– Что я могу для вас сделать? – Карлсон подлетел к Але и попытался её почистить, но только ещё больше размазал грязь по куртке. Аля отпрыгнула от него, в ужасе, что он сейчас ещё чего-нибудь натворит.

– Нет, ничего не нужно, всё в порядке, – сказала она и быстро зашагала прочь.

В пакете всё ещё звенели осколки бутылки, но это уже было неважно. «Главное – добраться домой целой и невредимой. Хватит с меня на сегодня приключений», – думала Аля на ходу. Она практически бежала, уже не пытаясь укутаться. Ветер нещадно терзал её светлые локоны, а на одежде не было и пяди чистой или сухой ткани.

На секунду она остановилась и оглянулась. Карлсон стоял среди обломков, грустно глядя на разлитое вино. Ей стало немного его жаль, но холод и дождь не дали ей задержаться надолго, и со словами: «Чертовщина какая-то происходит» Аля помчалась домой.

К вечеру дождь прекратился, но небо было всё ещё затянуто. Ничего удивительного, ведь в ноябре в Питере звёзды ярче сияют на сцене, нежели на небе.

Аля прибиралась перед приходом гостей. Она была возбуждена, ей не терпелось рассказать подругам о своих приключениях, а также показать загадочную бутылку коньяка, тайком пробравшуюся в её пакет, которую она обнаружила только дома, когда начала доставать осколки своего неудавшегося глинтвейна.

Конечно, её подложил ей Карлсон. Видно, чувствовал себя ответственным за разбитое вино. Она даже не сильно удивилась, ей показалось, что это так на него похоже. Одно не давало ей покоя – в какой момент он умудрился это сделать.

Также Аля размышляла о молодых людях, назвавших её и Карлсона бухариками. Вот, значит, как получается. Ты учишься в школе, оканчиваешь университет с красным дипломом. Затем приезжаешь, преисполненный планов и надежд покорять столицу, строишь карьеру, заводишь знакомства с важными людьми, занимаешься саморазвитием, ходишь на пробежку по выходным. Чувствуешь себя полноценным членом общества. Но, стоит немного зазеваться, сделать малейшую оплошность, и всё, финита ля комедия. Теперь ты просто бухарик из Купчаги.

В семь должна была прийти Таня, на которую Аля возложила почётную обязанность купить вина, так как у самой не получилось, а чуть позже обещала прийти ещё одна подруга – Катя, но все называли её просто Кэт.

Кошачья натура девушки проявлялась как во внешности, так и в характере. Лукавые зелёные глаза всегда смотрели с определённой долей презрения, её стройные бёдра изящно покачивались в такт её грациозной походке, а роскошная львиная грива медного цвета густо приправляла всю, попадавшуюся ей, еду и напитки.

Она работала стилистом-парикмахером, и как многие люди этой профессии, она обожала всё идеальное. Поэтому Тане, с её вечно размазанной тушью и стрелками на колготках, часто доставались колкие замечания.

Аля в первый раз пришла на стрижку к Кэт, как только переехала в Петербург. Девушки сразу нашли общий язык благодаря любви к чтению, хотя полностью расходились во всём остальном. Со временем они заметили, что за сеанс стрижки попросту не успевают обсудить прочитанное и решили встретиться как-нибудь за чашкой кофе. После этого они начали регулярно совершать набеги на библиотеки друг друга. Также их сплочению способствовало Алино расставание с Егором, который укатил обратно в свой уездный город, чтобы помогать с бизнесом престарелому отцу.

Кэт обожала Алю за её чувство юмора, нелюбовь к Сэлинджеру и за осознание собственного превосходства над ней. Аля же восхищалась активностью и жизнелюбием подруги, которая, похоже, хочет прожить сразу несколько своих кошачьих жизней. Лыжи, скалолазание, верховая езда, сплавы, походы. Казалось, что ей интересно всё, но при этом ничего по-настоящему.

Хотя, по правде сказать, Таня недолюбливала Кэт и говорила, что та «невесть что из себя представляет». Может, потому, что она ревновала к ней Алю. Может, потому, что рыжие волосы Кэт всё время лезли ей в лицо, Таня всегда держалась с ней холодно и старалась подшутить над ней при первой возможности. А так как выглядело это зачастую неуклюже, она злилась ещё больше.

Когда после совместных посиделок Таня жаловалась на рыжеволосую подругу, Аля вечно пыталась её защищать. Они никак не могли сойтись в терминологии. Стервозность или прямолинейность? Надменность или уверенность в себе? Казалось бы, всё дело в человеке, но нет. Всё дело в нехватке сна и нежелании видеть собственные недостатки.

Без пяти семь раздался звонок. Таня пришла, как всегда, запыхавшаяся и раскрасневшаяся. Но сегодня она была особенно хороша: подкрученные локоны, красная помада, прямое чёрное платье с неизменно глубоким декольте. Она всегда старалась так выглядеть в присутствии Кэт.

Увидев прихорошившуюся подругу, Аля подумала: «Небось, купила вино подороже и бри с камамбером вместо акционных сыров из алкомаркета», и с материнской нежностью посмотрела на подругу.

– Помнишь, твоя Катюша говорила про рислинг, тот из Испании? Короче, я нашла такой, – Таня вертелась перед зеркальной дверцей шкафа в коридоре, поправляя причёску и макияж. – А то, этой мадаме, видите ли, вечно не нравится то, что я покупаю.

– Катюша?! – вскинула брови Аля, – её Кондратий хватит, если она такое услышит. Да, хватит прихорашиваться, ты великолепно выглядишь, – она подгоняла подругу, чтобы поскорее начать свой рассказ.

Таня сделала полный оборот вокруг себя, встряхнула каштановые кудри и, довольная собой, наконец-то, оторвалась от зеркала.

На кухне не горело два из четырёх софитов. В зависимости от настроения это придавало ей или загадочности, или угрюмости. Это была очередная поломка в квартире после микроволновки, тостера и пылесоса. Аля решила, что она переживёт всё что угодно, пока жива кофемашина, и отложила вызов мастера до тех времён, когда найдёт нормальную работу.

Главный создатель уюта – Альберт примостился на подоконнике и шевелил лапками, будто ловит невидимую мышь.

– Как твоё собеседование? – осторожно спросила Таня.

– Да… ну его… – Аля опустила глаза, доставая из пакета виноград и камамбер. – Ты лучше послушай, что потом со мной приключилось, – и она пустилась в красочные описания сегодняшних происшествий.

Таня слушала, затаив дыхание, а когда Аля показала ей бутылку коньяка, у неё широко раскрылись глаза и со вздохом вырвалось:

– Офигеееть… Повезло тебе, что тот толстячок налетел на тебя, а то неизвестно что было бы, – Таня искренне беспокоилась за подругу.

– Это дааа, – протянула Аля и задумалась. – Но в последнее время со мной постоянно происходит какая-то ерунда. Не везёт во всём, и в больших делах и в мелочах. Я бы не удивилась, если бы меня всё-таки убило этими стройматериалами, – Аля закрыла глаза и сделала большой глоток. – Что за мерзкая кислятина? – она сморщилась.

– По совету твоей подружайки, – развела руками Таня.

– В следующий раз бери, что обычно, и не слушай никого, – Аля нахмурилась, рассматривая золотистую жидкость в бокале.

– Будет сделано! – Таня сделала жест, как будто берёт под козырёк.

– Надеюсь, это всё неспроста, – Аля положила локти на стол.

– В смысле?

– Ну, сейчас не везёт, не везёт, а потом всё каааак наладится, – она цокнула языком. – И работа появится, и мама выздоровеет, и карты разблокируют, и техника перестанет ломаться. И вообще…, – Аля мечтательно посмотрела в потолок и подпёрла лицо ладонями.

Таня понимающе закивала.

– Ммм-да, много на твои плечи в последнее время свалилось. А может, на тебя кто-нибудь порчу навёл? – неуверенно спросила она, жуя виноград.

– Да, кому я нужна? – улыбнулась Аля. – Живу себе, никого не трогаю. – Просто чёрная полоса, и я думаю…, – звонок в дверь прервал её мысль. – Это Катюша, – она хихикнула и пошла открывать.

Кэт принесла с собой запах цветочных духов, шампанское, тортик и свою лучезарную улыбку. Как она умудрялась сохранять безупречную укладку и макияж в такую сырость, оставалось загадкой.