Олег виновато потупился. Как-то ему и в голову не приходило, что Тарален мог лишиться дома во время нападения на столицу.

— Разве Далак с демонами не разобрался? — совсем тихо спросил Олег.

— Он их отпугнул, но не остановил. Я думаю, они по-прежнему ищут источник возврата зла среди веронов. Они ищут тебя. И ничего хорошего не будет, если они тебя найдут, раньше, чем ты сможешь научиться защищаться.

— То есть вы хотите сказать, что у меня просто нет выбора, кроме как принять корону Размараля, если я хочу остаться в живых?

— Наших врагов не остановит твой пацифизм, Олег, как и в случае с Дунгрогом. Сейчас ты не хочешь становиться главным стражем, а лет через десять можешь передумать.

— Поэтому они хотят устранить меня, пока я не передумал? — еще сильнее нахохлился Олег.

— Да, это так. И я хочу тебе помочь в первую очередь выжить. Твое упрямство не поможет ни тебе, ни твоей человеческой семье. И всё, что я прошу тебя, это принять мою помощь.

— И вы не тронете мою человеческую семью?

— Не трону. Обещаю, без твоего согласия никому из них я память править не буду. Будешь со мной сотрудничать?

— Я подумаю…

До конца от подозрительности Олег не избавился, хотя учитель и не солгал ему.

— Вы добра пагаманілі? [Вы хорошо поболтали?] — спросил прадед у правнука по приезду домой, после того как они распрощались с Леонидом.

— Добра. Прабач мяне, я сам не ведаю, чаго на яго злуюся, [Хорошо. Извини меня, я сам не знаю, почему на него злюсь] — перешел на белорусский Олег, зная, как старик любил родной язык.

— Дык ён такі як ты, таму и злуешься. [Так он такой как ты, потому и злишься]

— Як ты зразумеў? [Как ты понял?] — округлились глаза у Олега.

— Вельмі ён добры, хоць да раны прыкладай. Цьфу. [Очень он добрый, хоть к ране прикладывай. Тьфу]

Мальчик улыбнулся, значит, не одному ему это качество Леонида показалось странным.

— Сабакі яго баяцца, а з ваўком дагавор, [Собаки его боятся, а с волком договор] — продолжал прадед. — Чаго яму ад нас трэба? Прыходзіць да двара кожны дзень. Да цябе лезе. Навошта? [Что ему от нас нужно? Приходит ко двору каждый день. К тебе лезет. Зачем?]

— Яго бацька даслаў, хочуць ад маці мяне забраць. [Его отец прислал, хотят от матери меня забрать]

Аркадий с пониманием покивал.

— Алежек, я бачу як табе дрэнна з намі. А яны як ты. Можа з бацькам табе будзе добра? Паспрабуй пажыць з ім, а не спадабаецца, вяртайся. [Олежек, я вижу как тебе плохо с нами. А они как ты. Может, с отцом тебе будет хорошо? Попробуй пожить с ним, а не понравится, возвращайся]

— Як жа маці? [Как же мама?]

— Яна зразумее. [Она поймет]

— Я падумаю, дзякуй, пра. [Я подумаю, спасибо, пра]

Старик обнял его и похлопал по спине.

После разговора с дедом Олег задумчиво призвал кровную нить Амрона, прислушиваясь к его эмоциям. Последнее время Олег ловил от брата один лишь негатив: усталость, злость и обиду. И Амрон не справлялся под грузом обвинений и накатившей депрессии. Хотел спрятаться как улитка в панцирь. Зашторивал окна. Разрушенные не до конца восстановленные улицы напоминали ему о совершенных ошибках. Боялся смотреть на веронов и встретить осуждающие взгляды.

Амрон с каждым днем всё сильнее хотел поменяться с братом и на время спрятаться за его спиной. Считал, что старший брат морально сильнее его и сам кого угодно покусает. Искреннее верил, что играл чужую роль.

У Олега возникало аналогичное желание. Накопилась непреходящая усталость. Сказывалось напряжение последних дней и что ему не удавалось отдохнуть даже во сне. Тяжело постоянно контролировать границы разума и воевать с навязчивыми веронами во главе с Элом. Да и неплохо бы провести разведку на чужой территории.

— Может, идея не так уж и плоха, — с сильной усталостью сказал мальчик, просматривая воспоминания брата. — Хотите видеть меня своим наследником, так я им буду. И надеюсь, что ни я, ни вы об этом сильно не пожалеете.

Как только Олег закончил с подготовкой, он незаметно для всех поменялся с Амроном.

С Лиевом, который просил себя называть Лисом, Акрас сразу не сошелся характерами. Левкос часто передразнивал манеру разговаривать Акраса, особенно когда тот тщательно подстраивался под взрослого. В какой-то момент мальчишки даже подрались, когда Лис вконец достал Акраса издевками. Однако в силу лучше развитого тела и физической подготовки левкос с легкостью одолел верона, не позабыв поддеть:

— Кому-то мамочка слишком часто носик вытирала!

— Отвали от меня, звереныш! — огрызнулся Акрас.

Принц не сомневался. Олег специально создал ему проблему в виде вздорного и совершенно неуправляемого левкоса. Отомстил за поведение самого Акраса. Мало того от Лиса нигде не скрыться, учитывая его дар и наличие кровных уз. Несносный левкос везде его доставал, словно ему доставляло особое удовольствие дразнить Акраса внезапным появлением.

— Никого не напоминаю? — поднял рыжую бровь Лис, намекая на самого принца.

— Отвали! Я сам разберусь, как мне вести себя с моим братом!

На их разногласия вероны смотрели сквозь пальцы, некоторые даже радовались, что Акрас, наконец, вел себя как обыкновенный ребёнок, что несказанно злило самого принца. Левкос обладал просто невероятной способностью выводить его из себя.

Еще и Картаказис часто навещал Лиса, раздражая насмешливыми взглядами в сторону принца. Они нагло что-то обсуждали в его присутствии на ментальном уровне, однако Акраса не посвящали. Защита на их разумах стояла такая, что у неопытного принца не получалось её обойти, о чем он пожаловался Стару.

«Мы только начали с тобой обучение, тебе еще рано с таким высоким уровнем иметь дело, — сказал ему верон. — Лис обучается у директора Картаказиса уже одиннадцать лет, он намного опытнее тебя».

«Я думал ему лет девять».

«Нет, левкосы взрослеют медленнее, чем наши дети, — с некой печалью отвечал Стар, — их детство длиннее. Лису сейчас семнадцать лет, он на десять лет старше тебя».

«Ты как будто сожалеешь, что мы не взрослеем так же как они», — заметил его настроение Акрас.

«На самом деле да, я завидую левкосам и ариантам из-за их длинного детства. Очень грустно наблюдать, как наши дети лишаются детства, когда появляется необходимость выжить, как в случае с нападением на столицу. Я бы предпочел, чтобы дети оставались детьми, а не как у нас сражались наравне с взрослыми…»

В его воспоминаниях мелькнул образ веронских детей, которые вместе с взрослыми атаковали демонов стихийной магией. При нападении на столицу были задействованы все имевшиеся в распоряжении Акраса ресурсы, в том числе и детские. Уже после того, как угроза миновала, в Вэндэйре не осталось веронов, у которых не имелось бы кровных уз. Однако на тот момент Акрас не имел связи со всем городом. Его действия в полной мере оценили только после столичных событий.

«Не понимаю твоих переживаний, — подошел к учителю Акрас, — он ведет себя как малолетний дебил. Во время нападения на столицу он бы точно обмочил штанишки при виде орды демонов, в отличие от наших детей. Мы ни одного ребенка не потеряли, между прочим, потому что наши дети достаточно умны, чтобы следовать общему плану».

«Пострадала их психика, — не согласился Стар. — Твоя психика…»

«Мы живучие, главное мы это пережили, а психику уже как-нибудь поправим».

«Я бы на твоем месте все-таки нашел общий язык с Лисом. Мне очень грустно наблюдать, что у тебя нет друзей».

«Уж кто-кто, а он вряд ли станет моим другом…»

Вернулся с переговоров Мадар. Верон выглядел крайне уставшим. Он был одним из тех, кого его глупейшиство микроб пропустил к себе.

«Как всё прошло?» — спросил Акрас.

«Не так плохо как я ожидал. Лева и её маги из среднего и высшего звена поддержали нас в противостоянии против красноторов. За ней и Таинш с его окружением, хотя до сих пор царь ариантов придерживался нейтралитета. Ранее нам удалось вытащить несколько арианстких детей. Брюзга посягательства на свою расу не прощает. Закон в отношении работорговли ужесточат, как только его рассмотрит верхушка магов».