— Не забудьте солью рабочее место обвести, — подколол её Олег.

Его борьба против «сектанта» сложилась не самым удачным образом. Учителя просто вызвали к Галине Максимовне на беседу.

Когда Леонида Михайловича отпустили из кабинета директора, при виде Олега он прямо в руке сломал пластмассовую указку, а на его лице большими буквами читалось: «Хочешь войны⁈ Будет тебе война!».

— Олег сложный мальчик, простите его, — извинялась Галина Максимовна, выходя следом за учителем математики. — Он неправильно всё понял.

Леонид Михайлович ничего не сказал и просто вышел, а директриса повернулась к мальчику на каблуках:

— Олег…

— Я пообщался с психологом, как вы рекомендовали, — развел он руками.

— Я не понимаю, почему ты так сильно ополчился против Леонида Михайловича. Его любят все твои одноклассники. И не только дети, но и учителя о нем самого высокого мнения.

— Его мой отец прислал, — решился сказать Олег.

— Ах, вот оно что, — присела рядом с мальчиком Галина Максимовна. — Мне и самой казалось странным, что специалист его уровня пришел преподавать в нашу самую обыкновенную школу…

— Это не все. Мой отец обо мне не знал, а сейчас хочет забрать меня. И суть конфликта в том, что я не хочу к нему уезжать, пока мне не исполнится хотя бы восемнадцать, но мне уступать не хотят. Против отца я ничего не имею, но отцовское окружение мне не нравится. Именно они прислали сюда Леонида Михайловича. И как можете видеть он профессионал такого уровня, что все мои одноклассники и даже мой лучший друг радостно поскачут усыновляться к моему отцу. Меня Леониду Михайловичу пробить не получается, так как я знаю, зачем он здесь. Силой они меня не забирают, потому что отец не хочет со мной ссориться. И вас я жалею, что втянул. Если вы будете им мешать, вас просто заменят кем-то более сговорчивым. И то, что я рассказал психологу, это крик отчаяния. Я-то ребенок, а Леонид Михайлович — взрослый. Слушать будут его, а не меня. Вы хотели знать о моих проблемах. Теперь вы их знаете.

Некоторое время директриса сидела и молчала, даже секретарша замерла, сложив полные руки в замок.

— Снова к психологу? — уточнил Олег.

— Нет, иди домой, — покачала головой Галина Максимовна. — Не поможет тебе наш психолог.

На пороге мальчика встречал товарищ.

— Ты дебил, Олег, — прокомментировал ситуацию Федя, провожая друга домой. — Тебя хочет весь класс поколотить за срыв нашей экскурсии. Даже девчонки обещали тебе линейку в одно место засунуть.

— Тебе не кажется странным, что из всех учителей он один вызывает такую дикую симпатию у всех? — проворчал Олег.

— Нет, он самый прикольный наш учитель. И между нами, ты не смог этим доказать, что он чужак. Ты просто себя мудаком выставил.

— Я знаю.

Они как раз проходили мимо хмурого Леонида Михайловича, и Олег мог поклясться, что слышал крайне возмущенный голос Эла. Похоже, афоэлец уже сообщал фальшивому учителю об его разговоре с Дарием…

— Я завтра в школу не пойду, — скуксился Олег от одной мысли об еще одном столкновении с упрямым учителем математики.

— Ты-то и одноклассников испугался? — не поверил Федя.

— Их-то я раскидаю, а вот что делать с этим… — Олег бросил неприязненный взгляд в сторону Леонида Михайловича, — я не знаю.

— Может, не надо ничего делать? — предложил друг. — Ты не можешь его просто игнорировать? Он же ничего плохого пока не делает.

— Возможно, ты прав и мне действительно надо на него забить.

На пути к дому, они встретили Яну с пакетами.

— Она купила еще одну жабу…

— Там же продукты вроде, — усомнился Федя.

— Жаба там, я знаю.

По крайней мере, с маминой армией искусственных земноводных Олег знал, как бороться.

Генлий не подходил близко, пока Акрон общался с Дарием на первом этаже королевского дворца. У обоих веронов на лицах сохранялось напряжение. И дололу не надо обходить защиту веронов, чтобы понимать, что темой обсуждения являлся старший щенок Инарана.

— Что там братец твой уже натворил? — спросил Генлий у сидящей рядом с ним Лимры на перилах второго этажа.

«Брат размазал Дария тонким слоем, — мысленно отвечала племянница. — Говорят, что он — Воскрешенная на минималках».

— Знаешь, мелкая, у меня стойкое желание столкнуть твоего брата с Шераином. Сможет ли щенок так же и его размазать?

«Тарален пока держится, — вмешался в их диалог Акрон, распрощавшись с Дарием, — сделаю смелое предположение, что сможет выстоять и Шераин — его дрессировал хранитель миров Джимиус. Поэтому не самая лучшая идея знакомить нашего мальчика с опытным и старым ариантом».

— Счастье было так близко…

«Пока нам всем предстоит поездка в мирайский мир. Мирайя нашли хранителя миров Кантора, и он срочно вызвал нас к себе».

— Я к мирайя не поеду, — сразу отказал Генлий.

«Тебя никто и не приглашал. Кантор хочет увидеть нового наследника веронов. Будущий король веронов должен проходить у него обучение сразу после распечатывания памяти предков, а для начала хранитель хочет познакомиться с ним».

— Что ответил щенок?

«Послал всех в бездну. Считает, что мы хотим закрыть его в мирайском мире лет на сто».

— Как он догадался? — задумчиво хмыкнул Генлий. С каждой маленькой победой своенравного племянника долол проникался к нему всё большим уважением, хотя вслух никогда бы об этом не признался.

«Он ощущает любую фальшь и видит, что от него пытаются скрыть. Но он не там врагов видит. Мы ему искренне помочь хотим».

— Ну, ему же надо на ком-то тренироваться? — не согласился с дядей Генлий. — Разносит вас, значит, сможет разнести и тёмных. Рано или поздно он всё равно придет к мысли, что без веронов ему никак, особенно когда начнутся столкновения с тёмными, что в любом случае неизбежно. Он же не совсем тупой, раз может противостоять противникам вроде Дария и Мадара.

— Не тупой, но упрямый, — согласился Акрон, подлетев к ним.

— Так тренируйте его дальше, — Генлий показал жестами, словно сталкивал кого-то лбами. — Не можете уговорить, вынуждаете его дальше с вами бодаться. Развивайте его. Пускай шевелит извилинами, как ему одному всем вам противостоять.

— Ты считаешь это хорошая идея? — призадумался Акрон, касаясь подбородка и зависнув в воздухе.

— Чем сложнее для него будет ситуация, тем проще ему потом будет воевать с тёмными. Не можете изменить ситуацию с ним, так извлеките из неё максимальную пользу. Я могу еще своих каралий подключить, чтобы ему вообще чердак взорвало.

«Пока не лезь. Надо разговаривать с Кантором и Воскрешенной, чтобы понимать, как быть с ним дальше. Я-то не против твоей идеи, но мы должны понимать, чем рискуем, оставляя его в закрытом мире».

— Сообщишь, что ответит ясновидящая, — помассировал шею Генлий. — Интересно сравнить её работу с предшественницей. Никогда еще не слышал её предсказаний. Ходят слухи, что она добрее старой ведьмы.

— Обязательно, мне самому любопытно услышать её, — уже вслух сказал Акрон.

Чуть позже всё веронское семейство стояло напротив портала, за исключением Инарана, который наотрез отказался ехать в мирайский мир.

Свою поездку вероны не смогли скрыть, поэтому со всех сторон их окружали камеры журналистов и звучали вопросы… не всегда приятные.

Акрон успокаивающе коснулся макушки Амрона после того, как мальчику в очередной раз напомнили о разрушенной столице и о йотах. Кто-то и вовсе попытался бросить в принца краской, однако нарушителя спокойствия практически сразу перехватили вероны. Последнее время анрифальцы ходили злые, и всех сажали без разбирательств. В тюрьмах уже мест не хватало от мелких хулиганов.

— Сначала беды натворил, а теперь совета у ясновидящей едет просить, — раздавался шепот с разных сторон.

— Надо было раньше к ней обращаться, тогда бы и на столицу не напали.

«Не обращай внимания», — сказал опекун мальчику.

«Какое им дело, что я хочу у неё спросить?»