Учитывая, что Стадник является уроженцем Ташкента, Президиум Федерации футбола СССР разрешил ему переход в «Пахтакор». Федерация футбола Казахстана опротестовала это решение, ссылаясь на личное желание Стадника играть за «Кайрат». Вызванный на заседание Федерации футбола СССР 28 января 1960 года футболист подтвердил эту версию, выразив при этом горячее желание грызть гранит науки в одном из вузов Алма-Аты. Убийственный аргумент. Отказать молодому человеку, стремящемуся повысить свой культурный и образовательный уровень, в то время было невозможно. И Стадник вновь получил добро.

Поле боя осталось за «Кайратом». «Пахтакор», однако, «военных действий» не прекратил. Он лишь видоизменил её формы, перейдя к «партизанским» действиям. И, судя по развивавшимся далее событиям, весьма успешным. В последних числах марта Стадник в письме, адресованном Н. Романову, просит председателя Центрального совета разрешить ему переход в «Пахтакор». Одновременно мать Стадника обращается с аналогичной просьбой к… первому секретарю ЦК КП Узбекистана Шарафу Рашидовичу Рашидову. Что заставило футболиста метаться между двумя столицами союзных республик, мы не знаем. Об этом можно только догадываться. Однако терпению футбольных руководителей пришёл конец. Зная о содержании писем матери и сына и догадываясь о неисчерпаемых возможностях первого человека Узбекистана, они всё же решили прекратить метания непоседливого футболиста: «СТК считает поведение т. Стадника неправильным и не находит возможным разрешить ему переход в команду «Пахтакор», Ташкент». Стадник, чувствуя за собой мощные тылы, мягко говоря, пренебрёг решением СТК и за два дня до начала чемпионата демонстративно покинул алма-атинскую команду.

Федерация футбола, проявив изрядное мужество и принципиальность, за открытый демарш наказала футболиста годичной дисквалификацией. Это уже был прямой вызов Шарафу Рашидовичу. Его реакция на карательный вердикт ведомства В. Гранаткина, равно как и последующее развитие событий остались за кулисами. Автору заглянуть туда не удалось. О неисчерпаемых возможностях партийного магната можно судить по результату: не прошло и месяца после дисквалификации, как Стадник появился на футбольном поле в форме ташкентского «Пахтакора».

Вся эта грустная история невольно порождает вопрос: а не влияли случаем верные ленинцы на комплектование класса «А», отвлекаясь ненадолго от изнурительных непрекращающихся боёв (неизвестно только, с кем) за торжество коммунистических идеалов.

А между тем бои не символические, а вполне реальные, и за цели не утопические, а конкретные, развернулись на полях Футбольных. С первых же туров вооружённые до зубов старожилы, используя превосходство в технике, обрушили шквальный огонь на позиции новобранцев. Тревожно сжалось сердце: как-то поведут они себя в условиях не «потешных», а самых настоящих футбольных баталий? Вели они себя по-разному. «Калев» и вильнюсский «Спартак» не набрали ни одного очка в первых четырёх турах, «Пахтакор» и «Нефтяник» — в первых трёх. Футболисты двух последних команд не забила к тому же ни одного гола. Впрочем, применительно к «Пахтакору» утверждение это грешит неточностью. В игре с «Зенитом» его защитники С. Семёнов и В. Суюнов доставили хлопот своему вратарю Юрию Пшеничникову куда больше, чем все игроки «Зенита», вместе взятые. И добились своего, трижды заставив капитулировать будущего вратаря сборной Советского Союза. «Дубль» на счету Семёнова. Три автогола в одном матче! Так, несмотря на удручающее начало, ташкентская команда отметилась всесоюзным рекордом, оставшимся непревзойдённым.

Плохо стартовал и «Кайрат». После ничьей в первом туре он проиграл шесть матчей подряд. Но были среди новичков и горячие головы, отчаянно вступившие в рукопашную. «Беларусь» впору было премировать за лучший старт: пять побед в пяти встречах. Неплохо начали также «Адмиралтеец», «Даугава» и ереванский «Спартак». Чего нельзя было сказать о многих фаворитах.

«Динамо» и «Спартак» хоть и находились в равных группах, но результат после шести туров имели одинаковый — 5 очков. Обе команды по одному матчу уступили дебютантам: «Динамо» — «Авангарду», а «Спартак» — «Беларуси». Кризис в «Спартаке» затягивался, что не могло не беспокоить не только поклонников «красно-белых», но и футбольное руководство. Обстановке в команде было посвящено заседание Президиума Федерации футбола, на котором с положением дел в команде ознакомил Николай Петрович Старостин. Коллектив в новом сезоне возглавил её вчерашний игрок Н. Симонян столкнувшийся с серьёзными кадровыми проблемами. Травмы вконец замучили Чистякова и Исаева, игра молодых — Мишина, Лобутева и Холмогорова — тренеров не устраивала, и они не возражали против перехода двух последних в «Шахтёр». Амбарцумяна призвали в ряды Советской Армии, а тут ещё и Сальникова на пять игр дисквалифицировали.

Ясно, что «Спартак» нуждался в укреплении своих боевых рядов. Вот и обратился начальник команды с просьбой вернуть в коллектив Бориса Татушина и Михаила Огонькова, а также сократить дисквалификацию Сальникову до двух игр (к моменту обсуждения этого вопроса тот два матча уже пропустил). Вопрос об «амнистировании» Татушина и Огонькова тут же был похоронен при голосовании, что же касается Сальникова…

Прежде необходимо рассказать, что же совершил спартаковский ветеран. В общем-то, ничего особенного. Во всяком случае, рижский арбитр Э. Клаве после матча «Спартака» с киевским «Динамо» сделал в протоколе такую запись: «Сальников во втором тайме провоцировал на назначение одиннадцатиметрового удара, ставя мяч на отметку, вместо того чтобы отдать мяч на выполнение углового удара». Иными словами, спартаковец выразил несогласие с решением судьи. И всего-то? Чего-чего, а недостатка в оппонентах арбитры никогда не испытывали. А «карательные органы» такими пустяками вовсе не занимались. Они-то у нас всегда являлись больше воспитательными, чем карательными, и порой преднамеренная грубость и даже хулиганские действия оставались безнаказанными. А тут пять матчей.

И всё же в контексте происходящих событий мера была хоть и жестковата, но справедлива. «Температура» на поле и особенно на трибунах подходила к точке кипения, а поведение спартаковца могло волны болельщицких страстей выплеснуть на поле. К вопросу о пагубных последствиях провокационных действий футболистов мы ещё вернемся, а пока не мешало бы вернуться и в зал заседаний, где уже приступили к рассмотрению просьбы Николая Петровича о сокращении срока дисквалификации. Начальство, видимо, осознавая, что несколько перегнуло палку, готово было пойти навстречу «Спартаку». Но при этом важно было и достоинство сохранить.

То, что произошло дальше, больше напоминало театрализованное представление.

— Мы согласны снизить дисквалификацию товарищу Сальникову, но не можем этого сделать, так как нет его личного заявления, — сообщил председатель федерации.

Не успел он закончить фразу, как заявление оказалось на столе президиума. Его тут же зачитали: «До глубины души обидно, что я на закате своей спортивной жизни допустил такой тяжёлый проступок. Я даю слово, что это последний проступок в моей спортивной жизни. С. Сальников».

Буквально в считанные минуты был подготовлен и текст постановления: «Считать возможным снизить меру наказания тов. Сальникову С.С. в связи с его чистосердечным раскаянием с пяти игр до двух и на оставшиеся три игры условно до конца сезона 1960 года.

Поручить председателю Федерации футбола СССР тов. Гранаткину В.А. сообщить об этом решении на общем собрании команды «Спартака».

Поручить руководству Федерации футбола сообщить в газету «Советский спорт» мотивировку снижения дисквалификации т. Сальникову С.С.»

Проект постановления получил единодушную поддержку. На этом же заседании немало внимания было уделено подготовке сборной Советского Союза к весьма ответственному матчу одной четвёртой финала Кубка Европы со сборной Испании. Для правящих кругов обоих государств предстоящая встреча имела не столько спортивное, сколько политическое значение. Отсюда повышенная нервозность и напряжение. Нашей сборной предоставили для подготовки к матчу великолепные условия, поместив её в дом отдыха ЦК партии в Озерах.