До конца 1925 года, когда ему было чуть за тридцать, и пять лет спустя, уже став коммунистом, в своих известных трудах и речах Мао лишь несколько раз упомянул крестьян. О них говорится в письме от августа 1917 года, но упоминание это лишено симпатии. Мао говорил, что «был поражен» тем, как военачальник по имени Цзэн Гофань подавил крупнейший в истории Китая крестьянский бунт, Тайпинское восстание 1850–1864 годов. Два года спустя, в июле 1919 года, Мао написал сочинение о людях разного общественного положения, где упоминание о крестьянах было неизбежно, но круг рассматриваемых в сочинении проблем был общим, а тон нейтральным. Примечательным было всякое отсутствие эмоций, когда Мао упоминал крестьян, по сравнению со страстью, звучавшей в его голосе, когда он говорил о студентах, чью жизнь он назвал «морем горечи». Обширный список для изучения, который Мао составил в сентябре того года, включал не менее 71 пункта, и только один заголовок (десятый) касался труда. Единственный из 15 подзаголовков, где упоминались крестьяне, звучал как «вопрос трудящихся крестьян, вмешивающихся в политику». С конца 1920 года, после выхода на коммунистическую орбиту, Мао начал использовать выражения вроде «рабочие и крестьяне» и «пролетариат». Но это были всего лишь фразы, часть обязательной терминологии.

Десятилетия спустя Мао говорил о том, как в юности, живя в Шаошани, он заботился о голодающих людях. Документального подтверждения этого заявления нет. В 1921 году, когда свирепствовал голод, Мао был в Чанша. Его друг записал в своем дневнике: «Здесь много попрошаек — должно быть, больше ста за день… Большинство… выглядят как скелеты, обтянутые желтой кожей, кажется, их свалит с ног даже легкое дуновение ветра», «Я слышал, что многие люди, пришедшие сюда… ища спасения от голода, свирепствующего в их областях, умерли… что те, кто отдавал доски [для гробов]… уже не могут делать этого». В записках Мао, относящихся к тому времени, нет упоминания о голоде, как нет признаков того, что он вообще думал об этом.

Крестьянское происхождение Мао не сподвигло его на улучшение положения китайских крестьян.

Мао приехал в Чанша весной 1911 года, накануне Республиканской революции, положившей конец более чем двухтысячелетнему императорскому правлению. Хотя десять лет спустя Чанша показался британскому философу Бертрану Расселу «средневековым городишком» с «узкими улочками… где проехать могут только паланкины да рикши», столицы провинции не просто коснулись новые веяния, в ней бурлила республиканская деятельность.

Двор Цин обещал конституционную монархию, но республиканцы стремились совершенно избавить страну от династии. Для них правление Цин было «иностранным» господством, поскольку правители Цин не принадлежали к хань, этнической группе, составлявшей основную массу (94 процента) населения страны. Республиканцы воодушевляли народ при помощи газет и журналов, что появились в Китае за минувшее десятилетие, а также при помощи совершенно новой практики публичных дискуссий в обществе, которое доселе было почти полностью закрытым. Они создавали организации и инициировали несколько вооруженных восстаний, закончившихся провалом.

Мао быстро подхватил новые веяния из газет, которые читал теперь впервые, в возрасте семнадцати лет, и к которым потом он питал пристрастие всю жизнь. Он написал свой первый, несколько путаный, политический очерк, выражавший республиканские взгляды, и повесил его на стену школы. Как и многие студенты его школы, Мао обрезал свою косичку, которая но традиции Ции была символом подданства императорскому правлению. Сговорившись с другом, он подстерег дюжину других студентов и насильно остриг ножницами их косички.

В то лето, очень жаркое и влажное, как всегда в Чанша, студенты горячо спорили о том, как бы свергнуть императора с трона. Однажды, в разгар страстной дискуссии, молодой человек неожиданно порвал свое длинное школьное одеяние, бросил его на землю и крикнул: «Давайте устроим военные учения и будем готовы к войне [против императора]!»

В октябре вооруженное восстание в соседней провинции Хубэй возвестило о начале Республиканской революции. Династия Цин, правившая Китаем более 260 лет, была свергнута, а 1 января 1912 года была провозглашена республика. В следующем месяце малолетний император, Пу И, отрекся от престола.

Юань Шикай, китайский военный деятель, стал президентом, сменив на этом посту временного президента Сунь Ятсена. Провинции находились под контролем армии, верной Юаню. После смерти Юаня в 1916 году правительство в Пекине ослабло, власть перешла к главам провинций, превратившимся в полунезависимых правителей. В течение следующего десятилетия они вели войны, нарушавшие мирную жизнь в районах сражений. Но были люди, которых эти войны не затронули. Фактически свободно управляемая неоперившаяся республика открывала путь наверх разного рода карьеристам. Перед молодым Мао открывался широчайший выбор: промышленность, торговля, юриспруденция, администрация, образование, журналистика, культура, военное поприще. Сначала он записался в одну из республиканских армий, но через несколько месяцев оставил военную службу, почувствовав отвращение к муштре и обязанностям вроде доставки воды на кухню. Эту обязанность вместо Мао выполнял нанятый им торговец водой. Мао решил вернуться в школу и стал просматривать множество объявлений в газетах (эти объявления, красочные и многословные, были внове для Китая). Его внимание привлекли шесть учреждений, включая полицейское училище, юридическое училище и даже школу, специализирующуюся на подготовке специалистов по мыловарению. Он выбрал общую среднюю школу и проучился там полгода, прежде чем скука заставила его покинуть это заведение. Мао решил заняться самообразованием в провинциальной библиотеке.

Наконец-то он нашел то, что ему было по душе. Целыми днями он просиживая в библиотеке, поглощая новые книги, среди которых были переводы произведений западных авторов. Позднее он говорил, что уподобился буйволу, попавшему в огород и поедавшему все, что там росло. Чтение освободило его ум от традиционных ограничений.

Тем временем отец угрожал лишить сына наследства, если тот не выберет себе приличную школу, поэтому Мао поступил в педагогическое училище. Там не взималась плата за обучение, а питание и жилье обходились дешево, как и в других подобных училищах в те дни. Эти условия были частью усилий Китая по поддержке образования.

Это было весной 1913 года, Мао исполнилось девятнадцать лет. Училище проповедовало широту взглядов, характерную для того времени. Даже само здание было построено в европейском стиле, с романскими арками и широким многоколонным портиком. Поэтому здание училища называли ян-лоу — Иностранное здание. В классных комнатах были деревянные полы и застекленные окна. Студенты были открыты для всего нового, в училище поощрялось свободомыслие, студенты могли создавать учебные группы. Они выпускали статьи об анархизме, национализме и марксизме, в течение некоторого времени в аудитории висел портрет Маркса. Слово «социализм» уже было известно Мао из газет. Теперь его лексикон пополнился словом «коммунизм». Это действительно был период «Пусть расцветают сто цветов» — фраза Мао, которую тот сказал позже, уже будучи у власти, не дав, впрочем, и крупицы той свободы, которой он сам наслаждался в юности.

Мао не был нелюдимым. Как и другие студенты по всему миру, он и его друзья долго и горячо спорили. Училище располагалось рядом с Сян, крупнейшей рекой в Хунани. Купание в Сян вдохновило Мао в 1917 году на написание довольно цветистых стихов. По вечерам друзья отправлялись в долгие прогулки вдоль берега реки, наслаждаясь видом джонок, скользящих мимо Апельсинового острова, засаженного апельсиновыми деревьями. Летними вечерами они забирались на холм за школой и сидели там, споря до глубокой ночи, на траве, в которой стрекотали сверчки и мерцали светляки, игнорируя призывы горна, певшего отбой.