Буря заглушила долгий грохот.

Как и последовавший за ним тихий, болезненный стон.

Их поглотила, тьма…

— А, что-то ползет по моей руке!

— Ауч, больно! Это моя рука — придурок!

— Ты это видел? Что это за жуть была?!

— Я ничего не вижу! Я что ослеп?

— Да включите вы уже свет!!!

Заорал толстяк Бор. Паника стучала адреналином в его ушах.

«Что это было? Что это было там, на кровати?! Что за чертовщина!»

Шорох и яркая вспышка от спички осветила три мертвецки бледных, испуганных лица. Кое-как им удалось поднять и снова зажечь лампу освещая … мансарду?

Ее стены, потолок, окно и мебели или … нет, погодите!

Очертания комнаты вдруг поплыли. Нет, не так они осыпались. Так осыпается песчаный замок под натиском волн. Очертания комнаты исчезли так словно их никогда и не существовало. Окно и стоявшие, на подоконниках в разбитой посуде цветы. Кровати и те тени, что спали на них. Все исчезло.

И только тогда прижавшиеся к друг другу юноши заметили нечто важное.

— Вы слышите?

Они слишком поздно поняли, что было не так с самого начала.

Звуков шторма не было.

Света в окне не было.

Ничего не было.

На мгновение лампа мигнула и погасла, а когда загорелась вновь, их окружение изменилось. Пускай не сразу, но они узнали его.

Широкий зал и уходящие в потолок полки с корзинами и банками.

— Погреб?! Как мы могли оказаться в погребе?!

— Это ведь должен быть чердак. Мансарда!

— Быстрее, я знаю где выход!

Бор машинально взял одну из банок и попытался ее открыть, по привычке заедая стресс едой.

— Нет. — Клод попытался отнять у него банку, но было слишком поздно. — Толстяк и сам уже увидел, что вместо соленьев в ней плавали глазные яблоки, которые сразу уставились на него.

Взвизгнув, он выронил банку. На их счастье, она не разбилась, а лишь укатилась в дальнюю часть погреба.

— Вы разве не видите это место неправильное, искаженное! Ничего не трогайте.

И правда, полки были невообразимо высокими и уходили ввысь как деревья. То, что покоилось на них. В банках, в тарах и корзинах. После инцидента с глазами они решили не рассматривать.

— Где мы? Что происходит?!

— Ушедшие боги… Мы на ИЗНАНКЕ.

— Око ночи! Нужно было послушать Джона.

— Мама. Мамочка. Это проклятие!

— Не проклятие. Бедствие.

— Да заткнитесь вы или нет?!

Растущая паника в их голосах все возрастала.

Тут свет лампы снова погас, и они остались в темноте и тишине.

Которую нарушил далекий шум.

Тук — Тук. Бам — Бам.

— Что, что это?

Тук — Тук. Бам. Бам. Бам.

Звук нарастал, становился ближе.

Свет в лампе мигнул и вновь разгорелся.

И только тогда они заметили его.

Самое реальное, что было в этом месте. То, что последовало за ними с мансарды в искаженный погреб. Огромный дубовый шкаф. С причудливыми узорами, на дверцах.

Старинный шкаф, принадлежащий предкам Энни и Лили.

Но именно его вид напугал их больше, чем все пережитое ранее.

Хотя, казалось бы, это ведь простой шкаф, в котором хранят забытую одежду. Выстиранную и выглаженную. Без пуговиц, украшений и с обчищенными карманами.

Что в этом может быть страшного?

Ведь вся эта одежда просто была оставлена их бывшим постояльцам?

НЕТ.

Внутри этого шкафа хранились вещи, принадлежавшие их жертвам за последние пять лет.

ТУК. ТУК. ТУК. БАМ. БАМ. БАМ.

Стук и грохот из шкафа повторился.

Громче.

Настойчивее.

Что-то было внутри.

И когда парням казалось, что их ужас не может быть еще больше, еще сильнее.

Дверца с тихим скрипом отворилась.

Троица затаила дыхание.

…

..

.

Ничего не происходило.

Все резко стихло.

Нервный смешок покинул жабий рот Бора. Клод и Плут нервно рассмеялись в ответ, переглядываясь между собой.

И тут раздалось хихиканье.

Домовые.

Они копошились на полках, как зрители в ожидании представления. Их были десятки, сотни. Мерцали во тьме их серебряные глаза. Они сновали то тут, то там потешаясь над напуганной троицей.

Взбешенный Бор бросил в них дубинку.

— На что пялитесь паразиты?! Больно уж вам весело я погля…

Договорить, он не успел. Он, как и его товарищи, упал поваленный разбившимся на мелкие щепки дверцами шкафа. Огромная лапа показалась из зияющей тьмы шкафа и, сорвав остатки дверей с петель, скребя когтями по полу, высекая синие искры. Огромный светящийся глаз смотрел на них из черной дыры шкафа. Оглушительный рык и скрежет. Нечто вытаскивало себя наружу с грохотом и треском, как трещат вековые деревья.

Юноши могли лишь с немым ужасом наблюдать, как ужасное существо выползает из шкафа и расправляется во весь свой исполинский рост, подперев единственным рогом потолок.

Взор светящихся, размером с блюдца глаз упал на них. Людей. Мелких букашек у его ног.

Бор, Клод и Плут в ужасе попятился.

Они знали, кто предстал перед ними. Узнали по сломанному рогу и полному злости, ненависти и гнева взгляду, что смотрел на них сверху вниз. Самое страшное было то с каким узнаванием он на них смотрел.

Да, он знал их. Всех троих с той самой ночи.

Но теперь это был больше не безобидный зверек, который только и, может, что разбудить хозяина. Укусить за руку. Лишится рога в попытке защитить. Лежать со сломанными ребрами под кроватью от прицельного пинка, бессильно наблюдая сквозь слезы за смертью — единственного друга.»

Теперь все изменилось.

Роли поменялись.

Зверушка убитого посыльного, превратилась в нечто невообразимо жуткое, жаждущее мести и убийцы его хозяина были прямо перед ним.

Домовые не стали ждать приказа. Они не желали быть просто зрителями и бросились в атаку первыми, царапались, кусали, стремились забраться под одежду. Молодые люди бежали, кричали и отчаянно стряхивали их с себя.

Но бежать было некуда.

Это была западня, а единственный выход там за этой исполинской тварью.

Лешим.

Все, даже дети, знают, что если лесовичок проживет пару сотен лет, то он вырастет в лешего. Но как именно выглядит леший не знал никто. Ибо пережить такую встречу могут немногие, а тем, кому не повезло, грозила еще более страшная участь: они теряли рассудок от пережитого ужаса.

Тьму ночи огласил нечеловеческий гогот, пронзительные крики и один похожий на поросячий визг.

Вот только ни одна живая душа на постоялом дворе его так и не услышал.

Что до мертвых?

Вспыхнула молния. И возле окна третьего этажа возник мужской силуэт в зеленой мундирной куртке с гербом грифона, он усмехнулся, а когда свет погас… Исчез.

В этот раз уже навсегда.

Локация: Поместье рода Астры. Глубокая ночь.

Тяжелые двери закрылись за высокой фигурой юноши, с которого ручьем стекала вода.

Талл, стянул с себя дорожный плащ, но это не сильно ему помогло, на каменный пол капала вода, оставляя за ним след из луж.

— Черт, я промок до самых костей!

Молодой человек огляделся.

Старинное поместье рода Астра нависало над ним, доспехи и картины провожали его надменными взглядами.

Он бывал здесь прежде с отцом и без труда нашел путь в лабиринте темных коридоров, чей мрак разгоняли лишь вспышки молний в высоких арочных окнах.

«Будь я богачом, то не скупился бы на свечи и служанок, чтобы они навели тут порядок.»

Его Светлость слыл затворником и скупердяем, у него был совсем небольшой штат слуг, вдобавок была поздняя ночь так, что Талла совсем не смутило, что его никто не встретил и коридоры на его пути были пусты.

Остановившись перед массивными дверями, он сделал глубокий вдох и постучал. Двери открылись от первого удара.

Недолго думая, он заглянул внутрь.