– Поняла. Может, вместе пойдем?

– Я полечу. Сиди тут и будь осторожна. Воронессой быть весело, но у тебя и без того жизнь хорошая.

Агата выскочила на балкон и взлетела. Захлопали огромные черные крылья.

С улицы раздался гневный окрик.

– Агата! Я же просил не летать, а ходить по-человечески!

– Извините, господин наместник! Я больше не буду!

Сюзанна невольно хихикнула. Папенька был не рад, узнав, что они помирились, но Сюзанна потратила целый час, упорно объясняя, насколько важна их дружба и как бесчестно бросать подругу из-за проклятья. А в качестве козыря выложила, что, вернув подругу, сможет заняться своим замужеством. Папенька купился моментально. О том, что ни одного подходящего кандидата у нее не было, Сюзанна скромно умолчала.

Жак де Брисар умел идти на компромиссы, но не любил неожиданностей.

– Ты меня до сердечного приступа доведешь! Я поговорю с Августом о твоем поведении!

– Ничего не слышу! – громко завопила Агата. – Тут высоко и крылья хлопают! И вам хорошего дня, господин наместник!

Она умчалась.

Отец негромко проворчал что-то нелестное и спустя пару минут зашел к Сюзанне в комнату.

– Дорогая, поговори с этой хулиганкой, – недовольно попросил он, – пусть среди Воронов так принято, но в нашем доме свои правила. Для входа здесь пользуются дверями, а не балконами. Ни меня, ни Августа она больше не слушает.

– Хорошо, папенька.

– Вы закончили на сегодня? Как ты смотришь на то, чтобы отправиться в гости?

Сюзанна покачала головой.

– Давай отложим это на пару дней. У меня разболелась голова, и я хочу немного полежать.

– Послезавтра подойдет?

– Вполне.

– Ладно, ласточка, отдыхай.

Сюзанна вздохнула и опустилась в кресло. Кто же хотел ее проклясть? Что за «друг» такой? «По трудам и награда» – что это значит? Что она такого сделала, что заслужила проклятье? Раньше считалось, что его получают дурные люди, но Сюзанна знала слишком много хороших Воронов, чтобы это было правдой.

Ей ужасно захотелось обсудить это с Джеком.

Но Джек был Прекрасным Принцем. И очень хитрым человеком, себе на уме. Кто знает, как он использует эту информацию? К тому же, она обещала Агате никому не говорить о проклятых вещах.

Она дождется Льюиса. Возможно, он прилетит к ней или пришлет письмо. Он наверняка узнает, кто хотел проклясть Сюзанну.

Все будет хорошо. Она ведь избежала проклятья.

Рудольф и Гийом, услышав информацию Джека, были взбудоражены донельзя и принялись разбирать ошибки в прошлой версии:

– Итак, Великий Ворон – Сольвейн Винтер, – деловито рассуждал Гийом, но глаза у него лихорадочно блестели, – все сходится: Джейн Норридж узнала о его проклятии с его же слов! Он наверняка обманул ее: Великий Ворон ведь не хвастался убийством Принца Ричарда, а с самого начала ушел в тень. Он не хотел, чтобы о нем знали, и солгал ей именно поэтому, хотя до нашего появления было еще далеко.

– А крылья свои заколдовал! – подхватил Рудольф. – Зря что ли он – темный маг? Нарочно нам мозги запудрил! И на встречу прилетел, чтобы прикрыться этим. Взял охранника и девчонку, которая в душу запала. Да точно он ее проклял, просто принуждать не стал, а соблазнил. Много ли ей надо? Ходят теперь вместе под ручку, милуются, про других женщин и думать забыл, хотя раньше подружек навалом было!

– Правильно говоришь, Руди, – живо подтвердил Гийом, – вы поглядите, какая хитрая тварь: спрятался на виду! Все знают Сольвейна Винтера и никто – Великого Ворона! Вот почему мы его найти не могли: не там искали! Идеальную маску надел, всем продемонстрировал, а свои злобу и коварство под ней скрывал! Нил, мы его поймали!

– А делать-то что будем? – нахмурился Рудольф. – Его Джеку бить надо, мы не сдюжим.

– Давайте его схватим! Ведь ловили же Прекрасных Принцев? Свяжем, пленим, допросим, а когда он признается в своих злодеяниях, приведем Джека! Тот нам поверит, бросит Великому Ворону вызов и убьет его!

Нил хмуро слушал их радостные разговоры и все больше ощущал, что они ошиблись. Что-то было не так. Все логично, а в целом не складывалось. Мог Великий Ворон создать образ героя-любовника? Мог. Хитрый ловкий ход, только вот совершенно не в его духе. Великий Ворон десять лет прятался в тени. Прийти на встречу с ищущими его Рыцарями – слишком большой риск. А если узнают? Он ведь не зря затеял эти прятки. Его задача – не попасться им на глаза. Это намного надежнее, чем врать.

Поведение Рейвена и Агаты тоже говорило против этой версии. Как бы сильно их ни заколдовали, они вели себя неправильно: Агата флиртовала с Джеком и уверенно заявляла, что с Великим Вороном не спит. Стала бы она себя так вести на глазах могущественного любовника? Даже если по его приказу? Нил заметил бы фальшь и попытку что-то скрыть: он – начальник стражи и много лет вел допросы преступников. Хороших лжецов было немного, остальные выдавали себя. Сольвейн и Агата вели себя естественно и не думали врать.

А мысль о том, что притворяться мог Рейвен, и вовсе была смехотворна. У него были большие проблемы с самоконтролем. Великий Ворон в трех шагах от Рыцарей должен был вызвать у него изрядное беспокойство. А когда Рейвен чего-то опасался, бояться начинали окружающие: он прятал страх за агрессией и испускал ее во все стороны, пугая и подавляя людей. За последние несколько лет он расслабился, но старые привычки так легко не исчезали. На встрече же Рейвен веселился и не обращал никакого внимания на Сольвейна. Он за него не волновался.

Нил устало вздохнул и потер лицо.

– Это не он.

– Что? Почему?

– Не знаю. Но я почти уверен, что Великий Ворон – не Сольвейн Винтер.

Гийом и Рудольф переглянулись.

– Тогда кто?

– У нас только два подозреваемых.

Гийом фыркнул.

– Невнятный студент без имени. Непонятно кто непонятно где. Непонятно, Ворон ли. Нил, тебе что, нравится усложнять нам задачу?

– Не нравится.

– Тогда зачем ты это делаешь?

– Складная версия не всегда правильная. Уж ты-то должен это знать, Гийом.

Тот промолчал. Рудольф поскреб подбородок.

– Интуиция?

– Она самая. Но я могу ошибаться.

– У тебя с ней обычно порядок. Что Джек узнал об этом студенте?

Нил нахмурился.

– Я забыл его расспросить. Он сразу перевел разговор на Принца Ричарда, и мы поругались.

– Значит, он вошел, сказал: «Великий Ворон – это Сольвейн Винтер, но он не виноват», так?

– Нет, – вспомнил Нил, – он сказал по-другому. Немного странно. Что Великий Ворон – родственник Солоны Винтер.

– Но он знает, как зовут этого типа. Весь город знает, – продолжил Рудольф, – либо это просто оговорка, либо ты мог его неправильно понять. И не исключай возможность, что ошибся сам Джек. Он хитрец, но на всякого хитреца найдется такой же.

– Отлично, – недовольно сказал Гийом, – теперь мы будем искать человека, о котором известно только то, что он черноволосый и, возможно, молодой. Что не факт. Как искать-то будем?

Черноволосый и нестарый.

Тихий, скрытный, никому неизвестный.

Нила словно огрели плетью по спине.

– Она не любовница, в матери ему годится. Хотя, может, он любит женщин постарше? У некоторых молодых людей есть тяга к материнской ласке.

– Как ее имя?

– Госпожа Солона. Он отзывался о ней с огромной теплотой. У нее сын Ворон, и он обласкан со всех сторон. Великий Ворон допустил его в свой ближний круг и приставил приглядывать за Агатой Милн. Разбаловал девчонку своим благоволением.

Слова Бломфилда всплыли в голове Нила. Бломфилд мог лгать, но водить Рыцарей за нос Великий Ворон предпочитал самостоятельно, насмехаясь над их умственными способностями. Солона Винтер вполне могла быть его любовницей, но не была матерью. Близкий родственник – это муж или любовник, про сына проще сказать сын, даже если забыл его имя. И это объясняло, почему Великий Ворон бросился на ее защиту, не будучи воином. Кто угодно бы бросился. Ее сын хорошо устроился за счет их связи. Сольвейн спокойно летал к матери в гости, и никто не опознал в нем Великого Ворона. Неужто каждый раз зачаровывал свои крылья? Один-два раза, ради прикрытия – да, но постоянно?