– Эээ, ну, наверное, как-то так, – Аля задумалась.

– Нет, всё намного сложнее, – объяснял молодой маг. – Когда чародей, даже не обязательно чародей, когда любой человек хочет добиться желаемого с помощью магии, ему следует провести соответствующий ритуал. Некоторые из них простые и их можно быстро совершить, имея необходимый инвентарь, другие требуют долгой подготовки, определённых навыков и магической силы.

– А как быть, если враг наступает? Неужели нет возможности дать быстрый отпор?

– Боевые эликсиры срабатывают мгновенно при соприкосновении с материей. У меня есть парочка с собой, – Ваня сунул руку в замызганный карман, – но я не успел их достать. Этот козёл накинулся сзади. А потом мерзкая животина отобрала их.

– Эх, даже в мире волшебства сплошные сложности, – сказала Аля, доставая ногу из грязи и при этом, держась за шершавую стену, чтобы не упасть. – Интересно, сколько тут километров этих ходов?

Ваня не ответил, а только тяжело хлюпал своими громоздкими сапогами.

Спустя метров триста, они увидели первую развилку. От неё в три стороны расходились тёмные подземные коридоры, от которых веяло холодом и тайной. Они, по всей видимости, были построены в разные эпохи. Один был сводчатый, выложенный крупным неровным булыжником. Другой бетонный, похожий больше на бункер, казался самым современным. Третий загибался дугой влево и был как раз продолжением того туннеля, из которого пришли ребята.

Стены всех трёх проходов были покрыты непристойными рисунками, бесформенными граффити, подтёками краски, конденсатом и грязью. Но среди этого хаоса можно было заметить хоть и поистёршиеся, но вполне угадываемые символы. Например, внутри мужского причиндала скрывался орёл над крестом, из-под размазанной глины проглядывал полумесяц, вписанный в солнце. Ванин фонарик медленно и тщательно изучал всю эту мазню, но пока безрезультатно.

– Вон там, – Аля ткнула пальцем на туннель из булыжника, – смотри, четыре зелёных стрелы под словом… – она засмущалась, – ну, вон тем, нехорошим.

– Вижу, – отозвался Ваня.

– Даже краска не сильно стёрлась, кто-то не так давно обновлял её.

– Да, похоже, ты права. Значит, нам туда. Интересное кино. Я и понятия не имел, что здесь под Никольским такой лабиринт. Любопытно, знает ли Вальтер? – он вопросительно посмотрел на Алю, но та замерла и не отвечала ему. – Слышишь?– наконец тихо спросила она.

– Что? – Ваня посветил вглубь туннеля со стрелами, куда так напряжённо смотрела Аля. – Ничего не слышу.

– Чшшш, шаги.

Ваня недоверчиво разглядывал свою спутницу, пытаясь понять, шутит она или нет. Но тут услышал отчётливое шарканье и стук ботинок, как по мостовой. А спустя пару секунд, до них донеслись голоса. Разговаривали двое мужчин. Речь было не разобрать, но казалось, что говорил в основном один, а второй лишь отвечал ему размеренным басовитым голосом, на манер священнослужителя.

– Прячься туда, – Ваня махнул в сторону дальнего от них туннеля, но Аля продолжала стоять, как вкопанная. Тогда он схватил её за рукав и потащил за собой, при этом выключив фонарь.

Молодой маг принялся за работу. Он спешно рисовал символы на сыром полу, приговаривая заклинания на странном грубом языке. – Не стой, помоги, – Ваня толкнул её в плечо, и Аля очнулась.

– Да, прости, что делать?

– Рассыпь это над символами, которые я нарисовал, – он достал из огромного кармана ватника узелок из мешковины.

Аля повиновалась. Она принялась посыпать надписи зелёным мелкозернистым порошком.

– Уруз-Наутиз-Беркана, – повторял Ваня нараспев.

Шаги и разговор приближались. Уже можно было расслышать, что хозяин сапог говорил много и эмоционально, а шаркающий только невнятно бубнил ему в ответ. Аля затряслась и начала ещё интенсивнее посыпать землю чудесной пылью, которая настырно липла к её влажным ладоням. Она старалась отскрести назойливую субстанцию от руки, но тут и её пальцы и надписи замерцали тусклым серебряным светом. Символа было три: один похожий на букву «П» с неровной крышкой, наискосок перечёркнутая вертикальная палочка и ещё «В» с остриями вместо полукружий.

– Вань, они светятся, – шептала Аля.

– Хорошо, – он открыл глаза, – этот знак отгонит от нас злых духов, – теперь просто стой и молчи.

Аля увидела, как сияние знаков усиливается, и проход перед ними затягивается полупрозрачной мерцающей плёнкой.

Ребята затаились, а через несколько секунд из дальнего от них прохода со стрелами показались две фигуры. Хотя в подземелье было темно, как в гробу, вокруг этих двоих было такое же бледно-серое свечение, как от надписей. Это был молодой военный в форме лётчика отечественной войны и монах в чёрном одеянии с деревянным крестом на шее. Руки старца были сложены на поясе и вдеты в рукава.

– Так, мы их и застали врасплох. Всех фрицев перебили, – солдат махнул ладонью и сжал её. – Всех до единого. Несколько пытались бежать, но мы их кааак, – он стукнул кулаком о другую ладонь.

– На то воля Божия, сын мой, – басил его морщинистый собеседник.

– На то воля товарища Сталина, – лётчик сложил руки в карманы.

– И он раб Божий, – гундел под нос монах.

Ребята стояли, не шевелясь. Аля не понимала, бояться ей или нет, лицо Вани было серьёзным, но при этом внушало спокойствие.

Собеседники ещё немного прошли в сторону входа в подземелье и растворились в темноте.

– Фух, – резко выдохнул Ваня, – это просто мнемы.

– Мемы? – переспросила Аля.

– Меньше сиди в соцсетях, – он презрительно ухмыльнулся и включил фонарь. – Мнемы – это воспоминания, ожившие люди и события прошлого. Они совершенно безобидны, они результат мощных эмоций или накопленной энергии.

– Но если они бесплотны, как мы слышим стук сапог и их голоса?

– Это как воспоминание в твоей голове. У него есть не только картинка, но и звуки, и запахи, и вкус. Самого шума не существует, но существует твоё восприятие его.

– Ты бываешь на редкость нормальным, когда что-то объясняешь, – улыбнулась Аля.

– Ага, с твоей подкованностью в мире магии мне слишком часто приходится быть нормальным.

– И опять всё по новой, – вздохнула Аля, и они вошли в туннель, отмеченный четырьмя зелёными стрелами.

В этой части подземелья было не так сыро, но зато чувствовался могильный холод. Казалось, что кишка из беспорядочно нагромождённых камней уходит глубоко вниз. Стены были покрыты инеем, ноги периодически проскальзывали, ступая на подмёрзшую слякоть.

Аля натянула посильнее шапку, которая до этого съехала на затылок, и достала из кармана перчатки. Она разглядывала рисунки на камнях, которые, казалось, проступают изнутри стен. Вот только что поверхность была чистая, а тут вдруг на ней появилась оскаленная физиономия, которая, как будто, следила за ними и в то же время насмехалась. Рисунки были мрачными и ужасающими. Скорпионы, кости, готические кресты, некоторые из них встречались по нескольку раз. Часто мелькало изображение мохнатого паука с кровоточащим глазом, которое до жути пугало Алю. Его злобный взгляд смотрел ей в самое сердце, заставляя тут же отворачиваться и быстрее идти, чтобы не отставать от Вани.

Проходя мимо очередной ухмыляющейся рожицы, Аля остановилась и достала телефон, чтобы подсветить. Её заинтересовало то, что мерзкая физиономия была недорисованная. Красное пятно, изображавшее кровь на зубах, неровной алой линией вдруг стремительно уходило вниз. Занятно, художник не завершил дело по своей воле, или ему что-то помешало? А может кто-то? Аля проследила фонарём, уходящую к её ногам черту и уставилась в пол. Под ней, как будто открыли невидимый кран, из которого начала расползаться грязно-бордовая вязкая лужа крови, от запаха которой Алю сильно затошнило. Она зажмурила глаза, резко открыла их, но тягучая жидкость продолжала поступать из стен, заполняя коридор. Когда лужа дошла ей до щиколотки, она с криком бросилась к Ване, который успел уйти немного вперёд.