– Ага, – сказал Денис. – И если не считать одинокую подругу, которая одновременно еще и чокнутый мутант-террорист, то все… нормально?

– Более-менее, – энергично кивнула Настя, добавив про себя: «Все бы так и было, если бы только не вампиры. Отвратительные эгоистичные создания. Ненавижу».

Настя очень хорошо помнила этот день. Королевский кабинет еще не избавился от следов погрома, посреди ковра темнело кровавое пятно, но жизнь продолжалась, и для Насти это продолжение означало, что она должна занять место в кабинете Утера.

– Мне не нужен секретарь, – сказала Настя. – Мне нужно…

Она отметила, что с этого места Смайли выглядел еще ниже ростом, чем был на самом деле.

– Мне нужен граф Дитрих, – продолжила Настя. – Мне нужна Амбер, мне нужен Армандо. И еще мне нужен очень хороший, качественный гроб.

– Ага, – кивнул слегка озадаченный Смайли. – Ясно. И чтобы не было недоразумений с размерами гроба… Для кого конкретно из этих троих он предназначен?

– Он предназначен для Анжелы, – сказала Настя, строго сводя брови и тем самым намекая Смайли, что если с его стороны это была попытка пошутить, то она была абсолютно неуместной и неудачной, а в дальнейшем такого рода выходки будут жестоко караться, и так далее и тому подобное.

– Для Анжелы? Какой Анжелы?

Оказалось, что виной всему было не игривое настроение Смайли, а его растерянность, точнее, попытка в одно и то же время понять, что же случилось, почему такое могло случиться, что теперь нужно делать и чего делать не нужно ни в коем случае. Смайли должен был позаботиться о безопасности послов Великих Старых рас, подумать, не связано ли покушение на Утера с недавней смертью Покровского… Он анализировал последние события и заново пропускал через себя хронологию событий предшествовавших, а Настин запрос качественного гроба стал той последней каплей, после которой информации стало слишком много.

– Анжела – это девушка, которая родила Денису ребенка. Которая бежала с ним и погибла при переходе границы, – пояснила Настя. – Ее тело находится в нашем морге.

– И гроб нужен, чтобы похоронить ее? – предположил Смайли.

– Вот именно. Только хоронить ее будут за пределами Лионеи.

Смайли заинтересованно посмотрел на Настю.

– Со мной связались ее родственники, – пояснила Настя. – Они просят передать им тело для погребения. Я перевезу тело и приму участие в похоронах… Я же звонила тебе, Роберт! – укоризненно напомнила Настя, хотя и сама только что вспомнила о звонке, имевшем место минут за пятнадцать до превращения Оленьки в безжалостную фурию; превращения столь потрясающего, что можно было забыть не только про какой-то там звонок, но и про само существование телефонной связи.

– Звонила, – автоматически повторил Смайли. – А, так это и есть твое «духовное путешествие»? Понятно. А родственники не могут сами приехать сюда и забрать тело?

– Нет. Не могут.

– Родственники – это Денис Андерсон?

– Роберт! – укоризненно зашептала Настя, как будто Смайли застукал ее за каким-то непристойным занятием.

– Иногда я бываю чертовски проницателен, – пробормотал Смайли. – Только это бывает нечасто, примерно раз в пять лет.

– Мы не должны говорить об этом королю и Фишеру, – шепнула Настя. – Если они узнают, то…

– Еще одно «если» в мой мозг уже не влезет, – отмахнулся Смайли. – Просто положим бедную девушку в гроб и отправим родственникам. Король все равно без сознания, а Фишеру не до этого. Это все, Настя?

– Граф Дитрих, Амбер, Армандо.

– Что я должен с ними делать?

– Армандо вместе со мной поедет сопровождать тело. Амбер будет замещать меня на время поездки, но ты ей этого пока не говори, потому что сначала я хочу пообщаться с графом Дитрихом.

– Здесь?

– Да, прямо здесь. Обстановка кажется мне подходящей…

– Подходящей для чего? – Смайли огляделся. – Чтобы попросить денег на ремонт? Чтобы обвинить вампиров в случившемся? Это ты собираешься делать?

– Нет, про ремонт я не думала, а насчет вампиров – тоже нет, и даже совсем наоборот.

– Нет и даже наоборот? Понятия не имею, что это значит, но я бы тебе посоветовал не торопиться, хорошо подумать, посоветоваться… Только не со мной, потому что моя распухшая голова – не слишком хороший советчик, а с кем-нибудь поумнее. Лучше всего с королем Утером, но поскольку он без сознания, то остается… Фишер? – сам себе удивился Смайли.

Настя отрицательно мотнула головой:

– Фишер сказал: пока состояние короля будет оставаться таким, все королевские полномочия будут у меня. Других советов мне от него не нужно. И вообще… Просто приведи мне графа Дитриха.

И графа Дитриха я тоже очень хорошо помню – взволнованного, настороженного и даже слегка растерянного; Дитрих успел надеть свой черный сюртук, но золотой цепи с символикой детей ночи на нем не было. Посол, очевидно, понимал, что случилось нечто важное, но не мог сообразить, к добру это или нет.

Дитрих машинально отвесил поклон и замер на пороге, не зная, как вести разговор, потому что в эту минуту королевский кабинет совершенно не походил на королевский кабинет, а за столом Утера сидел вообще неизвестно кто. То есть, конечно же, известно – я там сидела.

Я понимала, что выгляжу не слишком царственно, большое спасибо Оленьке и ее умелым ручкам, но посол разглядывал меня слишком уж потрясенно, как будто место за королевским столом занял говорящий попугай или болонка; как будто не со мной граф Дитрих разговаривал всего пару часов назад…

– Граф, – сказала я, изо всех сил пытаясь сделать свой голос глубоким, властным, а самое главное, разборчивым. – Как вы уже знаете, случились некоторые события.

Дитрих опять машинально кивнул, продолжая блуждать взглядом по разоренной комнате, и лишь несколько секунд спустя неуклюже поддержал беседу:

– Да, принцесса… Сожалею и… Приношу глубокие сожаления… Спешу выразить…

– Граф, – перебила я его, хотя перебивать там было особо нечего. – Послушайте меня внимательно. Сегодняшний инцидент… – Я почувствовала, что мой голос слабеет, а стало быть, провести беседу с послом на должном дипломатическом уровне мне не удастся; придется все изложить короче и проще. – Короля сегодня едва не убили. Отсюда вывод: хватит заниматься ерундой, нужно бороться с реальным врагом. А этот враг – Леонард. Поэтому я решила освободить Марата и на этом прекратить наши… – Голос снова исчез, словно провалился в щелку между половиц. Я достала пузырек с каплями, влила в себя очередную порцию, выждала, пока лекарство начнет действовать, и закончила фразу: – …споры.

– О, – отреагировал Дитрих. Мне захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым, потому что я ждала немного другой, более теплой реакции. Хотя стоит ли вообще ждать чего-то теплого от вампира?

– И это все? – спросила я, уже не заботясь о Протоколе. – «О» и все? Я только что сделала шикарный подарок детям ночи, могу я услышать хотя бы «спасибо»?

– Принцесса очень великодушна, – ответил Дитрих, в то время как его красные зрачки упорно избегали встречи с моими, не красными, но весьма сердитыми. – И я передам своему народу ваши слова.

– Будьте так добры, посол, – сказала я и закашлялась.

– Увидимся на Большом Совете, – произнес на прощание Дитрих и попятился к выходу. Я сняла было телефонную трубку, чтобы отдать распоряжения насчет Марата, но поняла, что для решения такой задачи я определенно не в голосе. Тогда я написала несколько записок – начальнику изолятора, Фишеру, Смайли – и отправила эти послания с охранниками, приготовившись вскоре получить ответную реакцию.

Не хотелось бы все списывать на собственную неопытность (наивность, невинность, неискушенность – какие там еще бывают оправдания на букву «н»?), но я совсем не угадала, с какой стороны прилетит запущенный мною бумеранг. Я приготовилась отражать возмущенные нападки со стороны Фишера или Смайли, но те на удивление спокойно восприняли мое решение освободить Марата. Амбер так и вовсе посматривала на меня с опаской – как потом выяснилось, королева-мать в присутствии Амбер заметила, что «у этой девочки (то есть у меня) есть мозги». Видимо, этот непрошеный комплимент в корне противоречил всей картине мира, сложившейся в воображении Амбер, так что первое время после покушения на Утера она ходила как в воду опущенная, а затем как выдернутая из этой воды с некоторым запозданием: бледная, молчаливая и подавленная, с потеками туши вокруг глаз.