Эту ферму построили специально для того, чтобы выращивать для Мао рис, так как здесь была самая лучшая в Китае вода. В старые времена воду из здешних ключей пили при императорском дворе. Теперь этой водой поливали рисовые делянки Мао. Овощи, которые Мао любил так же, как птицу и молоко, тоже выращивали на специальной ферме в Цзюйшани. Мао предпочитал чай «Колодец Дракона», считавшийся лучшим в Китае, самые лучшие листья с кустов собирали для Мао в идеальное время сбора чая. Все блюда для Мао готовили под строжайшим медицинским надзором, а за процессом варки наблюдал домоправитель, который, кроме того, должен был пробовать готовые блюда. Жареные блюда надо было подавать немедленно, но кухня находилась в отдалении от столовой, чтобы кухонные запахи не докучали Мао. Слугам приходилось бегать с каждым блюдом из кухни в столовую.

Мао не любил мыться и ни разу не принял ванну за двадцать пять лет. Но вместо этого слуги каждый день растирали его горячим влажным полотенцем. Он обожал массаж. Никогда не ходил в больницу. Медицинское обслуживание оказывалось ему на дому, лучшими специалистами. Если же Мао был не в настроении, то приехавшие к нему медицинские светила были вынуждены ждать поблизости — иногда неделями.

Мао никогда не имел склонности к красивой одежде. Он любил комфорт и удобства. Он годами носил одну и туже обувь, говоря, что в старых ботинках удобнее ходить. Телохранители разнашивали для него новые башмаки. Его банный халат, личное полотенце и одеяла были покрыты заплатами — но то были не обычные заплатки. Вещи специально возили в Шанхай, где первоклассные мастера накладывали заплаты, которые, будучи настоящими произведениями искусства, стоили больше, чем новые вещи. Таковы были гедонистические причуды самодержца.

Возможно, нет ничего неразумного или предосудительного в том, что высший руководитель государства наслаждается виллами и другими предметами роскоши, но Мао ублажал себя в то время, когда других казнили за присвоение малой толики того, что он просто прожигал. Причем он наслаждался комфортом и немыслимыми для китайцев удобствами в то время, когда проповедовал воздержание, а себя представлял «слугой народа». Такие двойные стандарты были продиктованы невиданным, свойственным одному Мао цинизмом.

Ни в одной сфере обыденной жизни эти двойные стандарты не проявились с большей силой, чем в сфере сексуальной. Мао требовал от своих подданных поистине пуританского самоограничения. Супружеские пары разлучались, мужья и жены посылались на работу в противоположные концы Китая, и им разрешалось быть вместе в течение всего двенадцати дней в году. Таким образом миллионы людей были обречены на вынужденное воздержание в течение многих месяцев. Попытки неестественным способом снять сексуальное напряжение, если о них узнавали, служили поводом для унижений и издевательств. Одного патриотически настроенного китайца, вернувшегося «на родину», заставили повесить над кроватью в спальне оскорбительную надпись с самокритикой в связи с онанизмом.

И при всем том сам Мао имел возможность за непроницаемой завесой секретности исполнять любой свой сексуальный каприз. 9 июля 1953 года армии было приказано отбирать молодых женщин из артистических бригад и отправлять их в особые подразделения «преторианской гвардии» Мао. Все, кто этим занимался, знали, что основное предназначение этих женщин — быть сексуальными партнершами Мао. Командующий армией Пэн Дэхуай называл это «отбором императорских наложниц» — высказывание это дорого стоило ему впоследствии. Но возражения Пэна не подействовали на Мао — все больше армейских артистических бригад превращались в своднические агентства. Кроме певиц и танцовщиц, в эту группу женщин отбирали медсестер и горничных — на виллах постоянно жили эти женщины, среди которых Мао всегда мог выбрать для сексуальных утех приглянувшуюся ему красотку.

Некоторые из этих женщин, так же как обслуживающий персонал и родственники, получали от Мао пособие. Суммы эти были жалкими подачками, но Мао лично следил за размерами даже этих выплат. Мао знал счет деньгам и всегда лично контролировал свои домашние расходы, просматривая счета своими маленькими крестьянскими глазками.

Расходы на содержание Мао покрывались секретным персональным «специальным счетом». На этом счете накапливались деньги, полученные за написанные им сочинения. Превыше всех своих привилегий он ставил возможность заставить все население Китая читать свои шедевры, в то же время не разрешая публиковать произведения других писателей. Был момент, когда на этом счете скопилось больше 2 миллионов юаней — астрономическая сумма. Чтобы показать стоимость этих денег, скажем, что люди из обслуживающего персонала Мао получали приблизительно по 400 юаней в год. Не в самые плохие годы доход крестьянина в денежном исчислении не превышал нескольких юаней. Даже привилегированные китайцы имели сбережения не больше нескольких сот юаней.

Мао стал единственным миллионером в созданном им маоистском Китае.

Еще до прихода к власти в Китае Мао задумался о более широком поле деятельности и начал воплощать свой замысел в жизнь, как только замаячила победа в гражданской войне.

Мао надеялся повторить небывалый для коммунистического лагеря успех пропагандистской кампании, проведенной посредством книги «Красная звезда над Китаем», автором которой являлся Эдгар Сноу. Однако Москва наложила на Сноу запрет, и Мао пришлось прибегнуть к помощи малоизвестной американской журналистки Анны Луизы Стронг, которая не только не обладала таким серьезным влиянием, как Сноу, но и воспринималась всеми кем-то вроде прислуги.

В 1947 году для возбуждения интереса к себе Мао отправил Анну Луизу Стронг в мировое турне. Журналистку снабдили документами, которые по указанию Мао она должна была передать «коммунистическим партиям мира». Мао особенно настаивал на том, чтобы она «показала их партийным лидерам в США и Восточной Европе», многозначительно добавив, что, «по его мнению, брать их в Москву необходимости нет»[99].

Стронг своевременно выпустила статью под названием «Мысли Мао Цзэдуна» и книгу «Рассвет Китая» (Dawn Out of China), с восторженно-хвалебными отзывами о Мао, такими как: «Смысл великого труда Мао Цзэдуна состоит в том, что он преобразовал марксизм из европейского в азиатский… он подошел к решению всевозможных проблем так, как ни Маркс, ни Ленин и мечтать не могли»; «Вся Азия гораздо большему научится у [Китая], чем у СССР»; «Труды Мао оказали сильнейшее влияние на недавно сложившиеся формы правления в регионах послевоенной Европы». Подобные заявления оскорбляли Сталина, и неудивительно, что в России публикации книги чинились препятствия, а лидеры Коммунистической партии США потребовали сократить ее наполовину. Полная версия книги вышла в Индии и, что еще знаменательнее, в нескольких странах Восточной Европы, включая Югославию.

Международная пропаганда идей Мао без одобрения Сталина, высказывания о том, что Мао усовершенствовал теории Сталина и может предложить миру больше, чем Сталин, подействовали на Кремль как красная тряпка на быка. Мао ясно сознавал, что для завоевания новых сфер влияния ему придется побороться, и полагал, что теперь обладает реальным политическим влиянием.

Появились также признаки того, что Сталин готов пойти на некоторые территориальные уступки. В сентябре 1947 года он учредил новую организацию под названием Коммунистическое информационное бюро (Коминформ), в которую вошли только европейские партии. Это открывало азиатам путь формирования собственного союза. В ноябре 1947 года, всего лишь через несколько недель после создания Коминформа, еще блуждая близ Яньаня, Мао переименовал свою «свиту» в «отряд Азия».

Сталин не отказался от намерения поддерживать Мао, но принял меры к тому, чтобы