— Позвольте, господа, напомнить вам мой вопрос…

Насколько мне известно, любая организация, которая мало-мальски себя уважает, имеет специальное место для официальных сборов, встреч с клиентами и заключений сделок. Естественно, столь серьезная и процветающая контора, как Добровольная Суверенная Ассоциация Адептов Фортуны, для краткости именуемая ДОСААФ, не являлась исключением. Штаб-квартирой Ассоциации в Хойре являлась таверна «Единорог и девственница», расположившаяся на стыке Черной улицы, Проспекта Розовых Свечей и Аллеи Северо-Восточных Богов.

Поскольку и я, и Бон уже бывали в этом славном заведении, найти его не составило особого труда.

— М-да, — протянула Глори, критически рассматривая большую вывеску, на которой девушка клала голову на колени лежащему единорогу. Благородное животное было ядовито-зеленого цвета и выглядело так, будто ему предварительно переломали все кости, а оскалу девственницы позавидовал бы и ежик-людоед. Бон перехватил взгляд нашей принцессы:

— Впечатляет, правда? Между прочем, последний шедевр великого живописца Близи, Магистра Абстракции и Деструкции. Он написал эту вывеску по специальному заказу за сто семьдесят роблоров. Правда, на следующий день погиб от ножа члена Ассоциации.

— Но зачем тогда ему заплатили? — изумилась Глори.

Я пожал плечами:

— Сначала Ассоциация заказала Близи вывеску, а потом кто-то заказал Ассоциации самого Близи. Вторая сделка не отменяла условий первой. Это называется «закон чести».

На первый взгляд таверна напоминала пограничный форт: те же могучие сосновые стены, те же узкие окошки, подозрительно напоминающие бойницы. Для полноты картины из двери и в дверь постоянно тек ручеек небритых мужчин и сверхэнергичных женщин, от которых за версту несло свободой, честью, гордостью, оружием и пивом. Геройством, одним словом.

Мы без особых проблем влились в оный ручей и ценой трех роблоров (со стороны Глори), трех вежливых улыбок (со стороны Бона) и трех оттоптанных пальцев на левой ноге (естественно, со стороны меня многострадального) проникли внутрь.

Бон тут же безошибочно выделил из толпы кругленького и румяного мужичка, настолько приветливого и добродушного вида, что язык так и чесался обозвать его «добрым дядюшкой». Каково же было мое удивление, когда оказалось, что толстячка здесь именно так и величают. В его обязанности входило встречать клиентов и, по мере сил, способствовать вербовке членов Ассоциации.

Бон кратко изложил Дядюшке наши пожелания (спасательная экспедиция, максимум три месяца, высококлассные специалисты широкого профиля, умение держать язык за зубами и не задавать лишних вопросов). Тот немедленно просиял:

— Вам исключительно повезло, господа! Как раз сегодня у нас сплошь знаменитости! Примите от Ассоциации по стаканчику легкого белого вина, и — прошу!

Я окинул взглядом зал и не увидел ни одного знакомого лица. Или это герои с моего последнего посещения этого места так здорово измельчали? Верно истолковав мой взгляд, Дядюшка начал своеобразную экскурсию по этому «Залу Славы».

— Вот, например, знаменитейшая магесса Мойра Ут-Дрынс, Властительница Самумов и Буранов. Закончила с отличием Чумовую Школу Магии имени Гарри Поттера по специализации «Воздействие на разрушительные стихийные бедствия среднего радиуса действия с непредсказуемыми последствиями». Пять лет занимала пост придворного чародея Райвэлла, и вот уже дюжину лет является членом Ассоциации. На ее счету две выигранные войны и одна, сведенная к ничьей.

Любопытно. Несомненно, костлявая дама в платье цвета увядающей розы, по которой проехало колесо телеги, испачканное навозом, чего-то и стоит. Но только не там, где, по нашим прикидкам, до ближайшей пустыни четыре сотни миль, а в самую суровую зиму не выпадает и пары снежинок. Да еще и «с непредсказуемыми последствиями».

— Чуть дальше и правее сидит Карлик Дуболоб, — продолжал Дядюшка. — Известен по всему побережью. Непревзойденный рубака. Разбивает кулаком череп взрослого мужчины, с одного удара способен отсечь голову боевому драконозавру. Ветеран семнадцати кампаний, имеет навыки телохранителя и следопыта.

— Выглядит весьма внушительно, — признала Глори, исподтишка разглядывая Карлика, в роду которого, как мне кажется, затесалась парочка хримтурсов. — Но у такого прославленного бойца, вероятно, немалые гонорары?

— Да плевать ему на деньги. Плату он берет огненной настойкой. Кстати, она же и превращает его в непобедимого берсерка, а в трезвом виде с ним сладит пятилетний ребенок — до того он человеколюбив и застенчив.

Судя по количеству стоящих перед Дуболбом пустых кружек, парень только-только стал входить в боевое состояние. Сейчас с ним мог бы справиться ребенок лет эдак тридцати. Если этот ребенок не я, разумеется…

— Не пойдет, — твердо покачала головой девушка. — Мы не можем себе позволить брать с собой столько настойки. Кто-нибудь еще?

Толстячок назвал еще три кандидатуры, которые мы, к сожалению, также вынуждены были отклонить. Братство Метателей Разящих Молний работало только вместе (сорок человек), Эльзивензийра Друг Народа наотрез отказалась браться за спасение короля-угнетателя (ввиду принадлежности к конфессии коммунов), а третий — особенно прославленный герой с непроизносимым варварским именем, — заломил за свои услуги непомерную цену (как сказала Глори, таких денег не водилось в казне Гройдейла и в Эпоху Процветания).

Дядюшка изощренно клял нашу привередливость до тех пор, пока входная дверь едва не слетела с петель, распахнутая могучим ударом. В зал шагнули три здоровенных мужика.

— О-о, вот то, что вам нужно! — просиял Добрый Дядюшка. — Это тройняшки Плато-Генетики. Между прочем, когда-то их предки правили огромной страной.

— Ну, это не такое уж достоинство, — хмыкнула Глори. — Вот например основатель Гройдейла по имени Уг-Вот-С-Такими-Зубами, если верить легендам, голыми руками задушил дракона и съел его сырым.

Интересно, парень после этого не страдал от изжоги?

— Как? Гройдейл основали не…

— Нет. Не разведчики королевы Зензириты Салийской, — гордо ответила девушка. — Сначала на этих землях поселились гномы, а потом пришел Уг со своим племенем и… убедил бородатых отселиться подальше к северу.

— Как интересно! Впрочем, мы отвлеклись… Разумеется, братья прославились не только происхождением. Опытные воины, выносливые, начисто лишенные тщеславия и жадные настолько, что берутся за любую работу, не торгуясь. Кроме того, это самые знаменитые мышколовы, мышкодавы и мышкодеры в округе.

Мое уважение к тройняшкам резко возросло. Видите ли, архимыши — двухметровые плотоядные зверюшки, любимое развлечение которых — садистски издеваться над тигропардами. Дюжину лет назад редкие смельчаки охотились на них исключительно ради густого и красивого меха да гарантированной дозы адреналина. А потом оргейлский вивисектор Павлофф открыл, что вытяжка из полового секрета взрослой архимыши обладает чудодейственным омолаживающим эффектом. Только вот добыть исходное сырье для «Павлоффки», как прозвали эликсир молодости, можно только прикончив окаянную тварь. Которая, само собой, добровольно подставлять горло под нож не желает. Так что опытного мышколова сейчас найти совсем не просто, а уж трое мышколовов, да к тому же мышкодавов и мышкодеров — это вообще уникум.

— Очень хорошо, — кивнул я. — Мы с друзьями пока присядем вон за тот столик, а вы…

— Понял. Уже лечу!

Дядюшка, ловко лавируя между столами, стульями и телами героев разной степени трезвости, приблизился к Плато-Генетикам и что-то коротко бросил, кивнув в нашу сторону. Все трое синхронно кивнули и затопали к нам, разбрасывая как кегли тех, кто не успел вовремя убраться с дороги.

М-да, красотой братья не отличались. Даже если не брать в расчет многочисленные шрамы, было сильно похоже, что сразу после рождения тройняшек по очереди с размаху приложили лицом о стену. Кроме того, все трое были очень волосаты и еще более — немыты. Глори даже наморщила носик, но я предупреждающе покачал головой.