«Акрас! Свяжись с Элом, с моим учителем что-то не так! Он внезапно сорвался и пошел за каким-то человеком!»

«Передам».

Тарален явно шел за человеком по запаху, не приближаясь к нему близко и держа дистанцию. Олег тоже принюхался. Пахло спиртным и… кровью. Зачем бы верон не шел за человеком, он что-то учуял, что именно Олег пока не понимал.

Они преследовали незнакомца, пока он не привел их к соседнему поселку, а затем и к кирпичному частному дому, откуда запах крови усилился. В поведении верона заметно прибавилось агрессии. И Олег не успевал его остановить, когда Тарален подошел к неподозревающему опасности мужчине и одним движением свернул ему голову в обратную сторону.

Олег замер, не узнавая в агрессивно рычащем вероне добродушного вечно улыбающегося учителя.

— Я сказал, тебе идти домой, — раздался его охрипший голос.

— Что вы учуяли от него? — не торопился уходить мальчик.

— Ничего.

Лгал. Перед глазами Олега пронеслись страшные картины с растерзанными детскими телами, а в ушах застыл звериный крик верона. В воспоминаниях Тарален молотил кулаками, превращая чье-то лицо в кровавое месиво.

Олег закрыл глаза, прислушиваясь к окружающему пространству и нащупывая рядом хрупкую жизнь.

— Подвал, — коротко сказал мальчик.

Верон не спрашивал, что в подвале, а просто выдрал с корнем дверь. Через некоторое время он вынес из темноты худое тело трехлетней девочки.

Тарален впервые при подопечном применил божественное дыхание. С бледного лица ребёнка исчезли синяки и порезы, как только малышка вдохнула серебристое облачко. Девочка закашлялась, затем заплакала.

— Тише, всё хорошо, всё теперь будет хорошо, — обнял её Тарален и погладил по спине. — Не плачь.

— Мне закопать труп? — тихо спросил Олег. Ни сожаления, ни осуждения в его голосе не прозвучало. Он до конца не понимал, что именно произошло, но подозревал что, что-то очень плохое.

— Я сам разберусь, — закрыл глаза Тарален, продолжая успокаивать девочку.

— Дядя Леонид…

— Иди домой, пожалуйста. Мне надо побыть одному.

Врал. Олег увидел воочию уход Таралена с работы, которую учитель очень любил. Он являлся напарником Эла и готовил новичков к службе, собирался занять пост командира. Ему пришлось уйти, потому что после разрыва кровных уз он в приступе ярости убивал преступников, прежде чем они попадали в руки правосудия.

По лицу учителя расползлись синие линии, а верон сразу понял, что произошло:

— Олег, некрасиво заглядывать в воспоминания без спроса. Особенно такие ужасные воспоминания…

— Не надо было мне лгать, — пожал плечами Олег. — Вы так долго держались, а прокололись только сейчас…

— Ты… не напуган тем, что я сделал?

— Видел и похуже. И потом я подчинял себе верданов, усиливал их, а они… разбивали головы… буквально. Пришлось Вэндэйру уступить руль, потому что из-за меня вэрданы резню устраивали, а потом плакали из-за этого…

— Ты допустил Вэндэйр к своему сознанию?

— Мне пришлось… да и они навязчивые прям как вы.

Тарален потрепал волосы Олега и перевел взгляд на кого-то позади него. Мальчик повернулся и встретился взглядом с Элом. И весь вид стража границы говорил о том, что убийство человека уставом не предусмотрено.

— Ты так и не избавился от этого дерьма, — сказал Эл.

— Я тебе об этом говорил, но ты меня не слушал, — с сожалением произнес Тарален. — Стражи границы не могут позволить себе подобное поведение, а я срываюсь… хуже только стало. Дыхание гаснет. Лет через сто в дикого зверя превращусь, если ничего не изменится.

— Дарий как-то справляется!

— Так он на лекарствах, Эл, а мне уже и лекарства не помогают!

Олег не верил ушам.

— Почему так происходит? — спросил он.

— В веронах много необузданной ярости, — пояснил ему Тарален. — Это то, что пробуждается в нас, когда мы подключаемся к кровным узам. И королевская семья эту ярость сдерживала, превращая в силу. А сейчас…

— При разрыве кровных уз ярость обернулась против них, — закончил за верона Эл. — Исчез единый резервуар, который помогал веронам превращать их ярость в силу.

— Так вот зачем я нужен веронам? — воскликнул Олег.

— Ну, это взаимовыгодный обмен. Вся твоя магическая сила зависит от количества твоих подданных. Чем больше резервуар, тем вероятнее, что ты не выдохнешься в решающий момент. Вероны при кровных узах одна из самых спокойных рас.

— Есть еще одна причина, — провел рукой по лицу Тарален. — Ты основной источник божественного дыхания, без тебя оно постепенно в нас гаснет.

— Это то, что исцелило девочку?

— Да. Мы можем смириться с яростью, но не с потерей божественного дыхания. Все карты раскрыты, Олег. Теперь ты знаешь.

— Я думал, что нужен вам только из-за силы…

Тарален отрицательно покачал головой.

— Твоя сила второстепенна, Олег. Да, она важна, если надо защитить мир, но в большинстве случаев твоя сила использовалась бы в мирных целях.

— Например, город отстроить заново, — подсказал Эл. — Больных исцелить. Да элементарно грядку полить.

Олег нахмурился, считая, что грядку можно полить и руками.

— Если веронам так жизненно необходимо дыхание, почему они не восстанавливают кровные узы?

— Нам мешает боль от утраты близких… — Тарален отвернулся. — И предательство того, кто должен был их защищать.

Олег вспомнил видение, которое увидел, когда учитель ему солгал.

— Она… будет помнить? — он кивнул на девочку, решив не продолжать тему.

— Нет, ей память не оставят, — отрицательно покачал головой Эл, — да и остальным свидетелям придется память чистить… мороки с ними на день.

— Остальных? А нас кто-то видел?

— Вы так шумели, что десятка два старушек к окнам и заборам подбежало. Так что да, незамеченными ваши действия не остались.

— Блин…

После инцидента в человеческом мире Тарален ненадолго вернулся домой, чтобы привести себя в порядок, а Олег с мамой уехали из деревни. Перед отъездом мать с сыном успели наслушаться слухов о том, что в соседнем поселке маньяка мертвым нашли. Его многие знали и люди никак не могли поверить, что мужчина держал в подвале детей. Знали как добропорядочного человека.

— Мам, прекрати так сильно мою руку сжимать, — потребовал Олег, сидя в поезде.

— Просто это так близко с нами случилось, а ты один по улице гулял…

— Мам, я бы его зажарил как курицу гриль до хрустящей корочки.

Яну немного отпустило:

— Как хорошо, что ты у меня необычный ребёнок.

— Впервые от тебя это слышу, — расплылся в улыбке Олег.

— А я впервые этому рада…

По приезду домой, Олег первым делом заглянул в кровные узы. Раньше его встречала пустота, сейчас же пространство наполняли тысячи голосов. Вероны суетились, работали и просто общались, нисколько не обращая внимания на его присутствие. Объединялись в подсети и решали насущные вопросы с помощью магии. Олег ощутил приятную дрожь, когда его потихоньку наполняла их сила. Ему доставались излишки из того источника, который наполняли для Акраса, но и этого казалось для него на первых порах очень много. И это только один город…

После объяснения Таралена и Эла, Олег по-другому смотрел на стоящих в сети кровных уз веронов. Неужели за каждым из них стояла тень смерти их близких?

«За каждым, — подсказал Акрас. — Разрывать кровные узы больно».

«Ты смотрел?» — не разомкнул губ Олег, чтобы не услышали остальные.

«Далеко не лез. Не хочу ощущать их боль. Достаточно того, что я это увидел».

Одна из основных проблем веронов после разрыва кровных уз: их дыхание гасло. Рождались дети со слабым божественным дыханием либо совсем без него. И эта проблема особенно хорошо проявлялась, когда в сеть кровных уз присоединялись новые вероны. По сравнению с жителями Вэндэйра их дыхание едва тлело.

Дыхание — важная часть общества веронов. Оно исцеляло болезни, дарило долголетие, двигало эволюцию, ускоряло регенерацию. Иной раз вероны восстанавливали кровные узы, только увидев, как ярко пылало дыхание жителей Вэндэйра. Особенно часто присоединялись вероны из соседних городов. Особняком держалась столица. Если от других городов присоединялось хотя бы по одному верону, то Анрифаль молчал.