— Но… кому служил Мэрг?

— Мэрг был сторонником моего отца и унаследовал от него всё это, — Инаран презрительно обвел рукой пространство. — Хотя Генлий считает, что мой отец тоже кому-то подчинялся…

Юлиан вздрогнул, когда кто-то с огромной силой ударил в стену, едва не проломив её. Послышались испуганный детский крик.

— Паразиты, замок кишит паразитами, — вышел из тени долол и направился к старшему принцу. — Убежал, змеёныш!

— О, Генлий, — обрадовался визитеру Инаран, — ты снова здесь!

Генлий наклонился к человеку и пару раз щелкнул перед его носом пальцами. Юлиану показалось, что он очнулся от глубокого сна.

— Помнишь, как здесь оказался, приятель?

Юлиан сглотнул и ошеломленно осмотрелся. Как оказался в кабинете старшего принца он совершенно не помнил.

— Иди, проспись, — сопроводил его до двери и вытолкнул из помещения долол.

— Мы просто беседовали, — не понял поведения старшего брата Инаран.

— И на какую тему? — заинтересовался Генлий.

Инаран раскрыл рот и сразу его закрыл.

— Я напомню, вы о Мэрге говорили.

У старшего принца казалось, почву из-под ног выбили.

— Я не мог…

— Но ты говорил, и если бы я не вмешался неизвестно, чтобы ты еще рассказал.

— Я… не почувствовал никакого вмешательства…

— Я прихожу к мнению, что у тебя слишком много детей.

Инаран побледнел.

— Генлий, не смей трогать моего ребёнка!

— Когда он вскроет тебе глотку, будет поздно, дорогой братец, поэтому змею лучше давить маленькой, пока это еще возможно.

— Генлий… я…

— Ничего не вспомнишь, — коварно ухмыльнулся долол. — Я не хочу, чтобы ты мне помешал. Второго Конрака я не допущу к власти.

Генлий повернулся к двери. С манипуляторами разума всегда есть сложности: как не допустить их в мысли, как распознать их магию и как не позволить обмануть себя через окружение. Долол неоднократно пытался убить Мэрга, но тот подставлял вместо себя других, а сам оставался невредимым. Вряд ли веронский мальчишка столь же изворотлив как шавка Конрака. Однако осторожность не повредит, да и Генлию торопиться некуда. Стоило понаблюдать за змеенышем, прежде чем его давить.

«Доигрался» — постоянно оборачивался назад Акрас. Не без причины старшего брата отца он опасался. Генлий был дололом и сыном Конрака. И ему, как и любому верону королевской семьи, подчинялась магия дворца…

Поездка в Вэндэйр уже не казалась плохой идеей, когда Акрас прятался в комнате матери, страшась преследования долола.

В момент появления сына, мать рассматривала себя в зеркало, поправляя короткий золотистый халатик. На широкой кровати ей составляло компанию загорелое тело спящего любовника.

— Мам, я хочу в Вэндэйр, — громко сказал Акрас, обращая на себя внимание Мраны.

— Зачем? — повернулась к нему она, прищурив голубые глаза.

Трезвая мать требовала иной тактики поведения: Акрас искривил лицо, словно собирался заплакать. Мрана спохватилась, что обидела ангелочка и села на ковер перед сыном, покрыла его лицо поцелуями и погладила по голове.

— Не плачь, мой маленький! Не плачь, мой ангел! Мамочка сейчас же всё сделает! — говорила Мрана, а затем отстранилась и громко рявкнула: — Лижэа!

От её рёва, проснулся любовник, раздраженно закрывший голову подушкой. Прибежала служанка и поклонилась госпоже.

— Немедленно распорядись, чтобы нам подготовили портал…

— Вагон! — поправил Акрас.

— Вагон! — согласилась Мрана. — Мы с сыном едем в Вэндэйр!

«Все-таки прекрасно быть любимым ребёнком», — незаметно усмехнулся Акрас.

С Генлием он позже разберется…

В учебной комнате царило необыкновенное напряжение из-за нового лектора с приторно-сладким голоском. От детей изредка исходили искры. Магия в виде татуировок на лице и теле юных веронов сдерживала проявление их дара, иначе лектор давно бы улетел в окно, спроваженный морской волной или лианами.

Лимра оглянулась на Юлиана, всем видом моля о спасении.

— У нас приказ не вмешиваться, чтобы не произошло, — заметил молчаливый диалог Шей, заменявший Нико на посту. — Поэтому не смей им помогать сбежать.

— Кто это вообще такой? — спросил человек, неприязненно разглядывая разукрашенное пугало с перьями в пышной прическе и цветастой одежде.

— Почетный представитель какой-то очень крупной и богатой организации. Знал бы ты, сколько денег отвалили, чтобы провести с Амроном и его сестрой эти лекции. У меня в глазах потемнело, едва я услышал.

— Чего они хотят-то? — нахмурился Юлиан. — Зачем тратить такие огромные деньги, чтобы прочитать детям… сказку? Да еще такую мерзкую…

— Они хотят лоббировать какой-то закон о любви детей и взрослых, а главное, чтобы о нём рассказывали в веронских школах. Консервативного Инарана им пробить не удалось, а народный совет веронов и вовсе стоит неприступной стеной против этого закона. Поэтому организация и заплатила совету магов за возможность провести лекцию с Амроном, чтобы повлиять на будущего правителя страны. Хотят убедить его, что они несут любовь, удовольствие и счастье.

— У меня дурное предчувствие, Шей…

— Я слышал, — перешел на шепот змеехвост, — что вероны при виде этих ребят теряют голову и вершат над ними жестокий самосуд.

— Убивают? Или пытают?

— В лесу оставляют.

— И в правду жестоко…

Сально улыбаясь, лектор увел Амрона в соседнюю аудиторию, чтобы наглядно продемонстрировать материал. Через минуту мужчина с криком вылетел из кабинета со спущенными штанами и дымящейся макушкой. Непотребство прикрывала длинная рубашка, поэтому Лимра его не увидела. Вслед за лектором вышел злой Амрон.

— Он назвал меня сладким пирожком, — ответил наследник на немые вопросы.

— И больше он ничего не сказал? — мрачно уточнил Юлиан.

— Что-то говорил про море удовольствия, но я плохо расслышал, потому что заткнул его током. Никто не смеет называть меня пирожком, а уж тем более сладким!

Взрослые переглянулись.

— У меня предложение сказать веронам, — кровожадно предложил Шей. — Они повесят его за то самое место, которое он мальчику хотел показать.

— Я лучше Одиту доложу.

Начальник доклад выслушал в тишине, и в который раз сказал подчиненным не лезть. Юлиан вышел из кабинета зоу в удрученном настроении и взглянул на свои руки. Да и как тут вмешаешься, если силы в нём, что в летнем ветерке, едва колышущем листву. Осененного листа не сорвешь. Он ничего, абсолютно ничего не мог изменить. Его слова ничего не весили, его мнение никого не интересовало. Пыль и то весомее, о ней хотя бы иногда вспоминали…

— Твоя доля, — протянул человеку деньги Шей.

Может, Юлиан и хотел бы отказаться, однако что-то надо отправить родителям. Они писали ему, что на заводе проблемы, начались сокращения. Может, для Размараля деньги, которые он отправлял, небольшие, но в Тихой гавани на них можно жить месяц.

— Шей, тебе не кажется, что однажды наши коллеги заметят, что ты не проигрываешь, и будут делать такие же ставки как и ты?

— Я это продумал давно, — погладил одну из шести змей Шей, пока они шли по коридорам, — поэтому анонимно делаю ставки, в том числе за пределами замка.

— Хочешь сказать, сегодня не только внутри замка сделали ставки на то, что Амрон приласкает лектора током?

— Ставки делают и за пределами мира. Для Размараля выигранные нами деньги сущий пустяк, но за его пределами…

— Не могу поверить, что на этом зарабатывают.

— О, это еще самое невинное. Там еще ставки делают, сколько любовников побывает в постели Мраны за день, сколько килограммов наберет Завс за год. Самые высокие, конечно, ставки на Амрона. Из последнего: как быстро Амрон сбежит из-под домашнего ареста. Но я не рискнул делать ставку. Просчитать сложно.

Юлиан остановился.

— И есть ставка на поводок?

— Есть, — согласно кивнул Шей, тоже останавливаясь. — Я поставил на то, что Амрона поводок не удержит. Конечно, прогореть можно, но и выиграть немало. Многие спят и видят, как на Амрона надевают поводок, особенно после инцидента у йотов. Там все с ума сошли с этим поводком.