– Я нашла Аркануса. Я знаю, как найти Вальтера. Заберёшь меня из полиции, спринтер хренов.

После этого она отпустила микрофон, обернулась и во весь рот улыбнулась хмурым полицейским, указывающим ей на то, что нужно сдаться и открыть дверь.

– Надеюсь, вам это очень было нужно, – надевал на Алю наручники сонный недовольный охранник.

– Очень, – подтвердила сияющая Аля, – я просто ещё не выпила сегодня кофе, сами понимаете.

– Такое поведение вас точно не приблизит к кофе, – заметил второй более благодушный человек в форме. – Пойдёмте, составим на вас протокол.

У Али всё плыло перед глазами. Последнее, что она помнила, это как её завели в узкую служебную комнату в метрополитене, усадили на стул, не снимая наручников, и насупленный полицейский положил перед ней на стол протокол для допроса.

Сейчас же она была в просторном помещении, руки были свободны, а перед ней маячило мужское лицо, вроде бы знакомое, но она никак не могла сфокусироваться в одной точке. Но тут её руки почувствовали тепло чужих ладоней и горячего предмета. Это кружка! Это, несомненно, кружка горячего ромашкового чая. Этот запах ни с чем не спутать. Это запах лета, дачи и десятка жёлтых газет, разложенных на веранде с цветами, которые сушились на солнце.

Аля расплылась в улыбке, и её мысли снова начали уплывать вдаль, но знакомый ласковый голос вернул её к реальности:

– Ты попей, попей. Ромашка быстро нейтрализует сомникум.

Кто же это говорит? Может, это голос в её голове? Не похоже. Это человек за столом напротив? Он держит её руки на чашке своими, заглядывает ей в глаза. У него взъерошенные волосы. Сильный подбородок. Золотые прожилки в глазах. Но кто же он такой?

Аля неловким замедленным движением, несколько раз промазав мимо рта, поднесла чашку к губам и сделала первый глоток. Боже, как приятно ромашковый аромат растекается по её телу.

– Где мы? – спросила она чуть более уверенно, наконец-то разглядев в лице напротив Ваню.

– Мы в столовке рядом с метро, – он придвинул к ней тарелку с сырниками. – Ты поешь лучше, чтобы быстрее прошёл эффект сонного порошка.

– Зачем ты мне его дал? – Аля тряхнула головой, и размытые предметы начали приобретать ясные очертания. Они и вправду были в столовой, в которой пахло ванильной запеканкой. Женщины с пышными формами в перетягивающих их поварских фартуках суетились за пока ещё полупустым прилавком, размещая новые подносы рядом с вчерашними остатками. По ощущениям Али они двигались, как в замедленной съёмке, но потом она пришла к выводу, что замедление было лишь у неё в голове.

Усилием воли она сконцентрировала взгляд на тарелке с сырниками и жадно набросилась на еду, как только смогла попасть вилкой по съестному.

– Я не тебе его давал, а тем, кто на тебя протокол составлял, – оправдывался Ваня, – но и ты попалась под горячую руку. Я тебе орал: «Не дыши, зажми нос», но ты же никогда меня не слушаешь.

– Потому что ты вечно несёшь чушь, – говорила Аля с набитым ртом. – А чё здесь ещё есть пожрать?

Ваня вытянул голову, чтобы лучше рассмотреть контейнеры с едой.

– Пока только завтраки. Взять тебе кашу?

– Да, – выпалила Аля. – И запеканку хочу. А ещё драников.

Она ринулась к подносам и скупила почти всё, что было на скудной утренней витрине столовой. Добродушные продавщицы, видя её голодные глаза, посмеялись меж собой и положили ей побольше сметаны и варенья.

– Я, конечно, знал, что от сомникума пробивает на поесть, но не знал, что настолько.

– А ты не завидуй, – Аля намазывала драники густым слоем сметаны. – А на тебя почему не подействовало?

– Я нейтрализатор принял и заглушку на нос поставил.

– И ты это всегда с собой носишь?

– Ну, да. Особенно когда знаю, что на мне проклятие.

– А с этими что будет? С полицейскими?

– Ничего, – Ваня стащил у Али кусочек запеканки и обмакнул в варенье, – проснутся и будут думать, что же произошло. Пообщаются друг с другом о том, кто что помнит. А потом договорятся не болтать об этом, чтобы не позориться и не заниматься лишней волокитой, – Ваня какое-то время молчал, давая Але возможность утолить голод.

– Всё, я готова, – Аля деликатно выпустила воздух изо рта и отставила тарелки. – Ты не поверишь, кто оказался Арканусом. Спорим, когда расскажу, у тебя будет лицо, как у Макконахи в мемчике с сигаретой, – Аля подмигнула ему и, попивая ромашковый чай, во всех подробностях рассказала о событиях с того момента, как Ваня удрал от них во дворе аптеки Пеля. При этом она старалась избегать разговоров о Крестовском и Стасе, но это плохо ей удавалось, так как именно он дал ей билеты.

Вопреки её ожиданиям Ваня не стал перебивать или издеваться над её новым приятелем и тем, что он водит дружбу с чистым злом. Видимо, эта тема была для него слишком серьёзна.

– Так что, пойдём теперь к Эстер, – заключила Аля, окончив свой рассказ. – Во сколько открывается её магазин?

– Это неважно. Я могу просто написать ей, – Ваня нахмурился и потёр подбородок. – Но стоит ли её вовлекать в это? Вдруг она тоже замешана? У Аркануса явно есть пособник среди магов, уж больно хорошо она осведомлена о том, что творится в волшебном сообществе.

– Не похоже, чтобы это была Эстер, – Аля размеренно жевала зубочистку, – думаю, нам стоит рискнуть. Насчёт засланного казачка в магическом совете я согласна, но это скорее Саламин. Уж очень он темнит и бездействует во всей этой истории. Вот ему бы я точно не доверяла. К тому же другого плана у меня нет. Если что, у меня с собой сакрариум, который дал Бернар. Не хочешь бахнуть его, чтобы хоть на время…ну, это…ничего не случилось?

– Спасибо, пока не надо, – Ваня благодарно посмотрел на неё. – Зачем же эта ведьма наложила на меня проклятие?

– Не знаю, – печально пожала плечами Аля. – Может, шантажирует Вальтера? Может, хочет сжить со свету всех, кто против её делишек? Кто ж поймёт этих баб?

– Это точно, – ухмыльнулся Ваня. – Оки, пойдём к Эстер. Попробуем залезть в магический шар и найти Вальтера.

Ещё в столовой Ваня отправил Эстер сообщение, и когда они подошли к лавке, то там уже горел свет. Музыка ветра огласила их появление, и они окунулись в тепло и коричный запах эзотерического магазинчика.

Под звуки дверной трели из-за шторы украдкой высунулся острый носик, но тут же исчез в недрах подсобного помещения:

– Я только начала собирать необходимое для сеанса, но вы проходите. Раздевайтесь и помогите мне всё подготовить, – доносился сосредоточенный и немного суетливый голос.

Аля и Ваня на ходу сняли тёплую одежду и прошли за прилавок. Подсобное помещение было отгорожено от основного зала не только плотной занавеской, но и межкомнатной дверью. В нём не было ни единого окна. Это создавало одновременно и замкнутость, и уют. Посередине стоял высокий стеллаж тёмного дерева со множеством книг, точно украденный из старинной библиотеки. Он разбивал комнату на два ровных прямоугольника. В одной части была длиннющая столешница, снизу занавешенная строгими коричневыми шторками, а над ней до самого серого бетонного потолка возвышались мириады полок, заполненные разноцветными коробочками и всевозможными склянками. Всё это было похоже на берлогу алхимика, но не чокнутого, а, напротив, щепетильного и весьма педантичного.

– Вань, будь добр, поставь стол на середину комнаты, – попросила Эстер и указала на одноногий высокий столик в углу покрытый вельветовой чёрной тканью. – А ты, дорогая, расставь четыре стула вокруг него.

Они оба повиновались и понесли мебель в соседнюю часть за стеллажом. В процессе работы Аля потихоньку спросила Ваню:

– Зачем четыре стула?

– Один – для её мужа. Он умер, но не совсем. Короче, это сложно, давай потом, – шептал Ваня и тащил небольшой, но тяжеленный стол, сделанный, кажется, из массива дерева.

В этой части подсобки не было ничего, кроме голых кирпичных стен, от которых исходил неприятный холодок, и зловещего шкафа на львиных ножках. Сложно было определить его цвет, так как здесь не было ни ламп, ни софитов, а свет добирался сюда только из соседней комнаты, где суетилась Эстер.