— Я не понимаю. Разве мы были не на одной стороне? Разве возврат зла не наше оружие?

— Если ты восстановишь кровные узы с народом, Размараль навсегда закроют для чужаков, как и мир мирайя. То есть закроют кормушку, — дядя громко хлопнул в ладоши. — Серость живет здесь и сейчас. Они не думают о том, что их потомкам жить будет негде, главное им сейчас хорошо. У них нет в запасе тысячелетий, как у тебя. У них максимум пять сотен лет жизни, и это при хорошем раскладе.

— В таком случае они могли просто выдать его демонам.

— Не посмеют, — криво усмехнулся Генлий, наклоняясь к племяннику. — Если они это сделают, они развяжут руки наследнице Воскрешенной, а она с удовольствием укажет на них до того, как дебилы рот раскроют. Их четвертуют, воскресят и еще раз четвертуют. А серость труслива. Знаешь, скольких так казнили за мгновение до того, как они связались с демонами? Наследницу Воскрешенной не просто так бояться и ненавидят. Ей, конечно, далеко до предшественницы, но она делает успехи.

— Но почему она сейчас их не устранит? — следил за дядей взглядом Амрон. — Она же знает их поименно!

— Потому что нужны определенные условия, при которых ясновидящая такого высокого уровня может вмешаться. Она видит множество картин будущего и вынуждена сохранять стабильность. Поэтому вмешивается только в крайних случаях, когда по-другому нельзя.

Амрон отвернулся от дяди и сел на высокий стул.

— В этот раз тебе повезло, — Генлий кольцом выпустил дымок и взял племянника за основание волос, — что твоего друга не обнаружили. В следующий раз удача может отвернуться от тебя. Сейчас ты ждешь, когда откроют мир мирайя, и ты сможешь получить указания от Воскрешенной. Тебе понятно?

— И ничего не делать? — скосил взгляд Амрон.

— Ты не дорос для того, чтобы на равных сражаться с монстрами, которые тысячелетиями враждуют с вашей расой. Они тебя в порошок сотрут. Какое бы ты решение не принял, оно будет проигрышным, потому что они его предусмотрят.

— Я понял, дядя, — опустил голову принц.

— Еще один момент, — Генлий снова наклонился к племяннику и развернул знакомый ему свиток. — Знания предков захотел получить? Даже не думай об этом. Ты в курсе, что Искрос едва не подох, пытаясь их заполучить? Он провел в храме месяц, а вернувшись, еще месяц восстанавливался израненный и полностью опустошенный.

— Но если предки подскажут…

— Не подскажут, — перебил мальчика Генлий. — Ты имеешь неправильное представление о знаниях предков. Тебе не вольют знания в твою глупую голову, — он больно ткнул пальцем Амрону в лоб. — Они откроют тебе генетическую память, которой обладают мирайя. Мирайя рождаются с ней и помнят то, что помнили предшественники. Одна маленькая загвоздка. Твое тело не сможет повторить того, чего никогда не умело. В том числе и какие-то магические приемы. Тебе всё равно придется им обучаться, даже если ты подсмотришь их в памяти предков. Риск сдохнуть, того не стоит. У тебя нет силы Искроса, чтобы пройти ритуал. Не забывай, что ты — самый слабый правитель из всех королей веронов, а Искрос был самым сильным.

— Дядя, папа мало, что мне рассказывал о кровных узах…

— Все-таки хочешь предупредить друга об опасности? — сделал вывод Генлий.

— Если это возможно.

— Возможно, — отошел к стене Генлий и вытащил топор из куклы. — Считай, что кровные узы — это огромная засекреченная сеть, к которой имеют доступ только те, кто с тобой связан. Её практически невозможно отследить и увидеть. В свое время Искрос создавал подсеть, где проводил совещания с нами, перенося только наши образы к себе.

— Как в ученической сфере?

— Что-то вроде того, но мы переносились не в сферу, а в его сознание, — задумчиво крутанул топор Генлий.

— И вы так умеете? — повернулся к дяде принц.

— Нет, потому что я — долол, не верон, — Генлий проверил остроту лезвия и, поморщившись, воткнул в стену. — И поэтому я не могу тебе полностью рассказать, как они работают. Тебе придется самому с этим разбираться. И даже не думай о памяти предков. Я тебе сдохнуть не позволю. Понял? — он подошел и фамильярно похлопал Амрона по голове.

Глаза Генлия сузились.

— Скажи мне имя твоего друга, — внезапно приказал дядя.

Амрон плотнее сжал губы.

— Отвечай.

Принц упрямо молчал, а Генлий довольно кивнул:

— Молодец, ты понимаешь, что ты сделал сейчас?

— Обошел приказ старшего, — ответил Амрон.

Дядя снова кивнул.

— Как ты это сделал, ты понял?

— Подумал, что рассказывать опасно даже вам.

— Делаешь успехи. Вероны не рабы, и они не будут слушаться тебя беспрекословно. Чтобы они тебя слушались без тени сомнения, они должны тебе доверять и уважать. Нет доверия, нет послушания. Поэтому так важно для тебя восстановить репутацию, а у тебя она подгажена так, что даже я не знаю, как её исправить.

Амрон снова опустил голову. Чтобы он ни делал, получалось только хуже. Принц думал, что хотя бы появления брата-близнеца что-то изменит в его жизни, но кто знал, что у Олега окажется возврат зла и не сахарный характер. Мало того, что отношения с народным советом ухудшились, так еще и дар Олега кучу трупов оставил и привлек внимание самой жуткой тёмной расы.

— Вернемся к проблеме, — развернул стул Амрона к себе Генлий. — Сейчас очень важно сбить твоих врагов со следа, направить демонов в другом направлении. Мы упустили эту возможность и сейчас они перероют весь Размараль для того, чтобы найти твоего таинственного друга.

— А что если они не найдут его в Размарале? — рискнул спросить Амрон.

— Возьмутся за твое окружение, — пожал плечами Генлий, — кого-то будут пытать, кого-то убьют. Возможно, что до Завса доберутся, если он придет в себя… убивать его не советую. В случае его смерти тебя ждет поводок, так как он — осведомитель совета магов.

— То есть они все равно найдут источник?

— Если мы их не собьем, то да. Вопрос времени. Всё, что мы можем сделать в данной ситуации, это растянуть время на поиски и дождаться поддержки мирайя.

— Что они сделают с ним, если найдут? Убьют?

— Скорее всего. Если ты восстановишь кровные узы с веронами, каждый верон в сети будет иметь возможность использовать возврат зла, как это делает твой человечек. Этим ты создашь неприступную оборону своего мира. Поэтому в интересах демонов, найти источник и ликвидировать его до того, как будет поздно и след окончательно затеряется среди веронов.

Амрон сполз на пол. Если враги всполошились из-за обычного верона, то, как же они отреагируют, если узнают, что источник на самом деле истинный наследник? Что будет с Олегом и его человеческой семьей?

— Но как они вообще поняли, что у Юлиана кровные узы? — поднял взгляд на дядю Амрон. — Он же человек.

— Они не знали, он сам себя выдал.

— Но если они убьют источник… родится же новый. Сила же возвращается назад.

— Возвращается, — кивнул Генлий, — но условия меняются. Новый обладатель возврата зла может родиться среди мирайя, где этот дар распространен, как случилось с наследницей Воскрешенной. Сейчас для демонов главное не допустить развитие дара у веронов. Устранить его в зачатке, чтобы он не пустил корни.

— Вы говорили, что возврат зла всегда присылает ответку, как же они собираются устранить источник?

— Они найдут смертника, который призовет проклятого, а от проклятого, — дядя вздохнул, — даже Пламенеющему не уйти. А так как проклятый, по сути, является страдающей душой, то на него не подействует возврат зла.

— Проклятые не всемогущие.

— Смотря какие. С красными и синими косами проклятые опасны, но от них еще можно удрать и избавиться лет на десять, но если пришлют изумрудную… — Генлий показал жестом, словно состригает что-то ножницами. — Пока враги не знают личность твоего друга, он в безопасности. Но если он себя или ты его рассекретишь, ему конец.

— Память предков…

— Еще раз повторяю, риск не стоит твоей смерти.

— Но что мне тогда делать⁈ — сорвался на крик Амрон. — Я не хочу, чтобы кого-то еще убили!