«Ну да, — со скрипом признал Акрас, — ему сложно противостоять, учитывая его способности. Я-то сначала думал, что он просто ничего знать не хочет из упрямства. Но откуда у него такие необычные способности или это побочное явление возврата зла?»

«По всей видимости, у вас все-таки есть мирайские корни, это явно их наследие в нём проявляется, — в задумчивости протянул Стар, приложив палец к подбородку. — Хотя браки с мирайя у нас редки, особенно сейчас, когда они рождаются одновременно с парой, то предположу, что где-то в предках у вас есть несколько мирайя. Надо проверять и поднимать родословные».

«Из королевской семьи разве кто-то сходился с мирайя?» — взял одну из новых книг Акрас.

«Из королевской — нет, но их супруги запросто могли быть потомками кого-то из мирайя».

«Тогда получается у Олега три способности, а не две», — пришел к неутешительному выводу Акрас, возвращая книгу.

«Да, — согласился и подвинул подальше от края стола кристалл Стар, — и третья почему-то не вычисляется. Отец проводил тест, который ничего не показал. Возможно, что эта способность твоего брата еще не до конца пробудилась, и она себя проявит в полной мере позже».

«То есть того, чем он обладает мало?..» — Акрас с недовольством поправил и так идеально сидящую диадему.

«Каждый наш король рождался немного сильнее предыдущего. Мы думали, что с Амроном произошел регресс, и нас откатило в начало. Однако получилось, что наш теперешний наследник по силе равен Воскрешенной второй, хотя у него и другой набор способностей, чем у неё».

«Даже так⁈ Он получился таким сильным, потому что Искрос так и не был коронован?»

«Нет, — возразил Стар, поставив на стол сумку, — я думаю, что твой брат так далеко ушел вперед от остальных королей, потому что Искрос посмертно пожертвовал ему часть своей силы. Мы знали, что Искрос кому-то передал свою силу, потому и умер так быстро, однако не поняли кому».

«Часть… то есть он разделил свои силы? Часть Олегу, остальное кому досталось? Амрону?»

«Сила перешла Олегу, но не способности Искроса. У Амрона есть собственный дар водной стихии, а Искрос управлял льдом, потому так много времени проводил в нашем городе».

«Ты подозреваешь, что его дар достался мне⁈»

«Да. У тебя неприлично много демонических генов. Они агрессивны и постоянно мутируют, из-за них твое лечение проходит медленно. Именно из-за демонического наследия дети Конрака рождались умственно отсталыми уродами без веронских способностей. Тебя спасает, как и меня, наличие божественного дыхания, которое сдерживает мутации. И наш с тобой дар — демоническое наследие, а не веронское».

«У тебя тоже предком был кто-то из этих?» — поднял бровь Акрас.

Добровольно вероны никогда не сходились с чистокровными демонами. Вероны элементарно не соблазнялись красивыми речами и любовными приворотами. Они видели, что скрывалось за маской соблазна, и уродливый лик тьмы их не привлекал. Даже с полудемоном брак у веронов редчайшее явление.

«По материнской линии бабушка рождена от насилия, — признал Стар. — У меня, как положено, в пять лет пробудился дар водной стихии, а ментальный… проснулся раньше срока и его едва не проворонили».

«Предположим, что мне достался стихийный дар Искроса, кому тогда перешел ментальный?»

«Искрос был способен выходить из тела. И пока я ни у кого из вас не наблюдаю ничего подобного. Надо спрашивать у твоего брата кому раздал свои силы Искрос. Не исключаю, что благодаря памяти предков Олег знает, по каким причинам погибли его предшественники».

«И что же нам с ним делать, если он сам всё прекрасно видит⁈ — уселся на кровать Акрас. — Как нам его переубедить⁈»

«Давай не будем торопиться, — вытащив еще одну книгу Стар нахмурился, словно не понимал, как она оказалась в его сумке. — Для начала надо снизить градус его агрессии и укрепить связь. Надеюсь, у моего отца получиться найти к нему подход, потому что лично я зашел бы с ним в тупик».

«Так может… связаться с твоим отцом и рассказать ему, чем опасен Олег? — задумчиво предложил Акрас. — Твой отец, насколько я знаю, проходил подготовку у стражей границы и едва не стал одним из командиров».

«Думаешь, с Олегом получиться найти контакт, если отец не будет ему лгать?» — распознал замысел принца учитель.

«Олег превращается во всевидящего и беспощадного монстра каждый раз, когда ему лгут, а если не солгать, то он ничем не отличается от обыкновенного веронского ребенка с тяжелым характером».

«Но у него все равно останется в распоряжении память предков», — возразил Стар.

«Она не поможет ему морально размазать твоего отца. Не будет знать слабостей, не сможет ударить».

«Пожалуй, ты прав, я свяжусь с отцом и скажу ему об этом».

В комнату принца робко заглянул синекожий Сэл. Он уже не так сильно боялся Акраса, как прежде, однако все равно проявлял некоторую осторожность в его присутствии.

— Там… детей привели, — сообщил паж, — их много и громко плачут.

— Небо, надеюсь, их всех сумели вытащить оттуда, — посмотрел на потолок Стар, роняя книги и кристаллы неосторожным движением.

— Вот бы его глупейшиство микроб глянул на это… — проворчал Акрас, направляясь к выходу мимо недоумевающего Сэла.

Принц лично вышел встречать большую толпу детей, сбежавших из красноторского мира. Их воровали по одному типажу: нежных, хрупких и прекрасных, как цветы. Красноторы собирали разнорасовые коллекции. И среди их жертв не находилось лишь мирайя, с кем никто не решился бы связываться в здравом уме. Любой ребенок мирайя мог оказаться взрослым с немалым боевым опытом, да и прикасаться к ним, мало кто из тёмных мог без риска обжечься до костей.

Веронская детвора выделялась угрюмой мрачностью и запекшейся на руках и одежде кровью.

«Небо… Мадар, ты же говорил, что всё пройдет гладко», — закрыл рот руками Стар, едва взглянул на детей.

«Алирая вмешалась и устроила кровавую баню, — устало отвечал Мадар. — Нас она не слушается, когда её накрывает проклятие. Едва сумели открыть коридор, чтобы вывести детей».

«Глупый микроб».

Не веронские дети громко плакали и звали родителей. Их практически сразу увели на процедуру стирания памяти. Веронским же детям представили выбор. И все отказались.

— Вам будет легче без этих воспоминаний, — попытался убедить их Стар, больше всего переживавший за детскую психику.

— Мы должны помнить, кто наши враги, — отвечала одна из девочек.

На ангельски прекрасном личике отпечатался звериный гнев, некрасиво исказивший черты малышки.

Акрас с любопытством их рассматривал, если кровные узы остальных веронов можно сравнивать по толщине с ниточками максимум с канатом, то у детей были стальные цепи…

Присутствие старшего брата Акрас ощутил практически сразу и чему удивился. Обычно Олег довольствовался воспоминаниями и не подключался напрямую, да еще и так явно. Что ж, если его глупейшиство микроб хотел посмотреть, пускай смотрит. Ему полезно узнать, почему вероны не любили чужаков.

Акрас выбрал троих близнецов с ледяным стихийным даром и немым приказом подозвал к себе. Внешне они походили на него, за исключение длинных волос, завязанных в хвост, да и возраст совпадал. У стража должно быть от пяти до десяти веронов в свите. Пять стихийников и пять менталистов — стандарт, в идеале, когда у свиты по два дара, как и у стража, но такие удачные совпадения редки.

«Они будут моей свитой», — распорядился Акрас, удовлетворенный осмотром.

— Ты уверен? — повернулся к нему Стар.

«Да, мне нужны звери, вкусившие крови, а не домашние котятки».

Стоявший позади принца Мадар вручил каждому из мальчиков по маске. Отныне никто не будет знать, ни как они выглядели, ни как говорили. Они превратятся в безмолвных теней Акраса.

Пришли родители детей и в отличие от отпрысков, их кровные нити едва мерцали. Они добавились в сеть после того, как им объявили о возвращении детей. Многие жили за пределами Вэндэйра в других городах. Одна из матерей и вовсе едва снова не порвала нить, увидев маски в руках её мальчиков.