– И не только книги, – сказал Смайли. – Что ж, спасибо за молоко. Рад был увидеть тебя живым и здоровым. Более или менее здоровым.

– Для моих лет я ждоров более или более, Роберт.

Настя ждала, что хлопнет дверь, сигнализируя об отбытии начальника королевской службы безопасности, но этого не происходило. Настя напряженно слушала тишину, и наконец в этой тишине Альфред хрипло спросил:

– Что-то еще?

– Вообще-то у меня был к тебе другой вопрос. Не тот, который я задал.

Альфред молчал.

– Я не знаю, кому еще я могу его задать, Альфред.

– Королю? – предположил Альфред.

– Нет, для него это будет… слишком.

– Фишеру?

– Я не настолько ему доверяю…

– Это плохо.

– Я знаю.

– Твой вопрош?

– Альфред, ты сказал, что даже если Андерсонов не будет, то одна простая мысль удержит двенадцать Великих рас от нарушения договора и от смертоубийства. У людей есть такое оружие, какого нет у остальных.

– Штрах работает лучше, чем верношть традициям.

– А если у какой-то расы появится оружие, с которым…

– Ты имеешь в виду, ешли водяные украдут ядерную боеголовку?

– Нет, я имею в виду другое оружие. Совсем другое.

– И откуда оно возьметша?

– Из старых запасов, Альфред.

– Таблетки от паранойи, Роберт, три ража в день пошле еды. Лионея ведь штоит на меште, так?

– Стоит.

– Тогда какие еще штарые запашы?

– Твоя коллекция, Альфред. Зачем кому-то охотиться за твоей коллекцией?

– Потому что она штоит много денег. Для людей это очень вешкая причина.

– Или потому что, поработав с твоей коллекцией, можно получить кое-какую информацию.

– Шерьежно?

– Были и другие случаи. Кто-то собирает артефакты Темных времен, препарирует трупы мутантов, охотится на всяких странных тварей типа Горгон…

– И что в этом нового? Кто-то пытаетшя понять, как был шождан мир. Ученые, так, по-моему, называются шущества, жанимающиеся подобными делами.

– Ученые выбили тебе зубы?

– Значит, это были бежумные ученые. Шерьежно, Роберт, чтобы иж моей коллекции нацедить информацию для вошшождания того оружия… На это не хватит жижни.

– А если это продолжается уже больше одной жизни? А мы спохватились только сейчас?

– Ох, Роберт, Роберт, – вздохнул Альфред. – Ты хочешь, чтобы я утешил тебя, как отец утешает ребенка? Чтобы я шказал, что штрахи твои бешпочвенны? Что это только плохой шон? Или ты хочешь ушлышать, что я дейштвительно думаю?

Смайли молчал.

– Это не будет ни одна из великих штарых раш. Они шидят за одним штолом ш королем Утером, и нет такой причины, которая бы жаштавила их пилить шук, на которым вше вы шидите. Ешли у них ешть голова на плечах, они понимают, что вше могло быть и хуже, так что они не будут рашкачивать лодку… Это будет кто-то, кого нет за штолом Большого Шовета.

– Полукровки. Мутанты.

– Кто-то из них. Чишлом побольше, чем Горгоны, поумнее, чем водяные твари… Но жубы мне, между прочим, выбили вше-таки люди.

– Им за это досталось.

– Да, только хотел бы я жнать, кто именно поотрывал им головы. Кому пошлать бутылочку яблочной наштойки.

– Разве не Ка-Щи…

– Ка-Щи был как решето, когда я выбралшя наверх. Живой, но шлабый. Он был не в шоштоянии воевать ш моими «бежумными учеными». Я даже думаю, что и шнять плиту ш моей могилы ему было не по шилам. Кто-то другой там был, Роберт.

– Другой?

– Да, – вздохнул Альфред. – Штранные вещи творятша не только в Лионее.

Странные вещи творились повсюду; но прикол в том, что вещи воспринимаются как странные, только если они непривычны и редки. Когда те же самые вещи происходят сплошь и рядом каждый день, они уже больше не являются странными. Они становятся обычными. Они становятся новой реальностью, которая обвивается вокруг вас как питон, чтобы накрепко стиснуть и таким образом довести до вашего сведения простую истину: теперь все будет иначе.

А нравится вам новый расклад вещей или нет – кому какое дело? Когда строят многополосное шоссе, никто не спрашивает мнения муравьев, при том что целью строительства шоссе вовсе не является уничтожение муравьев как вида.

Но у нас тут немножко другая ситуация.

Альфред сидел, прислонившись к стене, выставив вперед ноги в экстравагантных тапочках с загнутыми носами и напевая какую-то зануывную мелодию.

– Нежданный гошть, – сказал он Насте. – Хуже шамки оборотня. Но таких гоштей, как Шмайли, не прогоняют.

– Ага, – сказала Настя. Она уже опаздывала в аэропорт, но это обстоятельство почему-то совершенно ее не заботило. Как будто существовали дела и поважнее.

– Ты ведь ничего не шлышала? – спросил Альфред.

– Я все слышала.

– Ты ведь ничего не поняла?

– М-м-м…

– Не опождай в аэропорт.

Она кивнула, затолкала в сумку остатки вещей, проверила документы, застегнула замки…

– Что? – спросил Альфред.

– Иннокентий кое-что сказал мне про вас.

– Что?

– Он сказал, что вы постепенно превратились из человека в швейцарского гнома.

– Шукин шын, – беззлобно отреагировал Альфред. – Оторвать бы ему голову за такие шлова, да только какой от этого прок…

– Но я думаю, что на самом деле вы не человек и не швейцарский гном.

– А ты видела когда-нибудь швейцаршкого гнома?

– Нет.

– Тогда откуда тебе жнать?

– Я догадываюсь.

– Умная девочка.

– Нет, – вздохнула Настя. – К сожалению, нет.

Она подхватила сумку и застыла, не зная, как прощаться с Альфредом – пожать руку, поцеловать в лоб, просто помахать рукой…

– Ешли что, – сказал Альфред, – ты знаешь, где меня найти. Я всегда ждешь. Ешли только не на кладбище. – Он улыбнулся, Настя тоже улыбнулась, протянула руку, но не для того чтобы коснуться Альфреда, а всего лишь чтобы помахать. Пока так.

Он тоже махнул широкой морщинистой ладонью, а потом почесал в затылке и медленно стянул шерстяную шапочку, которая обычно пряталась на затылке, среди седых всклокоченных волос.

– Не человек, – сказал он гордо. – Но уж и не швейцаршкий гном.

Послание № 34567

Многократно и коленопреклоненно прошу прощения, несравненный мастер Леонард, что отрываю Вас от грандиозных трудов по созданию Прекрасного Нового Мира, но считаю долгом своим сообщить следующее.

Согласно полученным инструкциям, я выяснил местонахождение объекта Е (она же Елизавета Прекрасная) и осуществил выезд на место с целью пробуждения объекта и вовлечения его в работу фонда «Новое будущее». В качестве ассистента был использован недавно принятый на работу А. Покровский. В целом операция прошла успешно, расходы в пределах сметы.

В то же время хотел бы выразить озабоченность тем обстоятельством, что объект Е демонстрирует откровенную эмоциональную привязанность к А. Покровскому, который, в свою очередь, не предпринимает должных усилий для противодействия оным эмоциям. Хотя, как мне известно, перед данной операцией ему были даны необходимые инструкции на самом Высоком уровне.

Негативными последствиями такого развития событий являются:

1. Неполная вовлеченность объекта Е в работу фонда.

2. Неполная вовлеченность А. Покровского в работу фонда.

3. Эмоциональная нестабильность объекта Е, что может привести к незапланированным материальным и нематериальным потерям, в том числе к ликвидации А. Покровского.

Вероятно, что данная привязанность есть лишь побочный эффект пробуждения объекта Е и со временем сойдет на нет естественным образом.

Возможность стороннего вмешательства в отношения объекта Е и А. Покровского на данном этапе не представляется рациональной, ибо может привести как к усугублению эмоциональной нестабильности объекта Е, так и к общему ее отчуждению от работы фонда, а также к незапланированным материальным и нематериальным потерям.