В годы сталинщины каждое превращение «пламенного революционера» во «врага народа» сопровождалось массовым изъятием их сочинений из библиотек и книжных магазинов, вымарыванием и замазыванием их фамилий и изображений в печатных изданиях. Искать логику во всём этом бессмысленно. Ещё труднее понять, почему после случившегося с Огоньковым, Татушиным и Стрельцовым предали забвению их имена. Все трое продолжали оставаться советскими людьми и ни в какой антинародной, антигосударственной деятельности замешаны не были.
Один только пример из множества имеющихся. На 14–15-ти страницах футбольного справочника 1959 года (издание пресс-бюро Центрального стадиона имени Ленина) перечислены все футболисты, забившие голы в 20-м чемпионате. Перечень бомбардиров московского «Торпедо» завершают слова: «и другие 5 мячей». Те самые пять мячей, которые успел забить в чемпионате 1958 года Эдуард Стрельцов. Вот таким «оригинальным» образом удалось избежать упоминания фамилии опального форварда. Применять этот оригинальный приём в отношении Татушина было бы уже неоригинально. Здесь хоть и сработали топорно, зато без головной боли: среди спартаковских бомбардиров нет фамилии Татушина, нет забитых им мячей, нет «и другие». Так и оставили «Спартак» с дефицитом.
Всё это происходило во времена так называемой оттепели. Уже пять лет страна жила без тирана, прошло два года после предания анафеме его деяний очередным «историческим», а дух «вождя и учителя» продолжал витать над обширными просторами отчизны.
При огромных потерях в живой силе (ещё и Игорь Нетто перед началом турнира получил серьёзную травму), что не могло не отразиться на моральном состоянии команды, а также из-за организационных издержек календаря (с учётом переигровки с англичанами пришлось проводить пять тяжелейших матчей в течение 11 дней) сборная СССР вряд ли могла показать результат лучше того, что показала, войдя в восьмёрку сильнейших команд мира. Однако спортивные сановники весьма болезненно отреагировали на проигрыш наших футболистов шведам. Первым делом сборную моментально вернули домой. И тут же последовала нескончаемая череда пленумов, собраний и совещаний, организованных всеми ветвями пышного древа спортивной и футбольной власти. Темы, обсуждаемые на многочисленных сходках, не отличались ни разнообразием, ни оригинальностью. Собравшиеся в довольно нервозной обстановке мучительно пытались ответить на два вопроса: кто виноват и что делать? Ответ на первый вопрос у нас находят намного быстрее и легче — козлов отпущения хватает. В футболе главный «организатор» всех неудач, как вы понимаете, тренер. Правда, Гавриилу Дмитриевичу Качалину поначалу дали «отсрочку», но с условием омолодить команду. Условие было выполнено, и экспериментальный вариант сборной вскоре выиграл в Праге у футболистов Чехословакии. Однако перед весьма ответственной встречей на Кубок Европы тренер дрогнул, вернул несколько проверенных, опытных футболистов и уверенно обыграл с ними ещё достаточно сильную венгерскую сборную. Но, когда тот же состав провалил товарищеский матч в Англии (0:5), нервы у начальства сдали.
Вскоре после возвращения сборной из Лондона состоялось расширенное совещание футбольной секции, на котором прозвучали такие слова: «Неудовлетворительное выступление сборной команды СССР нанесло серьёзный ущерб престижу советского спорта и взбудоражило всю нашу общественность.
Разбираясь в причинах столь тяжёлого поражения, Всесоюзный комитет и его тренерский совет пришли к одному выводу, что основной причиной проигрыша явилась слабая морально-волевая подготовка футболистов, в результате чего во время матча имели место проявление безответственности со стороны Кесарева и Кузнецова, беспомощности Ильина и Симоняна, трусости Иванова…»
Если бы не фамилии футболистов, можно было заподозрить автора в том, что он вновь перепечатал выдержки из приказов 1952 года, последовавших после проигрыша советских футболистов югославам. Действительно впечатляет сходство фраз, стиля и особенно духа промозглой осени 52-го.
Как и тогда, главной мишенью стал тренер. Г. Качалин был снят. Постановление на этот счёт на эзоповом языке функционеров звучало так: «Укрепить руководство сборной СССР по футболу». Справедливости ради надо бы сказать и об одном весьма существенном различии. Если тогда участие в сборной четырёх футболистов ЦДСА сочли основанием вполне достаточным, чтобы распустить армейскую команду, то теперь динамовцев не тронули, несмотря на то, что пять их представителей участвовали в лондонском матче. Выходит, и вправду осенняя температура 58-го чуть повысилась.
Ещё один вариант ответа на первый вопрос (кто виноват?) изложил на весьма представительном совещании, состоявшемся всего через восемь дней после проигрыша советской команды на чемпионате мира начальник Управления футбола В. Антипенок. Главный корень зла, считал он, — провал воспитательной работы в командах: слишком уж избаловали, закормили футболистов. «И местные комитеты физкультуры сами поощряют нездоровые настроения футболистов и тренеров и часто идут у них на поводу и изыскивают средства, поденки», — возмущался начальник. По понятным причинам, главным объектом критики стали московские команды «Торпедо» и «Спартак». «Команда «Торпедо» премируется за счёт московского совнархоза, — негодовал Антипенок. — Это вредит делу и создаёт нездоровую обстановку о коллективе». Но особенно «серьёзные вывихи имеются» в «Спартаке». Игроки этого клуба получали, по сведениям руководителя, баснословные деньги — от 2100 до 4000 рублей (после денежной реформы 210–400 рублей). Казна же спартаковского клуба пополнялась, по словам сановника, в основном усилиями начальника команды Н. Старостина, который, приобретая у Моссовета автомашины по государственной цене, перепродавал их втридорога. Это было серьёзное обвинение в спекулятивной деятельности и по суровым законам того времени требовало немедленного вмешательства правоохранительных органов.
Не без удовольствия привожу фрагмент из заключительного выступления Николая Петровича Старостина, который, пожалуй, лучше остальных разобрался в вопросе «кто виноват?»: «Товарищ Антипенок, некоторым ваше выступление понравилось, но это оскорбительное выступление по отношению к людям, с которыми вы работаете. Этот украл, тот спекулирует. Разве можно так выступать?
Товарищ Антипенок сказал, что надо со Старостина начать проверку. А я думаю, что надо начинать с Антипенка и посмотреть, чего больше он приносит нашему футболу — пользы или вреда. Мы столько наслушались от Антипенка оскорблений, сказать нельзя. Но мы друг друга успокаиваем: он больной. Я думаю, что футболу нужны здоровые люди».
Довольно ёмкая, многозначная заключительная фраза не потеряла актуальности и сегодня. А тогда она оказалась и пророческой. В скором времени Всесоюзный комитет «оздоровил» или, применяя уже известное нам выражение, «укрепил руководство Управления футбола».
Совершенно очевидно, что июньское совещание работников футбола, проходившее в тягостной обстановке взаимных обвинений, оскорблений, склок, не в состоянии было даже пунктирно наметить пути решения второго вопроса: что делать?
Зато на последующих совещаниях спасительных для нашего футбола рецептов было хоть отбавляй. Кто-то предлагал реорганизовать секцию футбола в федерацию, расширить её права и придать ей большую самостоятельность. И тут же создали комиссию, принявшуюся за составление Устава новой организации. Другой видел панацею в значительном увеличении (в который раз!) состава участников класса «А».
Председатель секции, Валентин Александрович Гранаткин, был категорически против такого предложения. Он считал, что «в целях создания необходимой базы для комплектования сборной команды, следует укрепить пять-шесть команд лучшими футболистами не только класса «Б», но и класса «А».
Действовавшая тогда инструкция широкомасштабные насильственные действия исключала. «Поэтому необходимо пересмотреть инструкцию о переходах», — предложил председатель. Чтобы как-то смягчить действие «непопулярных мер», «волкам» посоветовали раздирать свои жертвы так, чтобы они меньше страдали. С трибуны это прозвучало так: «Это тяжелый вопрос, и решать его надо деликатно». И очень скоро комиссия, призванная резко повысить материальное благосостояние «волков», принялась за работу.
