-совсем не при чем, да?»
Глава 5
Хозяин дома пригласил Корина в кабинет. Давненько он там не был, после ремонта точно не заглядывал. Теперь рабочее место выглядело роскошно — блестело мрамором и золотой лепниной, классический мебельный гарнитур сменился на барочный — ореховое дерево, покрытое свежим лаком, щедро украшенное резьбой и позолотой, новая хрустальная люстра свисала так низко, что Александр пригнулся, всерьез опасаясь задеть блестящую штуковину макушкой.
— Красиво обустроился!
— Жена постаралась. Мне некогда заниматься домом.
— Понимаю.
Да уж, впрочем, понятно. Лена — дочь крупного чиновника из ближнего круга министра финансов, в их среде любят дворцовый стиль и дорогую итальянскую мебель. Бизнес-партнеры расположились по обе стороны письменного стола, Кирилл уселся в кожаное кресло, декорированное каретной стяжкой, для гостей стояли элегантные стулья из другого гарнитура.
— Я не ждал тебя сегодня. Что-то случилось?
— Нет, все в порядке, друг Кирилл, не о чем беспокоиться, — Корин сделал широкий жест, демонстрируя открытые ладони. — Я пришел к тебе по другому поводу.
— Вот как? Я ведь внимание.
Гость выдержал паузу, а потом пошел ва-банк.
— Я пришел просить руки твоей дочери.
— Что?
— А что такого?
Кирилл поднялся с кресла и несколько раз прошелся по кабинету.
— Позволь уточнить, на какой из моих дочерей ты собрался жениться?
Корин прекрасно знал, что у него две дочери: младшая рано вышла замуж и живет с мужем во Франции.
— Очень смешно, — фыркнул Александр, — На Веронике, разумеется.
Отец семейства глубоко вздохнул.
— Знаешь, Корин, ты сделал худший выбор из всех возможных.
Александр только руками развел.
— Что поделаешь, друг, — широко улыбнулся он. — Как говорится, сердцу не прикажешь.
— Ты серьезно?
— Разве бы я стал шутить такими вещами?
Кирилл Осинин еще раз вздохнул и помолчал секунд пятнадцать, потом заговорил медленно, весомо:
— Послушай, Саш, я не против, — он вернулся в свое кресло и продолжил нарочито спокойным голосом: — Но Вероника, она безрассудная… Дерзкая, совершенно не предсказуемая девчонка. Я ничего не могу гарантировать.
