– Спасибо. – Я фыркнула, на всякий случай оглядывая себя со всех сторон. А ничего так получилось. Даже лучше, чем в прошлый раз. По крайней мере, Шерьяна без проблем на спине утащу, хотя он выше и явно тяжелее Гвория.

– Тефна, а почему ты не пользуешься этой способностью во время поединков? – заинтересованно спросил Шерьян. – Хотя бы недавно, против Риония. Одно дело – кошка размером с крупную рысь. А совсем другое – такое страшилище.

– Сам ты страшилище, – обиженно отозвалась я, – Почему не пользуюсь? Вредно это. Чем сильнее не совпадают размеры зверя, в которого ты перекидываешься, и твои собственные, тем меньше человеческого в тебе остается. То есть больше вероятность, что ты быстрее забудешь себя-человека и останешься в чужой шкуре навсегда. Да и много времени занимает. Вряд ли Рионий стал бы терпеливо дожидаться, когда я подрасту.

Я сделала паузу и добавила совсем тихо:

– Но это не главное. Одно такое превращение отнимает полгода жизни.

Остальные предпочли сделать вид, будто ничего не услышали. Понятное дело, не им же расплачиваться.

Я крякнула и присела на задние лапы, когда храмовник удобно расположился на моей спине.

– Только не ерзай, – прошипела я, привыкая к весу его тела. – Все, закончили сборы? Тогда вперед.

– Еще мешок потащишь, – распорядился Рикки, закидывая поклажу отцу на руки. – И мой меч. Я с ними не смогу быстро бежать.

– Может, еще ты сверху сядешь? – возмущенно пробулькала я. – Чего уж мелочиться?!

– Не фырчи, – ласково протянул Рикки. – Сейчас сама поймешь, почему я его не утащу сам.

Юноша выпрямился во весь рост, развел руки в стороны и повернулся лицом к неяркому солнышку, едва угадывающемуся за плотными облаками. Замер без движения, будто сосредотачивая все свои силы.

– Это надолго? – наконец не выдержав, недовольно поинтересовалась я. – Марий, поди, уже рядом совсем.

Шерьян не успел ответить. Как раз в этот момент Рикки открыл глаза и взглянул на меня. Я едва не рванула с места в галоп. Потому как глаза у него стали абсолютно черные. Без малейшего намека на радужку или белок.

– А теперь – догоняй, – чужим грубым голосом произнес он.

Юноша бросился бежать так стремительно, что превратился в размытую тень. Раз – и рядом со мной уже никого нет. Только легкий порыв ветра коснулся щеки.

– Ну что же ты отстаешь. – Шерьян противно хихикнул, подначивая меня. – Метаморфы всегда славились скоростью бега. Неужели врут добрые люди?

Я глухо рыкнула и кинулась вдогонку. Шерьян сразу же замолчал и приник к моей шее, вцепившись в густой подшерсток. М-да, тяжеловатая ноша на мою долю досталась. Легко рассуждать о том, кто быстрее. Вот только Рикки бежит налегке и не тащит у себя на загривке взрослого мужчину и все наши припасы.

Впрочем, юноша не стал сильно отрываться. Через пару секунд он притормозил и дальше уже двигался, примеряясь к моей скорости.

Поначалу было очень неудобно. Шерьян слишком больно сдавливал ногами мне бока и то и дело пытался пришпорить, явно забыв, что я не лошадь. Мешок с припасами и перевязь били по спине, отвлекая меня от дороги. Кроме того, я еще не привыкла к новым размерам своего тела, поэтому периодически спотыкалась о незаметные в траве кочки, рискуя расквасить себе нос. Но потом приноровилась. Более того, умудрилась на полном ходу изогнуть шею и едва не цапнула Шерьяна за ногу, когда он в очередной раз двинул коленями по моим многострадальным ребрам.

– Я тебе не кобыла, – зло кинула я храмовнику. – Не забывайся!

Шерьян смущенно кашлянул и дальше ехал уже спокойно, не предпринимая новых попыток меня подхлестнуть.

Через некоторое время, как всегда в зверином облике, я начала получать настоящее наслаждение от бега. Дорога мят ко липла к лапам, свежий ветерок обдувал усатую морду. И даже тяжелый ездок не отвлекал от наслаждения, когда кажется, что сейчас все в моих силах. Что я могу вечно бежать по степи, не вспоминая, кем я была когда-то, и не боясь неведомых храмовников. Кто они? Всего лишь люди. А я – свободная кошка, для которой весь мир – родной дом.

Уловив эту мысль, я тут же притормозила и дальше пошла уже шагом. Тефна, ты опять слишком близко подошла к грани, после которой стать человеком уже не сможешь.

– Что случилось? – недовольно поинтересовался Шерьян. – Ты устала? Нужен привал?

– Нет, – с трудом выговорила я. – Дай мне пять минут.

– Зачем? – с удивлением переспросил храмовник.

– Отец, так надо, – пришел мне на помощь его сын, который неторопливо трусил рядом. – Поверь. Иначе она навсегда останется кошкой.

Я бросила благодарный взгляд на Рикки. Тот упорно смотрел перед собой, видимо не желая пугать меня своим несколько изменившимся обликом. Нет, он все еще оставался светловолосым симпатичным юношей. Вот только черты лица стали чуть острее и намного более хищными, плечи сильно раздались в ширине, но сама фигура оставалась по-прежнему поджарой и мускулистой. Да и вообще, создавалось впечатление, будто рядом со мной идет смертельно опасное существо, которое лишь для собственной забавы нацепило человеческую маску. Наверное, если бы Рикки ответил на мой взгляд, – я бы не выдержала, скинула Шерьяна с загривка и драпанула подальше от столь опасного товарища.

– Готова? – Рикки чуть усмехнулся, без проблем прочтя мои мысли. – Тогда вперед. Нельзя терять время.

И вновь заскользила передо мной размытая тень. Такое чувство, будто юноша в моменты бега наполовину дематериализовался. Словно плотный обрывок тумана стелился передо мной по земле. И потом, ни одна травинка под его ногами, как я ни приглядывалась, так и не пригнулась. Если это так, то становится ясно, почему именно мне выпала честь тащить на себе всю поклажу.

Скоро мне стало не до посторонних раздумий. Мы бежали, бежали и бежали. Бежали до тех пор, пока во мне не начала угасать последняя искра магической энергии.

– Все, – наконец хрипло выдохнула я, останавливаясь и бесцеремонно стряхивая Шерьяна и вещи со спины. – Еще шаг – и я упаду. Нужен родник.

Рикки послушно принюхался и уверенно ткнул пальцем на север:

– Ищи там.

Я потрусила в указанную сторону. Минут через пять остановилась, почувствовав под лапами долгожданное биение силы Не удержавшись, легла на землю, впитывая в себя энергию всем телом. Хорошо как!

Когда усталость отступила, растаяв без следа, я вернулась к моим товарищам. Жадно заглотила предложенный кусок мяса, даже не разжевав его как следует.

– Если ты в порядке, то пора двигать дальше. – Рикки во время короткого привала и не подумал принять более привычный облик. Я бросила на него быстрый взгляд и тут же отвернулась, в очередной раз подивившись черным бездонным провалам глазниц.

Юноша небрежно утер мокрое от дождя лицо и добавил:

– Марий близко. Он постарается перехватить нас до вечера, пока на траве еще держится запах.

Я присела, помогая Шерьяну взобраться на мою спину. Побежала вперед, не дожидаясь, когда ко мне присоединится Рикки. Все равно я значительно уступаю ему в скорости.

Это был тяжелый и очень длинный день. Через некоторое время я почти утратила способность мыслить, могла лишь тупо смотреть себе под ноги. Лапы разъезжались в жидкой грязи, густой подшерсток уже не спасал от по-осеннему холодного ливня, к которому прибавился сильный ветер. Вперед, только вперед. Не оглядываться, не ждать. Останавливаться лишь для того, чтобы подкрепить силы, и то не больше чем на пару минут.

Шерьян несколько раз пытался заговорить со мной, но неизменно терпел поражение. Я просто неспособна была отвечать ему. Язык словно прирос к небу, зубы намертво свело от чрезмерного усилия. Наверное, именно при таких обстоятельствах метаморфы становятся настоящими зверьми. Когда в голове не остается ни малейшего воспоминания о том, что когда-то они были людьми.

Сегодня я как никогда была близка к этому. Если бы не присутствие рядом Рикки и не браслет – Тефна-кошка одержала бы окончательную победу над Тефной-человеком. Но сын Шерьяна непонятным образом угадывал, когда я приближалась к опасной границе, и резким окликом, а иногда и прямым мысленным приказом возвращал меня. Только на его голос я еще способна была реагировать. И это удивляло. Все мои надежды на ночной привал разбились в глубоких сумерках. Ночь давно накинула свое ненастное покрывало на степь, а мы и не думали останавливаться. Пожалуй, лишь отдыхали в последний раз чуть дольше – целых десять минут против обычных двух.