«Моральный урод!»

Диагноз, кстати, не подтвердился. Выяснилось, что недопсихопатку отругала мать, довела до истерики. Вместо того чтобы напиться или позвонить подругам, Элла зачем-то полезла в интернет читать про себя любимую. Один добрый тролль посоветовал ей сжечь себя. Совет что-то затронул в исковерканной душе, и она поднесла зажигалку к диванной обивке.

— Я хотела сбить пламя, но все вдруг запылало.

Сожаления в голосе действительно не было. Как не было его и в телефонном разговоре, когда Элла извинилась за флирт с женихом. В чем-то тот психиатр был прав. Он, конечно, равнодушная сволочь, деформированная тяжелой низкооплачиваемой работой, но кое-что он в Элле заметил.

«Позвонить ему, что ли? Извиниться?»

Мысль оказалось неприятной, и Вероника ее отмела, тем более пора было собираться. Она повторяла имена художников и скульпторов нового времени. Кое о ком успел рассказать Дима, когда вез ее в сквот, кое о ком она слушала в новостях или даже попадала на выставку, случайно или за компанию с Эллой. Тогда она совсем не интересовалась искусством, поэтому имена и работы вылетали из головы, стоило покинуть галерею.

Вечер удался. Питерским понравилась выставка, они обменялись визитками с тремя художниками, оценили ее работу.

— Ха! Узнаю прищур Саши. Он частенько так смотрит, — сказал Рома, остановившись перед портретом друга на кирпичной стене.

Только Элла была не в восторге от «Истории одной тянки». Она несколько секунд смотрела на мангу на стене, переступая с ноги на ногу, потом тихо спросила:

— Ну зачем ты так?

— Я художник. Я так вижу.

Подруга укоризненно покачала головой, Сашины друзья сделали вид, что ничего не заметили. Элла им понравилась. Они оживленно обменивались впечатлениями, смеялись над одним и тем же, Веронике оставалось лишь изредка вставлять фразы. Она больше слушала и старалась запоминать, так, на всякий случай, а беседой рулили Элла с Димой.

Он устроил мини-экскурсию — водил по полупустому выставочному залу, знакомил с коллегами, рассказывал забавные случаи из жизни художников. С девушкой Ромы они встретились как старые знакомые.

— Куда пропала?

Оксана тихо подошла сзади и громко спросила в самое ухо. Вероника вздрогнула, но тут же расхохоталась. Они обнялись.

— Моя учительница рисования, — представила она художницу.

Они немного поболтали, и, когда компания двинулась к следующим экспонатам, Ника задержалась у стены с их общим проектом — мангой «Вечный сквот». Над головой Оксаны висел рисунок коридора, исчерченный изогнутыми психоделическими стрелками.

— Как у тебя со временем? — спросила Ника художницу.

— Выставка будет еще неделю, там стану посвободнее. А что?

— Я курсы запускаю по финансовой грамотности. Мне нужны дизайн и раскрутка. Поможешь?

На лице Оксаны отразились сомнения.

— Не то чтобы я специалист…

— А нет у нас специалистов. Не завелись еще. А свою страницу ты здорово раскрутила, у тебя подписчиков в разы больше, чем у коллег. И выставку хорошо рекламируешь.

Оксана смотрела то на Нику, то на свои работы, словно прикидывая, хватит ли ее на учебу, рисование и помощь новой подруге.

— Пожалуй.

— Ты мне поможешь? Не за спасибо, разумеется.

— Давай созвонимся вечером?

— Договорились!

Они расцеловались, и Вероника побежала всех догонять, удивляясь, как хорошо все складывается. Друзья Саши довольны — вон как чирикают. После выставки спустились в бар «Сквот» выпить легендарного пива. К тому времени освободился Саша, предложил на выбор два клуба. Элла собралась было с ними, но Вероника шепнула на ухо:

— Ты обещала.

И подруга быстро вспомнила, что хотела обсудить с Димой его скульптуру, когда народ немного схлынет. Вероника вздохнула с облегчением.

Клуб выбрали все вместе по громкой связи.

После клуба Ника с Сашей поехали к нему. Оба были слегка пьяны то ли от коктейлей, то ли от радости жизни. Они раздевали друг друга по дороге в спальню и занимались сексом прямо на лестнице, так и не добравшись до кровати.

А следующим днем оба отсыпались, пока не зазвонил телефон. Вероника спросонок взяла трубку с прикроватной тумбочки:

— Алло.

— Ты где? — с явным раздражением спросил отец.

— У жениха.

В трубке раздалось шипение.

— Стоило перестать настаивать на браке, ты сама к нему побежала?

— Полетела, — нежно пропела Вероника, постепенно просыпаясь. — На крыльях любви.

— Ладно, — небольшая пауза. — Ты надолго?

— Не знаю, — больше всего хотелось повернуться на другой бок и снова заснуть. — Наверное, останусь на выходные.

— Предупреждать надо. Я думал, ты опять сбежала.

— Нет, — рассмеялась она, принимая сидячее положение, сон окончательно выветрился.

— Ладно, пока.

И отключился. Вероника встала босыми ногами на теплый пол.

— Кто это был? — раздался голос из постели.

— Отец.

— Заботливый у тебя папочка, — фыркнул Саша, не открывая глаз. — На третьи сутки спохватился.

Ника раскрыла шторы.

— А что такого? Я уехала с двумя бутылками вина, значит, до утра точно не вернусь. Потом поеду в барокамеру и салон красоты. Фитнес и шопинг тоже никто не отменял.

— А потом клубы, — лениво закончил Саша, поднимаясь с постели.

— Ага, я в душ.

— Погоди, я с тобой.

— Если догонишь, — Вероника показала язык и бросилась к двери, Саша припустил за ней.

Успел, кто бы сомневался. Вообще было весело, она не помнила, когда последний раз шутила и дурачилась, Саша тоже включился в игру — ловил ее весьма азартно.

А потом были клубы, они объединили компании. Даже Эллу пригласили, не оставлять же ее одну, когда родители дома. С ее мамочкой матерого крокодила с каменным панцирем не оставишь, не то что девчонку с неустойчивой психикой. Правда, она и тут учудила — явилась с Димой. К счастью, все обошлось — Лиза приветливо поздоровалась с обоими, как со старыми друзьями.

Да, они классно повеселились, было хорошо как всем вместе, так и наедине с Сашей. Все было просто здорово, пока за завтраком он не сказал:

— Послушай, солнышко. Думаю, наши отношения перешли на новый уровень.

Вероника кивнула и взяла клубнику со стола, думая, что Саша прав, — они определенно сблизились за последнее время.

— Пора тебе познакомиться с моими родителями.

Тишина настала оглушительная. Они сидели в столовой перед огромным панорамным окном в пол, снег между соснами почти весь стаял, только местами остались серые мокрые комочки.

— Ну, чего молчишь?

Ника криво усмехнулась.

— Давно хотела тебя спросить — мама в курсе, что ты посватался к гонщице?

— Наверняка, — пожал плечами Корин. — О тебе писали все газеты. Да что там — ты даже в новости на ящике попала.

Она растянулась губы в улыбке и отправила в рот хорошо помятую ягоду, сок потек по губам, пришлось брать салфетку.

— Не волнуйся, солнышко. Мама давно смирилась с гонками.

Вероника сделала круглые глаза.

— Понимаешь, папа в молодости тоже гонял.

— И на чем же? На черной «Волге»?

— Не, — засмеялся Корин. — На мотоцикле «Jawa».

Вероника задумалась, вспоминая старые советские фильмы.

— Это такой… в кино видела… «Ява Морковка»?

Саша кивнул.

— О боже!

Корин развел руками. Вероника расхохоталась, представив гонки по раздолбанной деревенской дороге — рев и грохот, пыль столбом, испуганные коровы бегут прочь, не жалея копыт.

— Вот ты смеешься, а его на комсомольских собраниях регулярно отчитывали.

Вспомнился фильм «Стиляги» — толпа зомби в серых костюмчиках кричит в праведном негодовании. Смешного действительно мало, но раз отчитывали регулярно, значит, было вполне терпимо.

— Он бросил гонять только после моего рождения.

— Почему?

— Понимаешь, солнышко, в мотоцикле нет подушек безопасности, — проговорил Саша, поднося к губам чашку, глотнул кофе и продолжил: — Если ты разбился, сотрясением мозга не отделаешься. Папа сказал «подло оставлять жену вдовой с ребенком на руках».