— Зачем тебе это?! — Завелась девушка. — Что ты собираешься с ними делать?!

Мэтью раздражённо прищурился.

— О, я знаю один замечательный способ навсегда отвязать бесплотный дух от его бренных останков! — Гордо воскликнул мистер Клабан. — Отпевание. И работает он безотказно! Скажи, ты же сама хочешь этого, не правда ли?! Чтобы твой друг ушёл на Свет и всё такое… Разве не это нужно всем призракам?! Здесь неподалёку, в соседней деревне, есть небольшая церквушка, со священником я уже договорился. И скоро всё встанет на свои места…

— Нет! — Закричала Лора, набросившись на Мэтью с кулаками. — Отдай мне его кости, отдай мне его!

Эти жалкие попытки добиться справедливости, подравшись со здоровенным мужчиной, были обречены изначально. Он легко перехватил её руки, удержав, почти не прилагая усилий, и тогда из глаз девушки полились потоки слёз — бессилие и отчаяние. Это всё, на что она была способна.

— Да что с тобой, кукла?! — Зарычал охотник, явно не зная, как на это реагировать. Похоже, у него намечалась аллергия на женские слёзы.

Лора же рыдала теперь, не умолкая.

— Я… я люблю его! — С вызовом бросила она, и охотник совсем уж растерялся, вытаращив на неё свои глаза. — Отдай мне его кости, не разлучай нас! Если Джозеф уйдёт сейчас, то всё будет кончено, и мы никогда больше не встретимся!

— Но ты должна любить кого-то … кого-то… живого! Меня, например! — Вдруг нагло заявил он. — Я живой, я настоящий! — Заорал Клабан, сатанея. — Что может дать тебе какой-то бесплотный дух, кукла? В отличие от полноценного мужика, из плоти и крови?

— Может и ничего, но… Прости, Мэтью, когда он рядом, для меня ты просто не существуешь…

Клабан оттолкнул её, со скрежетом сжав зубы.

— Уйди прочь! — Заорал он на девушку.

Но Лора не уходила, вновь подбираясь к пикапу, хотя и знала, что надежды у неё нет.

— Пожалуйста, Мэтью…

Вдруг мистер Клабан со всей силы ударил по крыше своего автомобиля кулаком.

— Ну, хорошо! Хорошо! — Закричал он. — Я отдам тебе эти проклятые кости, раз уж тебе так они нужны! Но с одним условием! Ты поклянёшься, здесь и сейчас, на этих самых костях, что призрак к тебе больше не подойдёт! Я запрещаю тебе с ним видеться, потому что это мерзко и противоестественно! И однажды, когда ты сама поймёшь это, ты придёшь ко мне, кукла! И мы вместе завершим начатое… А если ты нарушишь клятву, ну что ж, сама судьба накажет тебя. А я ей в этом помогу.

Лора не вслушивалась в смысл его слов. Она слышала лишь то, что охотник отпустит её, и отдаст ей кости Джозефа, без надежды на новые встречи с их хозяином.

Словно в ответ на её мысли призрак показался из темноты. Он отрицательно качал головой, словно отговаривая её от этой задумки. Джозеф дошёл до определённой черты, и остановился, наткнувшись на невидимую стену. Соль. Соль здесь была рассыпана повсюду….

— Остановись, не делай этого… — Прошептали его бледные губы, и Лора, всхлипнув, отвернулась.

Мэтью достал из машины свёрток из плотной брезентовой ткани, перевязанный кожаным ремнём, и протянул его девушке.

— Клянись! — Прикрикнул он на неё злорадно.

Та, взглянув последний раз на Джозефа — глаза его были полны отчаяния, тут же перевела взгляд на мистера Клабана, осторожно коснулась свёртка ладонью. Возвышенные слова, приправленные горечью и отчаянием, родились сами собой.

— Я, Лора Беррингс, клянусь костями усопшего в нашем мире Джозефа Мартелла, что и близко не позволю подойти его духу ко мне, в этой жизни, и лишь смерть способна освободить меня от сей клятвы.

Произнеся это, девушка расплакалась ещё сильнее. Она спиной чувствовала на себе прожигающий взгляд Джозефа, и боялась даже посмотреть в его сторону. Мэтью же небрежно вручил ей драгоценный свёрток и довольно усмехнулся.

— А теперь иди, кукла. Оплакивай своего дружка где-нибудь подальше от моего дома. Иначе я могу просто передумать.

Лора не ответила. Она даже не взглянула на охотника, медленно отправившись в путь, через ночной лес, бережно прижимая к груди своё бесценное сокровище.

Джозеф шёл по пятам, молча, не окликая её, не пытаясь заговорить, да это было и бесполезно. Сейчас в груди девушки зияла одна только пустота, ничего не значащая и ни о чём не сожалеющая.

И имя ей было отчаяние.

Глава одиннадцатая. Клятва.

Лора, проснувшись ближе к обеду, с трудом разлепила глаза, опухшие от слёз. Рядом с ней на постели лежал тот самый свёрток с костями Джозефа, а на соседней подушке — его череп, к которому девушке сразу же захотелось прикоснуться.

— Доброе утро, Джоз. — Прошептала она, нежно проведя ладонью по гладкой поверхности черепа.

Да, она стала такой же, как и все обитатели этого странного места. Сумасшедшей, разговаривающей с останками своего возлюбленного, и не испытывающей ни капли брезгливости от того, что они ещё вчера покоились в старой могиле.

Но это всё, что ей было позволено сейчас. Охотник за привидениями постарался, исполнив свою месть в лучшем виде, какой только мог изобрести его изощрённый мозг.

Лоре на ум пришла Лорейн — она в полной мере прочувствовала, как девушка страдала. Хотя, нет. Лорейн, не в сравнении досталось больше. Ведь поначалу она не могла знать, что, несмотря на смерть, Джозеф рядом. Что она чувствовала, держа в руках его голову, отделённую от тела жестоким Алазаром? Глядя в голубые, навсегда остекленевшие глаза, гладя его мокрые от сочившейся крови волосы?…

Лора тяжело сглотнула, понимая, что просто не выдержала бы. Да, разлука с Джозефом длиною в жизнь казалась по сравнению с этим просто временной неприятностью. Ведь нет ничего страшнее смерти любимого человека, когда думаешь, что она необратима, окончательна. Так и впрямь легко сойти с ума от боли душевной, какую не заглушит ни одно из физических её проявлений. Боли, от которой нет спасения ни в чём, нигде…

Тёплые живые слёзы покатились по давно мертвой глазнице, капнув на неё с лица девушки, и она вновь прижала череп к своей груди.

День встретил её пасмурным, почти осенним дождём, и в такт её настроению — меланхолия туч, застлавших небо унылой серостью, головная боль и осознание того, насколько всё плохо закончилось, не успев начаться.

Нечаянно задев ногой круг соли на полу, она аккуратно поправила его, сложив в тонкую линию. Проверила целостность соляной полоски на подоконнике и перед дверью балкона. Затем вышла на него, чтобы, поёжившись, глотнуть холодного воздуха пасмурного дня.

На белых перилах балкона лежал цветок розового клевера — свежий, только что сорванный, и ветер нещадно трепал тонкие листочки цветка, промокшего от дождя.

Лора осторожно взяла его в руки, машинально прижав к себе нежное соцветие.

— Уходи, пожалуйста…

Она прошептала это так тихо, как только могла. И всё же Джозеф её услышал, вопреки просьбе, подавшись вперёд.

Он стоял внизу, под балконом, и молча смотрел на неё снизу вверх. И его большие голубые глаза отражали сейчас в себе пасмурное дождливое небо, серые облака, а лицо, словно этот клевер, было покрыто мелкими каплями измороси.

Было ли это правдой или только ей так виделось, казалось совершенно не важным. Любовь, что разгоралась в сердце девушки с каждым днём всё сильнее, сейчас служила ей дурную службу: Лора понимала, что уже не способна прожить без его прикосновений и дня. Но, не видя его, ей было бы, наверное, легче…

— Лора, давай поговорим. — Попросил Джозеф очень спокойно, пронзая её истерзанную душу красотой своих печальных глаз.

Девушка едва нашла в себе силы, чтобы ответить.

— Я… не могу, Джоз. Я поклялась. Ты сам всё слышал…

— Это ничего не меняет. — Настоял на своём призрак. — Кто он такой, этот охотник за привидениями, чтобы требовать от тебя какой-либо клятвы?! В конце концов, теперь мы можем уехать отсюда, раз мои останки всё равно вырыты.

— Нет. Нет! — Замотала она головой, готовая вновь разреветься. — Ничего не выйдет. Мистер Клабан не оставит нас в покое. Он будет преследовать тебя и меня, пока не добьётся своего. Но это не навсегда, Джоз. Однажды настанет день, и мы сможем быть вместе. Ты знаешь, так и будет…