— Аку занят именно этим. Если его труды увенчаются успехом, вскоре разгорится большая война, и Порядок схлестнется со своим извечным антагонистом.

Неожиданно Вервольф ударился в воспоминания. Оборотень признался, что вплоть до недавнего времени не мог понять предназначения Нирваны. Наличие третьей Великой Силы, принципиально отличной от Порядка и Беспорядка, представлялось полным абсурдом.

— А я всегда считал Нирвану гармоничным сочетанием Порядка и Хаоса, — сообщил Фауст. — Это кажется разумным. Ведь наша Спиральная Пирамида состоит из постоянных блоков, которые могут перемещаться, изменяя взаимное расположение. Кроме того, Судьба коренным образом отличается от строгого Порядка и полного Хаоса — Судьба во многом зависит от случайностей, которые по сути своей есть пересечение закономерностей.

— Не совсем так, хотя во многом ты прав, — с улыбкой ответила Геката. — Мы — дети Птицы, Которую враги заточили в зеркальном монолите. Птица Рокк — символ Судьбы, а мы — рука Судьбы. И ваш папаша верит, что именно ему суждено стать орудием, которое свершит предначертание Высших Сил.

Мефисто заинтересованно спросил:

— В чем заключается это предначертание?

— Создание единой державы, которая охватила бы все уровни Мироздания, — объяснила мать. — Любой из первого поколения мог стать императором, но Олицетворения Сил не пожелали искать разумное решение. Разгорелась война. Об этом они знали прежде, но сказанное сейчас сильно меняло известную братьям картину. Пока старшие размышляли, Вервольф задал вопрос ближе к практике:

— Мама, я так и не понял, чем мы будем чинить Спираль — темляками наших мечей, которые эти дикари называют спайкардами?

От неожиданности Геката даже опешила, а потом долго смеялась над странной идеей Оборотня.

— Даже талисман на отцовском мече слишком слаб для такого свершения, — сказала она. — В заточении было время подумать, и теперь я догадываюсь, что восстановление Источников Мощи возможно лишь при помощи частичек, вырванных из тел Олицетворений.

— Глаз Змеи? — быстро спросил старший сын.

— Не только. Прочие Олицетворения тоже потеряли немало деталей. Например, в большой драке задолго до вашего рождения Птица отломила кончик Рога у Единорога, простите за каламбур. Этот Рог достался Хаосу, и Суэйвилл сделал его наконечником своего копья.

— Этим копьем он разрушил Золотые Пирамиды, — задумчиво проговорил Меф. — Чем разрушено, тем может быть и восстановлено…

— Именно так. Поэтому важно узнать, где сейчас хранится Копье.

Братья были смущены новой задачей, поскольку до сих пор редко вспоминали о Копье и не задумывались над тем, как его добыть. Мать смотрела в грядущее намного дальше, чем они, и вдобавок лучше видела цели борьбы, которую вынуждена была вести нирванская династия.

Однако и она знала не все и была обескуражена, когда Фауст спросил о могущественных великанах, которых изображали маргинальные карты безумца Дворкина и которых показывали магические зеркала Эльсинора. Гекату встревожило сообщение о существах, способных победить Змею, Единорога и Птицу.

— Никогда не слыхала о таких, — призналась царица, хмурясь сильнее прежнего. — Вы не пытались связаться с ними при помощи тех же Карт?

— Не решились, — признался Фауст. — Даже мысли такой не возникло.

— Правильно, — с облегчением сказала Геката. — Надо будет мне самой прогуляться по залам Эльсинора. Может, зеркала подскажут, с чем мы тут столкнулись.

Меф припомнил слова отца, будто он слышал когда-то о подобных существах и что отгадка может храниться в старых книгах. По этому поводу Геката раздраженно высказалась: дескать, узнает повадки нирванских домостроевцев — во все тайны принято посвящать лишь так называемый сильный пол, а с женщинами можно не считаться, пусть даже известно, что женщины лучше и глубже владеют Искусством.

— Кстати, об Искусстве, мама, — спохватился Мефисто, — Со мной приключилась странная история.

Он рассказал о схватке с серокожими громилами в кабаке на окраине Сан-Дорадо. Мефисто был обескуражен неудачным применением вполне, казалось бы, надежных чар и не мог понять, как такое могло произойти.

Выслушав сына, Геката пренебрежительно скривила губы.

— Грубая работа, — сказала она. — Вы все злоупотребляете шаблонной магией, а настоящий мастер Искусства всегда стремится подобрать особые формулы, наилучшим образом подходящие для решения конкретной задачи. Те заклинания, которыми ты ударил по Серым Шкурам, могут быть очень надежны, именно против этих тварей они дали осечку.

— Каждая цель требует особого инструмента, — понял Фауст.

— Совершенно верно. — Геката кивнула. — Ножом можно резать хлеб и мясо. Ножом можно есть мясо, хотя существует риск порезаться. В крайнем случае можно даже есть ножом вареный рис, хотя это очень хлопотно. Однако в том случае ты вздумал с помощью ножа хлебать бульон, и, разумеется, ничего не вышло.

Она добавила, что гуманоиды с грубой серой кожей и длинными зубами наверняка были волками-оборотнями либо потомками волков, то есть хранили внутри себя некоторый запас магии, о которую и разбились заклинания, предназначенные для обычных существ.

— Понятно, — сказал пристыженный Мефисто. Геката величественно наклонила голову, а затем вдруг произнесла строгим тоном:

— А вот мне кое-что непонятно. Например, зачем Фау помог амберитам вернуть Дейдру? Ведь даже я не могу предсказать, к каким последствиям приведет такой поступок.

— Судьба решит за нас, — беззаботно ответил средний сын. — Большая амберская Семья взбудоражена, Корвин занят своей малой семьей, Дара злится и ревнует. Все, что отвлекает их мысли от Нирваны, нам на руку.

Его ответ не убедил Гекату. Заломив бровь, царица с сомнением покачала головой, однако нотаций читать не стала.

Неторопливая застольная беседа вернулась к делам, которыми семья была занята все время после воссоединения. Геката дала Фаусту несколько советов относительно лечения Корал и Виолы. Мефисто в этом разговоре участия не принимал — он без конца всматривался в горизонт, но без медальонного Амулета его магическое зрение сильно проигрывало по части дальности.

— Даже не верится, что все выйдет, как задумывали, — тревожно сказал Вервольф. — Мы завязали слишком сложный узел и чересчур полагаемся на благосклонность Судьбы.

Мать мягко возразила:

— Мы надеемся не столько на Судьбу, сколько на собственные силы и умение управлять мощью. Даже если что-то пойдет не по плану, мы всегда сумеем вытащить Мефа из Хаоса.

Вздохнув, Фауст добавил:

— А если меня не подпустят к Корал… Что ж, есть еще Копье Скорби и другие принадлежности для рисования Источников Мощи.

— Не забывайте о Скорпионе, — тихо сказала Геката, — Он — наш последний козырь, прибереженный на крайний случай.

Она умолкла, повернувшись к внезапно насторожившемуся старшему сыну. Мефисто обнажил меч и положил оружие на траву рядом с собой. Фауст, также почуявший приближение угрозы, взялся за Амулет, находившийся у него на пальце в качестве перстня. Геката заинтересованно следила, как непринужденно Фауст расставляет ловушки. Возможно, сама она устроила бы это более рационально, однако мальчик тоже делал все правильно.

Глядя на братьев, Вервольф тоже принял меры предосторожности. Расстегнув кобуру, он прикинул сектора обстрела и вероятное направление, откуда может появиться враг. Затем спросил:

— Мама, ты не пыталась проследить из Пирамиды, где спрятано Копье Скорби?

— Конечно, пыталась. — Геката с грустным видом тряхнула прической. — Но мне это не удалось. Единственное, что я могу сказать наверняка, — в Хаосе его нет.

— Как же мы будем искать это сокровище?

— Трудно сказать, — Царица неопределенно пошевелила пальцами. — Я видела, как Змея потребовала от Суэйвилла спрятать Копье в надежном месте. После этого она накрыла всю окрестность Хаоса таким экраном, что я не могла проникнуть сквозь зону невидимости. Потом эта завеса пропала, но Копья нигде не было видно.