Он и его стая по праву считались среди гончих лучшими. *

(*К неудовольствию других капитанов.)

Каждый знал, если по твоему следу пойдут гончие, то у тебя есть пускай мизерный, но шанс на спасение. Однако, если по твоему следу пойдет Хаунд и его стая.

У тебя нет ни шанса, ни надежды.

Этот монстр будет преследовать тебя хоть до изнанки и до самой пасти бездны.

Разумеется, если ты не исключительно талантливый прохвост, а такой в этой части континента был всего один и в настоящий момент считался безвременно почившим. *

(*Впрочем, с талантливыми прохвостами, никогда нельзя быть абсолютно уверенными, действительно ли они опочили или просто залегли на дно.)

— Тише! — Шикнул на них Мопс, опасливо оглядываясь вокруг.

— Мопс, а ты, случаем, не знаешь, кто именно его позвал? Колись, ты все про всех знаешь! — Указав на него метлой, нарочито важно вопросил Корги.

Мопс расплылся в довольной улыбке. Толстый, уродливый и хромоногий. У него не было и шанса выжить в крепости Клыков, если бы не две особенности: ученик повара, отданный в уплату долга за харчевню собственным отчимом, он обладал поразительными навыками в готовке. Когда этот факт всплыл, ему был обеспечен прямой пропуск в хозяйственную часть. Хороший повар в крепости был пределом мечтаний офицерского состава долгие годы, а это, в свою очередь, позволило ему свободно шататься по крепости, выполняя их мелкие поручения. И тут расцвел его вторая особенность, а именно неприметность и острый нюх на сплетни.

А тот, кто знает больше прочих, всегда находит тех, кто заинтересован в его талантах и навыках. Так, он обрел стаю и авторитет в их глазах.

— Это только слухи, но, кажись, запрос был из Зеркальной залы.

Повисла тишина. Все пытались осознать, что именно это значит.

— Гончих призвали ОНИ?

Мопс кивнул.

— А ещё поговаривают, что скоро прибудет Альбин.

Тишина стала напряженной.

Дог присвистнул.

— Видать, дело совсем скверно. — Почесал в затылке Корги. — Если бы сюда призвали ещё старого Терьера и Алабая.

— Не говори ерунды! Речь бы тогда шла о новом Великом Бедствии, и никак иначе! — Ривер потряс кудрявой головой. — Впрочем, ты прав, произошло нечто из ряда вон.

— Говоря об Альбине. — Неожиданно добавил Дог. — Далмат и его приятели, давно хотят бросить ему вызов.

У них не было слов.

Лишь Корги невесело расхохотался, потирая шрам на переносице.

— Ты был не прав Мопс. С того раза идиоты все-таки остались! И говоря об этом. Мо-о-опс, старина, дружище!

Толстый мальчишка рассмеялся в ответ хрюкающим смехом. В первые недели пребывания в крепости он также немало натерпелся от Далмата и его парней, так что сейчас его настроение заметно улучшилось.

— Да-да. Уже понял, приберегу их порции и вещички для вас парни.

— Верно, когда все будет кончено, они им уже не понадобятся.

У входа в центральный павильон сержант Такс его оставил и что-то, буркнув, скрылся в коридоре, ведущем в Восточное крыло.

Хаунд не мог его винить, даже за этот нелепый конвой.

«Приказ должен быть исполнен, каким бы бессмысленным он ни был.»

Но у этого бегства были и другие причины многие и сержант в их числе испытывали почти суеверный страх… Нет, не места.

Тварей, что его охраняли.

Хаунд замедлил шаг. По обе стороны от массивных дверей с гербом Ордена стояло два высоких, практически исполинских караульных. Они не двигались и, казалось, не дышали. Белые доспехи и золотые маски. *

«Пепельные стражи».

Стоило ему приблизиться, как они ожили и синхронно подняли головы. Уставившись на него немигающим взглядом покрытых мутной пеленой глаз, в глубине которых были едва различимые расплывшиеся красные зрачки.

Хаунд всей душой ненавидел этих тварей, отбросов обряда инициации.

То, что мир никогда не увидит их лиц, было благом. **

(* Маски пепельных стражей были литыми и создавались из расчета, что никогда не будут сняты.)

(**Хаунд не считал маски Ордена особенно удобными. Их единственным достоинством был страх, что они внушали. Ведь когда человека преследуют люди с собачьими головами, он начинает сильно нервничать и совершаешь ошибки, а ошибки дичи залог успеха охотника. Однако стоит ли это возможности, зацепится маской за ветку и слететь с коня? Впрочем, если речь шла о пепельных стражах вероятность того, что они просто снесут дерево, была куда как выше.)

Пепельные стражи несколько раз втянули носом воздух и признав капитана гончих, синхронно ему поклонились. А затем с пугающей легкостью открыли огромные резные двери, неподъемные даже для десятка обычных людей.

Не желая тут задерживаться, Хаунд направился вперед к свету.

Эхо его шагов отдавалось от мраморных стен и высокого сводчатого потолка. Сердце крепости Клыков, архитектурно отличалось от всего прочего комплекса.

Это был — храм. Место, где в незапамятные времена обитал бог.

Архитектурный шедевр давно ушедших эпох.

Но время было беспощадно.

Просторный мраморный зал был обрамлённый изысканными колоннами был обвит плющом, которые уходя ввысь медленно переходили в расписанный созвездиями купол, покрытый вереницей трещин ведущих прямиком к дыре в крыше, сквозь которую в помещение проникал ниспадающий солнечный свет. В чьем приглушенном свечении медленно танцевали пылинки, а кора величественного белого древа в центре зала светилась серебром.

Возможно, когда-то давным-давно это было захватывающее дух зрелище.

Но с тех пор прошли века. Боги ушли, а священное дерево умерло и засохло.

Птицы не гнездились в его ветвях, напуганные тонким слоем уродливых красных кристаллов, которые словно болезнь вгрызлись в белую кору и заменили собой листья.

Даже лесовички брезговали этим местом.

Впрочем, не все было столь безжизненно, как могло показаться, на первый взгляд.

В самом отдаленном уголке залы. Скрытый от взгляда случайного посетителя обломком крыши спрятался небольшой зеленый закуток. В сухом декоративном пруду среди белого песка и окаменелых рыбьих костей кое-кто втихую разбил самые обыкновенные грядки, а среди благоухающих трав и наливных овощей с важным видом прогуливалась упитанные куры.

Оттуда же доносилась знакомая мелодия.

— ♪

«Иная Блудница!»

Запрещенная, между прочим, песенка.

Впрочем, все давно закрывали, на мелкие чудачества пожилого смотрителя глаза.

*(А, что до кур? То в этом месте не так часто бывали посетители. А если говорить о нынешнем командоре, то он и вовсе просто обожал блюда из свежих яиц и овощей.)

— Доброе утро, Браги!

Старик вытер пот со лба и воткнул лопату в пышную грядку. Его соломенная шляпа закрывала ему часть лица, но при виде гостя на его лице расцвела мягкая улыбка.

— А это вы! — Легким движением он согнал одну из кур с лестницы, на что та возмущенно закудахтала и с недовольным видом покинула насиженное место, уступая ему дорогу. — Знаю, знаю. Все уже готово. Идите за мной!

Хаунд невольно поморщился при виде механизма бураков*, установленного в неприметной нише.

(*чит. Адского механизма.)

Зеркальная зала находилась прямо под этим местом и в нее вели два пути: через катакомбы и на подъемнике. По целому ряду причин Хаунд предпочел бы пробираться через катакомбы, но из-за произошедшего полтора года назад землетрясения, это стало невозможным.

Сделав глубокий вдох, он последовал за стариком, который уже открыл дверь и торжественным жестом пригласил его зайти внутрь.

Железная эмблема ордена под его сапогами издала металлическое дребезжание.

Какое-то время Браги возится с рычагами. Потом подъёмник резко вздрогнул, уходя вниз. Хаунд почувствовал, как сердце сделало кульбит и инстинктивно схватился за поручни. Однако падение резко прекратилось, лишь огромная «птичья клетка» покачивалась из стороны в сторону, издавая скрежещущий звук.