Все живо вспомнили этот случай и засмеялись. Бао-чай, обращаясь к кормилице Чжоу, спросила:

– Ваша барышня сейчас все так же балуется, как прежде?

Кормилица улыбнулась.

– Пусть балуется, – сказала Ин-чунь, – мне только не нравится, что она слишком болтлива. Никогда не видела человека, который разговаривал бы даже во сне, как она! Все время что-то бормочет или смеется. И откуда у нее только слова берутся!

– Сейчас она, наверное, исправилась, – заметила госпожа Ван. – Недавно у нее были смотрины, скоро должны у нее появиться свекор и свекровь. Разве может она до сих пор вести себя таким образом?

– Ты немножко поживешь у нас или скоро уедешь? – спросила у Сян-юнь матушка Цзя.

– Разве вы не видите, почтенная госпожа, что она привезла с собой все свои платья? – заметила кормилица Чжоу. – К чему было б это делать, если б она не собиралась здесь пожить?

– Бао-юя нет дома? – поинтересовалась Сян-юнь.

– Она ни о ком не думает, кроме Бао-юя! – воскликнула Бао-чай. – Если и теперь они будут играть вместе, ясно, что она все еще не покончила с баловством.

– Вы уже взрослые, не нужно называть друг друга детскими именами, – сказала матушка Цзя.

В этот момент на пороге появился Бао-юй.

– Сестрица Сян-юнь приехала? – был его первый вопрос. – Почему ты не приехала третьего дня, когда за тобой посылали?

– Бабушка просила, чтоб вы не называли друг друга детскими именами, а он опять за свое! – воскликнула госпожа Ван.

– У твоего брата есть одна очень интересная вещь, которую он хочет тебе подарить, – заметила как бы между прочим Дай-юй, обращаясь к Сян-юнь.

– Какая? – заинтересовалась та.

– Ты ей не верь! – с улыбкой воскликнул Бао-юй. – Мы с тобой не виделись всего несколько дней! Как ты подросла!

– Как поживает Си-жэнь? – спросила Сян-юнь.

– Хорошо, – ответил Бао-юй, – спасибо, что ты о ней вспомнила.

– У меня для нее кое-что есть, – продолжала Сян-юнь, вытаскивая завязанный в узелок платочек.

– Что? – спросил Бао-юй. – Лучше б ты привезла ей пару резных колец из камня с красными прожилками, какие ты недавно присылала.

– А это что? – улыбнулась Сян-юнь.

Она развязала узелок, и в нем оказалось четыре точно таких же кольца, о которых говорил Бао-юй.

– Вы поглядите на нее! – воскликнула Дай-юй. – Ведь ты же только третьего дня присылала нам подарки! Разве не было бы меньше хлопот с тем же самым слугой прислать эти кольца и для Си-жэнь? Зачем понадобилось привозить их самой? Я уже было подумала, что у тебя здесь какое-то чудо, а оказывается, это кольца! Ну и глупая же ты!

– Сама глупая! – с улыбкой возразила Сян-юнь. – Послушайте, как было дело, и судите, кто из нас глуп. По одному взгляду на подарки, которые я прислала, можно было понять, что они предназначаются для барышень. А если бы я вздумала посылать с тем же слугой и эти кольца, мне нужно было бы объяснять ему, что это для такой-то девушки, а это для такой-то. Если бы посыльный оказался понятливым, еще ничего, но он был глуп и мог все перепутать. У меня не было возможности послать девушку, как же я могла мальчишке сообщить имена девочек! Вот я и привезла сама. Что тут непонятного?

С этими словами она разложила кольца, и добавила:

– Это для Си-жэнь, это для Юань-ян, это для Цзинь-чуань, а это – для Пин-эр. Всего четыре имени, но мальчик-слуга не смог бы точно их запомнить.

– Теперь действительно ясно! – воскликнули все, рассмеявшись.

– Ловко она умеет говорить, – улыбнулся Бао-юй, – в этом никому не уступит!

– Если б она не умела так ловко говорить, разве она была бы достойна носить «золотого цилиня»? – с усмешкой обронила Дай-юй, встала и покинула комнату.

Никто не обратил внимания на ее слова, кроме Бао-чай, которая, прикрыв рукой рот, незаметно улыбнулась. Бао-юй уже начал раскаиваться, что опять сказал не то что следовало, но, поглядев на Бао-чай, сам невольно улыбнулся. Бао-чай, заметив, что Бао-юй смеется, встала и отправилась к Дай-юй поболтать.

В это время матушка Цзя сказала Сян-юнь:

– Выпей чаю, отдохни, а потом навестишь своих золовок. В саду сейчас прохладно, можешь погулять там с сестрами!

Сян-юнь кивнула, завернула в платок три кольца, немного отдохнула и собралась пойти навестить Фын-цзе. Мамки и девушки-служанки толпой последовали за нею. Сян-юнь зашла к Фын-цзе, поболтала с ней, затем отправилась в «сад Роскошных зрелищ». Здесь она побывала у Ли Вань, после чего направилась во «двор Наслаждения розами» искать Си-жэнь.

– Можете за мной не ходить, – обернувшись на ходу, сказала она служанкам. – Лучше навестите своих родственников, со мной останется только Цуй-люй.

Служанки повиновались ей и разбрелись кто куда: одни пошли повидаться со своими золовками, другие – поболтать с невестками. Сян-юнь и Цуй-люй остались вдвоем.

– Почему не распустился этот лотос? – вдруг удивленно спросила Цуй-люй.

– Время не пришло, – ответила Сян-юнь.

– Он точно такой же махровый, как у нас дома в пруду, – продолжала Цуй-люй.

– Наши лотосы лучше этих, – возразила Сян-юнь.

– Вон там, на той стороне, у них растет гранатовое дерево, – промолвила Цуй-люй, – ветви его расходятся вширь четырьмя или пятью слоями, и со стороны оно напоминает многоэтажную пагоду. Такие высокие гранатовые деревья встречаются редко!

– Цветы и травы – как люди, – заметила Сян-юнь, – они пышно разрастаются там, где достаточно воздуха и влаги.

– Не верю! – решительно заявила Цуй-люй. – Если это так, почему я никогда не видела человека, у которого выросла бы вторая голова?

Сян-юнь невольно улыбнулась:

– Я же предупреждала тебя не заводить со мной глупых разговоров! Но ты никак не можешь удержаться! Что мне на это ответить? Все, что существует между небом и землей, порождается взаимодействием «инь» и «ян»[117]. Все прямое и кривое, красивое и отвратительное, все изменения и превращения в природе возникают и совершаются под влиянием этих двух сил. Если в мире рождается даже что-нибудь необычное, это не меняет существа дела.

– Значит, весь мир, начиная с момента его сотворения и поныне, представляет собой определенное соотношение «инь» и «ян»? – спросила Цуй-люй.

– Дурочка! – засмеялась Сян-юнь. – Совсем чушь говоришь. Что значит «определенное соотношение»? Силы «инь» и «ян» неразрывно связаны друг с другом и представляют собой как бы единое целое: исчезновение «ян» влечет за собой возникновение «инь», исчезновение «инь» порождает «ян». И это не значит, что если «инь» исчезнет, на его месте появится какое-то другое «ян», или на месте исчезнувшего «ян» возникает какое-то новое «инь».

– Весь этот вздор меня прямо-таки убивает! – воскликнула Цуй-люй. – Что собой представляют «инь» и «ян», если у них нет ни вида, ни формы? На что они похожи? Объясните мне, пожалуйста, барышня!

– «Инь» и «ян» – невидимые жизнетворные силы, – принялась пояснять Сян-юнь, – но, образуя что-нибудь, они принимают формы. Вот, например, небо представляет собой «ян», а земля – «инь», вода относится к «инь», а огонь – к «ян», солнце – к «ян», а луна – к «инь».

– Да, да! – радостно вскричала Цуй-люй. – Теперь я поняла! Вот, оказывается, почему солнце называется «тай-ян», а луну гадатели именуют чем-то вроде «звезды Тай-инь»!

– Амитофо! – облегченно вздохнула Сян-юнь. – Наконец-то!..

– Хорошо, пусть все это так, – не унималась Цуй-люй. – Но неужели комары, блохи, москиты, цветы, травы, черепица, кирпич и все остальное тоже состоит из «инь» и «ян»?

– А как же? К примеру, древесный лист – в нем тоже есть «инь» и «ян»; его верхняя сторона, обращенная к солнцу, будет «ян», а нижняя, обращенная к земле, – «инь».

– Вот оно что! – закивала головой Цуй-люй. – Теперь мне понятно. Но вот вы держите в руке веер – где у него «инь» и где «ян»?

– Лицевая сторона «ян», оборотная – «инь», – ответила Сян-юнь.

Цуй-люй только качала головой и улыбалась. Ей захотелось спросить о других вещах, но сразу ничего не приходило на ум. Вдруг ее взгляд упал на «золотого цилиня», висевшего на поясе Сян-юнь, она радостно улыбнулась и спросила: