В начале 1965 года новая команда Брежнева и Косыгина в Москве начала усиливать военную помощь Ханою, поставляя тяжелое вооружение, в котором вьетнамцы так нуждались: зенитные орудия и ракеты класса «земля — воздух», некоторые из них обслуживали сами русские. Мао не мог с ними конкурировать, поэтому попробовал отговорить русских от оказания помощи вьетнамцам. «Народ Северного Вьетнама, — сказал он советскому председателю Совмина Косыгину в феврале того же года, — сражается хорошо и без помощи СССР… они сами выгонят американцев». «Вьетнамцы сами могут позаботиться о себе», — сказал Мао, добавив (лживо), что «лишь небольшое число людей было убито в ходе воздушных налетов. Не страшно, если некоторое число людей погибнет…». Пекин предложил, чтобы русские сражались против американцев где-нибудь в другом месте. Советского посла Червоненко убеждали, что будет правильнее, если СССР осуществит «оказание нажима на империалистические силы на западном направлении», то есть в Европе.
В то же самое время Мао пробовал заставить Ханой дистанцироваться от Москвы. Он убеждал в этом Хо Ши Мина, который имел близкие связи с Китаем, где провел много времени. КПК нашла для него китайскую жену, но этот брак был запрещен вьетнамским руководством, якобы на том основании, что для дела лучше, если их лидер останется самоотверженным холостяком.
Хо и его соратников убеждали отклонить советскую помощь. «Вам лучше не принимать советскую помощь, — сказал Чжоу премьер-министру Фам Ван Донгу. — Я не поддерживаю идею приезда советских добровольцев во Вьетнам и советской помощи Вьетнаму». Чжоу даже указывал Хо, что «Советский Союз оказывает помощь Вьетнаму, чтобы улучшить советско-американские отношения». Такие аргументы звучали нелепо даже при всем красноречии Чжоу. Единственный способ, с помощью которого Мао пытался сохранить свое влияние, заключался в том, чтобы отправлять как можно больше денег, товаров и солдат, но он не смог помешать переориентации Ханоя на Советский Союз[148].
Мао также оказался неспособным отговорить вьетнамцев от переговоров с США, о начале которых Ханой объявил 3 апреля 1968 года. Приводя доводы против этой инициативы, Чжоу даже обвинил Ханой в убийстве американского борца за гражданские права чернокожего населения Мартина Лютера Кинга, последовавшем 4 апреля. «Убийство, — сказал он, — произошло спустя всего один день после вашего заявления. Если бы вы сделали заявление на один или два дня позже, убийство можно было бы предотвратить». Говоря от лица «всех народов мира», Чжоу продолжал: «Очень многие люди не понимают, почему [вы] так поторопились с этим заявлением… Это суждение народов всего мира. В глазах людей всего мира вы пошли на компромисс дважды».
Ханой проигнорировал замечания Пекина и начал вести переговоры с США в мае того же года. Тогда Мао попробовал вмешаться. Так, Чжоу заявил вьетнамцам, что у китайцев больше опыта для ведения таких переговоров, чем у Ханоя. Это не возымело действия. Мао был взбешен. В начале октября Чжоу сообщил Вьетнаму, что их делегацию с просьбой об увеличении размеров оказываемой помощи китайское руководство принять не сможет, так как будет очень занято. Но вскоре Мао вынужден был отступить и продолжить оказывать помощь. Великий учитель революционеров всего мира не мог позволить себе отказаться от участия в самой известной революционной войне на планете.
Больше всего Мао раздражало, что ему приходилось беспомощно наблюдать со стороны, как вьетнамцы расширяют свою сферу влияния за его счет. Хотя красные партизаны в Лаосе получали массированную помощь со стороны Китая, они избрали Вьетнам в качестве своего покровителя, а к сентябрю 1968 года попросили китайских советников «поехать в отпускдомой» (навсегда), и эту просьбу китайцам пришлось выполнить. Лаосцы и вьетнамцы действовали заодно с Москвой.
После десятилетия различных махинаций и траты огромных сумм денег для того, чтобы представить маоизм в качестве серьезной международной альтернативы Москве, Мао потерпел неудачу. В Москве, а не в Пекине мир видел главную антиамериканскую силу на планете. Тирады Мао против Москвы «о помощи империалистам» никто не воспринимал всерьез, многие люди раздражались и даже смущались, когда им приходилось их слышать. По меньшей мере один раз представители ряда коммунистических партий третьего мира просто попросили, чтобы китайцы замолчали.
К концу 1960-х годов американские официальные лица решили, что маоистская модель больше не представляет угрозы для третьего мира — факт, который не мог не признать и сам Мао. Он сказал своему ближайшему окружению в 1969 году: «Теперь мы изолированы, никто не хочет иметь с нами дел». Маоистские группы за рубежом совершенно бесполезны, признал он, и приказал сократить их финансирование.
Мао искал выход. Шанс неожиданно возник, когда нейтральный лидер Камбоджи принц Сианук был свергнут 18 марта 1970 года в результате переворота, который был отнесен на счет ЦРУ. Мао решил поддержать Сианука, если принц решит бороться с Америкой. По его расчетам, вьетнамская война могла теперь распространиться на весь Индокитай; оказав помощь Сиануку, он рассчитывал играть ведущую роль во всем Индокитае.
Еще недавно, летом 1967 года, Мао сам организовал заговор против Сианука. Пекин, по заявлению принца, «неявно способствовал моему ниспровержению» — это позднее был вынужден признать и Чжоу Эньлай. Правда, он отрицал прямую ответственность, но не очень убедительно. В марте 1968 года Сианук предал гласности факты о покровительстве Пекина тогда малоизвестной группе мятежников в Камбодже — красным кхмерам. «Под ковром, — заявил он, — коммунистические нации играли в грязную игру, потому что красные кхмеры являются их прямым порождением… На днях мы захватили большое количество оружия всех видов, прибывшего в основном из Китая».
Но теперь, в марте 1970 года, Мао начал заигрывать с Сиануком. Случилось так, что визит принца в Китай был намечен на следующий день после переворота.
В тот момент, когда Сианук сходил с трапа самолета, Чжоу заявил, что он настроен бороться с США, а затем объявил о его полной поддержке. Чжоу сразу же связался с вьетнамцами и предложил провести встречу на высшем уровне глав всех стран Индокитая в поддержку Сианука. Встреча на высшем уровне, которая прошла в Китае в следующем месяце, привела к формированию союза стран Индокитая.
Так как поддержка Сианука была жизненно важна для Мао, китайцы всячески угождали его королевским вкусам, предоставили ему семь поваров и семь кондитеров и даже доставляли для него паштет из гусиной печенки самолетами из Парижа. Они предоставили в его распоряжение специальные поезда и два самолета для зарубежных поездок, один из которых предназначался для подарков и багажа. Мао убеждал Сианука: «Скажите нам, в чем вы нуждаетесь. Только спросите. Мы можем делать больше для вас. Нам это ничего не стоит». Мао отклонял любые вопросы относительно оплаты всех этих услуг: «Мы не торговцы оружием». Когда Сианук заявил, что он является бременем для Китая, Мао ответил: «Я просил бы вас обременять нас еще больше». Камбоджийского ставленника Мао Пол Пота (лидера красных кхмеров), который в то время тайно находился в Китае, убедили выразить формальную поддержку Сиануку.
Но вьетнамцы не позволили Мао одержать верх, и мир продолжал считать Вьетнам ведущей силой в Индокитае. «Возвращение Сианука к власти, — писала лондонская «Таймс», — зависит от доброжелательности Ханоя». Советник по национальной безопасности США Генри Киссинджер говорил о «проектах Ханоя относительно Камбоджи».
Мао решил произвести впечатление на вьетнамцев, запустив первый китайский искусственный спутник Земли в день открытия встречи на высшем уровне стран Индокитая. Чжоу представил это событие как «подарок» встрече на высшем уровне и «победой для всех нас». Но это не произвело никакого впечатления на вьетнамцев и весь остальной мир.
Запуск спутника явился пиком самовозвеличивания Мао: он летал по орбите вокруг земного шара, транслируя маоистский гимн «Алеет Восток». Мао был вне себя от восторга при мыслях о том, что его славят из космоса. 1 мая 1970 года на площади Тяньанымынь он пожал руки всем, кто принимал участие в создании спутника; на его лине сияла улыбка, и он восклицал: «Удивительно! Удивительно!» А эти люди кричали, что этот успех был достигнут исключительно благодаря «Мыслям Мао».
