Мэтью очень надеялся, что не застанет здесь никого, но, конечно же, его надежды не оправдались. Кристал уже была здесь, в своём длинном платье чёрного цвета, и даже волосы её, казалось, приобрели гораздо более тёмный оттенок. Но, скорее, это было иллюзией.
— Ты пришёл! — Радостно, с садистским наслаждением воскликнула она, повернувшись к нему.
— Давай договоримся. — Смело бросил он ей в ответ. — Я сделаю, как ты хочешь. Но вначале ты должна вылечить мисс Беррингс. Чтобы я знал, что не напрасно отдаю свою жизнь неизвестно кому неизвестно зачем.
Улыбка Кристал показалась Мэтью пуленепробиваемой.
— О, неужели ты думаешь…
— Послушай, милочка! — Грубо перебил её охотник за призраками. — Честно говоря, я и думать-то не умею. Мне не нужны твои слова и заверения. Только результат. Вылечишь куклу — получишь меня. Иначе…
Он не успел сообразить, как Кристал оказалась рядом, почти вплотную приблизившись к нему. Её призрачные ладони вновь оказались на его груди, а похотливые серые глаза с нескрываемым интересом вонзились в него взглядом.
— …неужели ты думаешь, что я позволю своему будущему телу так бездарно умереть?
— Твоему телу?! … — было последнее, что воскликнул охотник перед тем, как горло его сковал спазм.
Острый коготь воткнулся в его шею в мгновение ока — так быстро, что он не успел даже осознать этого. Мэтью словно врос в землю, впервые осознав значение этого выражения. Его сознание оставалось в полном порядке, а вот тело казалось парализованным, и всё что он мог сейчас — испуганно вращать глазами, наблюдая, как сумасшедший призрак ведьмы приближается к нему, чтобы страстно поцеловать в губы. А он даже не мог воспротивиться этому.
— Не беспокойся, это временный эффект. — Всё так же улыбаясь и облизывая испачканный в настоящей крови мистера Клабана призрачный палец, сообщила после Кристал. — Скоро паралич пройдёт, я просто не хочу, чтобы ты пропустил основное действо. И да, я не лгала тебе: ещё немного, и ты, то есть твое тело, получит тело Лоры, только в нём отныне буду жить я. А наша милая девочка навсегда покинет этот мир со своим избранником, мистером Мартеллом. Или с тобой. Надеюсь, вы там сами разберётесь — не думаю, что для душ, спешащих на Свет, есть большая разница. По край ней мере, меня это не будет уже касаться. Но слишком много болтовни. Пожалуй, пора приступать.
С этими словами Кристал отвернулась от охотника, сделала несколько шагов по пепелищу, словно выбирая конкретное место, и, должно быть, найдя такое, остановилась. Потом присела и начала пальцем чертить какие-то символы на выжженной земле, что-то бормоча себе под нос. А когда рисунок был готов, извлекла из призрачных складок платья колбу с кровью и, коварно улыбнувшись, произнесла:
— Это твоя кровь, мой дорогой мальчик. Она и завершит начатое нами воскрешение твоего предка — моего возлюбленного Алазара. Да, начало было положено мной, я сделала так, чтобы он пробудился. Но чтобы он вернулся в этот мир под силу сделать только тебе, его потомку…
И Кристал, откупорив пробку, аккуратно разлила кровь по начерченным символам, и та с шипением тут же впиталась в чёрную землю.
Затем, театрально воздев руки к небу, миссис Шерли закрыла глаза, концентрируясь, а после начала произносить какое-то заклинание на незнакомом языке, низким утробным голосом. Слов было не разобрать, да Мэтью и не пытался, всё ещё не владея собственным телом. И это, пожалуй, было самым ужасным в данной ситуации.
Небо потемнело, и резкий порыв ветра сорвал листву с ближайших деревьев — настолько он был силён. Следующий порыв сорвал живой дёрн с земли и швырнул им сквозь призрачную бестию и в живого человека, который и мог только что зажмурить глаза да плотнее сжать зубы, но никак иначе не противостоять разбушевавшейся стихии.
Понятно, что Кристал это не останавливало. Напротив, голос, выкрикивавший заклинание, стал громче, яростнее, и вот, вслед за призывами ведьмы, сквозь ветви и стволы деревьев Мэтью увидел надвигающуюся земляную бурю — ужасающее зрелище. Особенно для того, кто не мог сдвинуться с места…
Она приближалась быстрее, чем мистер Клабан мог себе представить, и тёмное земляное крошево полетело в него, забивая глаза, и ноздри, лишая возможности дышать и видеть. Комья грязи больно ударяли в лицо, и он не знал, сколько времени так простоял, перестав уже чувствовать что-либо, и готовился принять свою гибель как таковую, но буря неожиданно смолкла.
Частички земли осыпались, потеряв поддержку ветра, и Мэтью наконец-то смог разлепить глаза, отметив при этом, как саднит лицо — боль возвращалась вместе с желанием выжить.
Кристал лишь мельком взглянула на него, чтобы убедиться, что Мэтью по-прежнему на месте, и опять отвернула призрачную голову, пристально глядя в одну точку на выжженной поверхности земли, где уже начала образовываться воронка.
Охотник за призраками знал, что ничего хорошего это не сулит, и предпринял попытку шевельнуться. Руки его начинало покалывать, и да, пусть слабое, но движение, ему удалось, пусть одними только пальцами… Но начало было положено. И Мэтью начал активнее заставлять своё тело подчиняться.
Меж тем, земля в центре воронки стала проваливаться вглубь, а оттуда, словно из зарождающегося пожара, повалили клубы чёрного дыма, и ввысь взметнулись языки яркого пламени, разгоравшегося всё сильнее. Что-то, а вернее, кто-то, начал выбираться наружу, и Мэтью догадывался, кто это.
Охотник за призраками никогда не был впечатлительным. Но увиденное зрелище поразило даже его.
Огромное тело Алазара поднялось над всем сущим с громким звериным рыком, и огромные ручища чудовища, покрытые как и спина пылающими татуировками, взметнулись кверху. Однако Мэтью пугал не гигантский рост Алазара. Не его широченные мускулистые плечи, нет. Вместо человеческой головы на его шее сидела голова пса, охваченная непрерывным адским огнём. Истинная сущность нагваля…
Глава двадцать девятая. Противостояние.
— Любовь моя! — Как фанатка на рок-концерте завопила Кристал, бросаясь к воскресшему из пепла Алазару, и ужасная пылающая морда повернулась ей навстречу.
— Кристал…
Мэтью понятия не имел, как тот мог разговаривать. И откуда шёл звук — собаки в принципе не умеют этого делать. Он знал лишь одно — пора сваливать. Но способность двигаться пока что к нему не вернулась. И он мог лишь растерянно хлопать глазами, наблюдая за этой ужасной парочкой. Интересно, Алазар призрак? Или, если нет, что он такое?
Ловушки и боевые припасы валялись у ног охотника, он обронил их, когда Кристал впрыснула яд под его кожу. Вот бы успеть «оттаять» до того, как эти двое прекратят своё тошнотворное милование после вынужденной разлуки. Но вот лица (а вернее, одно призрачное лицо и морда) повернулись в его сторону, и Кристал, вытянув руку с указующим на него перстом, громко произнесла:
— Вот он! Потомок твоей крови, будущий сосуд для твоей воскресшей души!
Мэтью захотелось закатить глаза, так настоиграл ему этот дешёвый спектакль. Постойте-ка, души? Значит эта горящая псинка всё-таки дух. Стоит принять к сведению. Он вновь скосил глаза к пока ещё незадействованным ловушкам. Вот бы активировать их и посадить этих «голубков» каждого в свою «палату» для душевнобольных на веки вечные.
Но долго рассуждать не пришлось. Алазар, сначала издали, но пристально изучив его скромную парализованную персону, направился к мистеру Клабану уверенной походкой, остановившись всего на расстоянии вытянутой руки.
Если он и был привидением, то жар от его огня был самым, что ни на есть, настоящим. Мэтью не мог не напрячься внутренне: он всегда считал высоким себя, а тут едва ли дотягивал этому типу до подбородка. Да и в плечах тот превосходил его чуть ли не вдвое.
Каких-либо черт пылающей морды было не разобрать — вероятнее всего, их и не было, этакий факел негасимого огня по контору вытянутой пасти и торчащих ушей. Что ещё было примечательно — татуировки чудовища, покрывающие добрую половину груди и плеч. Слишком уж сильно они смахивали на его собственную тату, полученную в результате укуса одного из мёртвых псов, и это Мэтью тоже не нравилось. Очень уж не хотелось иметь в своей родословной такой вот экспонат.
