Когда я, облаченный в пушистый банный халат, вновь появился в комнате, в ней прибавилось на целый завтрак и убавилось на целых Бона и Римбольда.

— Пошли прогуляться, — небрежно махнула рукой Глори, но за этой небрежностью мне почудилась некоторая напряженность. Такое иногда случается все с тем же Боном во время карточной партии, когда он берет из прикупа очередную карту.

«Ладно, не маленькие, не заблудятся», — вполне здраво рассудил я и воздал должное великолепной стряпне. Тем более что, судя по качеству и количеству блюд, Глори решила вознаградить своего бедного мужа за вчерашние мытарства. А такие гуманные поступки вышеозначенный муж всегда только приветствовал.

Сама Глори сжевала лишь половинку булочки с джемом да выпила кружку горячего шоколада, а теперь с улыбкой наблюдала, как я лихо приканчиваю остальное. И все же, несмотря на эту улыбку, на расслабленную позу и беззаботное болтание ножкой, я был уверен, что с ней что-то не так.

— Дом в порядке? — на всякий случай поинтересовался я. Кто бы знал, каких трудов мне стоило уговорить ее отпустить к Филу меня одного! Перепробовав все аргументы, я задействовал последний и предложил ребятам проведать наше гнездышко. Кто знает, когда нам вновь доведется оказаться поблизости? И доведется ли вообще?..

— В полнейшем, — ответила на мой вопрос Глори. — Заклятия Нотуса в полном порядке, Черч с Полом тоже приглядывают…

— Тогда что тебя так беспокоит?

— Меня?

— Ну не меня же! Извини, дорогая, но у тебя такой вид, будто ты сидишь на безобразе и при этом пытаешься показать, что тебе чудо как удобно!

Жена попыталась наградить меня легким подзатыльником. Я попытался перехватить ее руку. Несколько секунд шутливой борьбы завершились, как я и планировал, тем, что со своего стула Глори переместилась ко мне на колени.

— Нахал! — ласково взъерошила она мне волосы, когда я оторвался от ее губ.

— Но ты же меня все равно любишь?

— Мог бы и не спрашивать. И вообще, это мне положено напрашиваться на ласковые слова и комплименты!

— Как только скажешь, в чем дело, я наговорю тебе целую кучу.

— Вы просто вымогатель, сударь!

— Взаимно, сударыня!

Глори не удержалась и прыснула в кулак:

— О боги! Посмотрел бы на нас кто-нибудь со стороны…

— Мы в качестве наблюдателей сойдем?

О, уже нагулялись!

Что интересно, наши друзья, хоть и улыбались, но выглядели такими же взволнованными, как и Глори. Римбольд даже не попытался стянуть со стола что-нибудь вкусненькое. Это еще раз подчеркивало тот факт, что эта троица устроила за моей спиной какой-то заговор.

— Ты проверяла? — с порога спросил гном.

— Нет. Вас ждала. Как все прошло?

— Нормально. Мы стали богаче на четыре с половиной тысячи, — ответил Бон, помахав в воздухе сложенной вдвое бумажкой. — Ну что, пойдем смотреть?

— Никуда вы не пойдете, — категорически заявил я, — пока кто-нибудь мне не объяснит, что здесь происходит!

— Ты что, так ему и не сказала? Глори покачала головой.

— Не сказала о чем?!

— Понимаешь, мы не были уверены, что ты одобришь эту идею…

— …ведь ты так к нему привязался…

— …а стопроцентных гарантий у нас не было…

— Какую идею? К кому привязался? Каких гарантий? Вы что, нормально говорить разучились?!

Вместо ответа жена распахнула одежный шкаф и отошла в сторону.

— Есть!

— Получилось!

— Ай да мы!

Три восторженных вопля слились в один, а потом Глори, Бон и Римбольд взялись за руки и принялись отплясывать какой-то безумный танец. А я, дурак дураком, стоял и тупо пялился в недра шкафа. На крючке рядышком висели двое ножен. Первые — мои, из простой черной кожи со скромными бронзовыми накладками, были пусты. Зато во вторых — вовсе не тех, что я вчера сюда повесил, хотя и ничуть не менее роскошных: отделка мехом архимыши, множество искрящихся самоцветов — покачивался варварски роскошный кривой двуручник, и самый крупный из всех виденных мной турмалинов насмешливо подмигивал с его навершия.

— И что это значит?

— Это значит, — погладила меня по плечу Глори, — что у Шлемы опять есть меч. А у тебя, бедный мой муж, опять нет…

В которой мы прикидываемся магами и демонами, злодейски похищаем Великого Шлему, а также узнаем о том, как поссорились и помирились две великие волшебницы

Вот за что я действительно благодарен Стефании, так это за то, что она не заставила нас своими силами добираться из Хойры в Накий Халифат. Видимо, магесса вполне здраво рассудила, что удачное завершение столь долгого вояжа весьма сомнительно, а потому решила подстраховаться. Раздавив шарик с наведенным порталом, мы мигом очутились в Варракеше, в каком-то глухом переулке. К нашему счастью, совершенно безлюдном. Впрочем, ближе к рассвету это немудрено.

— О боги! Что это?

Ан нет! Не совершенно. Я совсем забыл, что это добропорядочные граждане по ночам спят, а вот те, кому наличность в чужом кошельке покоя не дает, — совсем наоборот. Как раз на пару таких любителей перераспределения частной собственности мы и напоролись. Готов спорить, что вид возникшего из воздуха сияющего портача, из которого появились три человека, гном и четыре драконозавра, не оставил их равнодушными. По крайней мере, ножи они выхватили мигом, а один открыл шторки потайного фонаря и поднял его повыше:

— Вы кто такие?

— А по нам не видно? — ухмыльнулся Бон, продемонстрировав фокус с появляющейся из ниоткуда и в никуда исчезающей монетой. — Маги мы, сынок.

То, что «сынок» был старше его минимум вдвое, нахала нисколько не волновало.

— Маги? — недоверчиво протянул грабитель. — С каких это пор маги шляются ночью по бедняцким кварталам?

Второй тут же дернул его за рукав и громко зашептал:

— Заткнись! Слыхал, что с Лысым Алимом стало?

— Нет.

— Шел он вечерком домой, трезвый, что удивительно, никого не трогал, что еще удивительнее, — и тут появляется такая же светящаяся штука, а из нее вываливается мужик вроде этого, — кивок в мою сторону, — только голый.

— Как голый?

— Так. Ни чалмы, ни халата, ни шаровар. Одни волосы на груди. Встает он, поднимает Лысого одной рукой за шиворот…

— Лысого Алима? Одной рукой? Врешь!

— Чтоб мне сдохнуть! Поднимает, да и говорит: «Мне нужна твоя одежда».

— И он дал?

— А ты бы на его месте не дал?!

— И что Алим?

— Все Алим. Нет больше Алима. Сидит в приюте для придурков, слюни пускает и бормочет: «Будущее не определено!»

Да, веселые дела творятся в Варракеше. Интересно, тот маг что, прямо из бани на улицу телепортировался?..

Оставив приятеля переваривать полученную информацию, рассказчик изобразил раболепный поклон и залебезил:

— Смиренно молим сиятельных господ не гневаться на скудоумных. Мы сейчас избавим вас от своего назойливого присутствия! У вас, должно быть, дела…

— Это точно, — кивнул Бон. — Вот как проводите нас к дворцу градоначальника, так сразу и избавите.

— К дворцу?

По гримасе грабителя стало ясно, что названный парнем маршрут явно не входит в число его любимых, что, в общем, не странно…

— Ага. Нас там друг ждет, тоже маг. Великий Шлема зовут. Слыхал?

— Это который Мусорных демонов заклинает?

— Точно. Мы их тоже заклинаем, только немного по-другому. Вот, приехали, так сказать, опытом поделиться, о неопределенном будущем побеседовать. Правда, Сэд?..

К нашему облегчению, Великий Шлема в то утро маялся бессонницей и отправился заклинать Мусорных демонов несколько раньше обычного. Подождав каких-нибудь полчаса, мы увидели вдалеке знакомый паланкин, а еще через десять минут уже выслушивали восторженные приветствия лепрехуна. Счастье его не омрачило даже ворчание гнома по поводу того, что из-за всяких там паршивых башмачников и их не менее паршивых железяк он, Римбольд, скоро ноги протянет от голода. Более того, благодарный Шлема распорядился доставить в его комнаты столько восточных деликатесов, что следующие полчаса наш бородатый друг молчал, как покойник, — с набитым ртом не очень-то позанудствуешь. Внакладе остался разве что Бон — должен же был кто-нибудь остаться на улице с драконозаврами.