– Почтенная госпожа, разумеется, должна радоваться первой, а мы уж будем довольны тем, что радуется она! – улыбаясь, говорили гости.

– Вино я выпью, но сказать смешное затрудняюсь, – отозвалась матушка Цзя.

– Что вы, почтенная госпожа! – послышались восклицания. – Вы ведь умеете шутить лучше второй госпожи! Произнесите какую-нибудь шутку, мы от души посмеемся!

– У меня нет ничего, над чем можно было бы посмеяться, – призналась матушка Цзя. – Придется набраться нахальства и рассказать старую историю. Слушайте! В одной семье было десять сыновей, и для них взяли десять жен. Жена десятого сына оказалась самой умной и находчивой, острой на язык и ловкой, и свекровь любила ее больше всех, а об остальных невестках говорила, что они непочтительны и не уважают ее. Жены старших сыновей обиделись и стали держать совет, что делать дальше. «Мы все с почтением относимся к родителям наших мужей, но не так находчивы и остры на язык, как та негодница, поэтому свекор и свекровь любят ее больше, чем нас. Кому же пожаловаться на эту несправедливую обиду?» Тогда одна предложила: «Давайте завтра пойдем в храм Янь-вана, воскурим благовония и спросим: почему он, по воле которого мы возродились людьми, дал нам всем такие неповоротливые языки, а этой дряни даровал острый язык?» Услышав это, жены остальных братьев обрадовались. «Замечательный план!» – одобрили они. На следующий день все вместе отправились в храм Янь-вана и стали воскуривать благовония. Они так утомились, что уснули прямо перед жертвенником, но их девять душ продолжали бодрствовать и дожидаться приезда Янь-вана. Ждут-ждут, а он все не является. Они уже начали волноваться, как вдруг увидели странника Суня, приближавшегося на своем облаке. Увидев души девяти женщин, он хотел побить их своим посохом. Те перепугались, бросились перед ним на колени и стали умолять о прощении. Странник Сунь наконец осведомился у них о причине, которая их сюда привела, и они все подробно ему рассказали. Выслушав их, Сунь со вздохом произнес: «Счастье ваше, что вы повстречались со мной! Господин Янь-ван не знал бы, как вам помочь». Души девяти женщин стали просить его: «Великий мудрец, проявите свое милосердие, помогите нам!» – «Это нетрудно, – улыбнулся в ответ странник Сунь. – Все дело в том, что, когда появилась на свет жена десятого брата, я был у Янь-вана и помочился на землю, а она выпила мою мочу. Если хотите быть такими же острыми на язык, как она, я буду мочиться, а вы только пейте!»

Раздался взрыв смеха.

– Вот здорово! – воскликнула Фын-цзе. – Хорошо, что мы не находчивы и не остры на язык, а то в свое время и нам пришлось бы попробовать обезьяньей мочи!

Госпожа Ю и госпожа Лоу со смехом спросили Ли Вань:

– Кто из нас, здесь присутствующих, пил обезьянью мочу? Скажи, не притворяйся, будто тебя это не касается!

– Шутка очень уместная, можно и посмеяться! – одобрительно заметила тетушка Сюэ.

Снова раздались удары в барабан.

Девочкам-служанкам очень хотелось послушать, какую же шутку расскажет Фын-цзе, и они незаметно сделали знак рассказчицам. Вскоре ветка сливы обошла два круга и как только оказалась в руках Фын-цзе, служанки многозначительно закашляли, и рассказчицы прекратили бить в барабан.

– Вот и ее поймали! – раздались веселые возгласы. – Скорее наливайте вино, пусть она расскажет нам какую-нибудь шутку!.. Да только не такую, чтобы от смеха живот болел!

На некоторое время Фын-цзе погрузилась в размышления, но потом лицо ее озарилось улыбкой, и она сказала:

– Некогда в одной семье так же, как и мы сейчас, праздновали Новый год, вся семья была в сборе, все любовались фонариками, пили вино, в доме было весело и оживленно. Бабушка, мать, жены сыновей и внуков, племянники, внуки, правнуки по отцовской и материнской линиям, родные и двоюродные… Ай-я-я! Вот где было шуму!..

– Ну посыпалось как из мешка! – раздались восклицания и смех. – Кого только она не подденет!

– Смотри, если меня затронешь, я тебе язык оторву! – предупредила госпожа Ю.

– Помилуйте! – всплеснула руками Фын-цзе. – Я стараюсь, из кожи вон лезу, а вы меня сбиваете с толку! Тогда я вовсе не буду рассказывать!

– Да не обращай на них внимания, продолжай! – успокоила ее матушка Цзя. – Что же было потом?

– А потом было то, что все дружно пьянствовали целую ночь и разошлись! – немного подумав, заключила Фын-цзе.

Последние слова она произнесла самым серьезным тоном, в то время как все насторожились, ожидая продолжения рассказа. Такой конец был для всех неожиданным.

Сян-юнь долго и пристально глядела на Фын-цзе, и та, улыбнувшись, добавила:

– Могу рассказать еще одну историю о праздновании Нового года. Однажды несколько человек, решив отличиться, сделали к Новому году ракету величиной с дом и, чтобы запустить ее, отправились за город. За ними увязалась целая толпа народу. Один самый нетерпеливый украдкой поджег фитиль. Послышался взрыв, и все кончилось. Люди шумно рассмеялись и разошлись по домам. А те, кто принес ракету, были очень недовольны и обвиняли продавца ракет в том, что он сделал ракету непрочно и она рассыпалась, еще не взлетев в воздух.

– Неужели они не слышали взрыва? – спросила Сян-юнь.

– Они были глухи, – сообщила Фын-цзе.

Сначала никто ничего не понял, но потом вдруг, додумавшись до сути, все покатились со смеху. Кроме того, решив, что Фын-цзе не досказала первую шутку, ее спросили:

– А чем же окончилась первая история? Ты должна досказать.

– Какие надоедливые! – воскликнула Фын-цзе, хлопнув рукой по столу. – Просто на следующий день было шестнадцатое число, праздник окончился, и я должна была присматривать за уборкой. Откуда мне знать, что было потом?

Такое неожиданное окончание снова вызвало смех.

– Сейчас уже четвертая стража, – продолжала между тем Фын-цзе. – Бабушка устала, да и нам, как тем глухим, которые пускали ракету, пора расходиться!

При ее словах госпожа Ю, зажав себе рот шелковым платочком, буквально покатывалась со смеху и, указывая на Фын-цзе пальцем, восклицала:

– Эта дрянная девчонка умеет болтать!

– У нее в самом деле язык стал еще острее! – смеясь, сказала матушка Цзя и одновременно распорядилась: – Раз уж она вспомнила о ракетах, давайте пойдем посмотрим фейерверк! Кстати и освежимся.

Услышав слова матушки Цзя, Цзя Жун бросился во двор и приказал мальчикам-слугам приготовить все необходимое для фейерверка. Ракеты, которые приготовились пускать, были присланы в подарок из разных мест, и хотя они были невелики по размеру, отличались яркостью и разнообразием.

Дай-юй, которая не отличалась смелостью и не переносила шума и грохота, при первых же взрывах ракет прижалась к груди матушки Цзя.

Глядя на нее, тетушка Сюэ привлекла к груди Сян-юнь, но та только рассмеялась и сказала:

– Я не боюсь.

– Она сама любит пускать большие ракеты, так неужели испугается этих! – проговорила Бао-чай.

Госпожа Ван обняла Бао-юя и прижала его к себе.

– Остались только мы, которых никто не любит, – сказала Фын-цзе.

– Что ж, давай я тебя обниму, – предложила госпожа Ю. – Ты как избалованный ребенок. Услышала, что будут пускать ракеты, – словно мед скушала. Опять сумасбродничаешь!

– Когда все разойдутся, пойду сама пускать ракеты в сад! – заявила Фын-цзе. – Я умею это делать лучше, чем слуги.

В это время в воздух с треском взвились разноцветные ракеты. Среди них было множество мелких ракет, таких как «звездное небо», «девять драконов в облаках», «удар грома на равнине» и «десять взлетающих к небу звуков».

После того как все ракеты были выпущены, девочки-актрисы получили приказание исполнить арию «Опадает цветок лотоса». В награду им по всей сцене были рассыпаны монеты, и актрисы со смехом бросились собирать их.

Когда настало время подавать отвар, матушка Цзя заметила:

– Ночи сейчас длинные, и мы за развлечениями не заметили, как проголодались.

– У нас есть отвар с утиным мясом, – сказала ей Фын-цзе.