– Простите, я вас совсем не понимаю, – вздохнула Сюзанна. Похоже, у бедняги началось старческое слабоумие, и он говорил сам с собой. – Вы сказали, мне нужно самой найти Принца?

– Да. Он не оставит прекрасную деву в беде, особенно свою возлюбленную.

– Агата – возлюбленная Прекрасного Принца? – изумилась Сюзанна. – Но она никогда мне о таком не говорила! Я бы знала!

Карлик тяжело вздохнул и взглянул на нее с жалостью.

– Нет, глупышка! Агата не важна, ее роль – завистливая служанка доброй принцессы. Ты ведь и сама замечала, что она тебя ненавидит?

– Что за нелепость? Мы с Агатой – лучшие подруги, не говорите так о ней!

– Да забудь ты эту девчонку! Ты судьбу свою теряешь! Слушай внимательно, ты должна…

– Немедленно извинитесь, – перебила его Сюзанна, – я не позволю говорить гадости об Агате!

– Я правду говорю, это ты, наивная принцесса, ничего не замечала. Агата Милн тебя едва терпела и то только потому, что твой отец ей платил.

– Извинитесь, или я уйду!

– Послушай же меня! Прекрасный Принц…

Рассерженная Сюзанна развернулась и зашагала прочь. Ее щеки пылали от гнева. Какой противный, грубый человек! Наговорить столько ужасных вещей про ее единственную подругу! Сумасшедший!

– Принцесса! Да постой же, я не успеваю за тобой! У тебя же доброе сердце, вернись!

– Для вас у меня сердца нет!

– Хорошо, я извиняюсь! Я больше никогда не оскорблю Агату Милн! Прости меня! Я был неправ!

Сюзанна остановилась и постаралась взять себя в руки. Удивительно, но с гневом справиться было ничуть не проще, чем со слезами.

– Я прощаю вас первый и последний раз, – холодно сказала она, – говорите, что собирались.

– Прекрасный Принц влюблен не в Агату, а в тебя! – выпалил карлик, задыхаясь. – Найди его! Только ради тебя он спасет ее и отрубит Великому Ворону голову!

– В меня? Но я никогда его не видела!

– Видела. Просто не узнала. Неужели ты думаешь, что Принц прячется за городом? Там он не может быть Принцем. Только он освободит Агату, и лишь ты способна подвигнуть его на это. Любовь творит чудеса. Соверши чудо: преврати Трусливого Принца в настоящего героя – и останешься в истории города как самая известная из красавиц! Саму Шарлотту затмишь и обретешь возлюбленного, с которым будешь жить долго и счастливо! И Агату вернешь!

Речи карлика показались Сюзанне странными, но в чем-то он был прав: Прекрасный Принц точно не бросил бы их. Он, наверное, проскользнул в город незаметно, а Нил всем рассказывал обратное, чтобы скрыть это. Выходит, она где-то видела его? Но она встретила такое огромное количество людей за последний год! Как же вспомнить нужного?

Он правда влюблен в нее? Тайно вздыхает о ней и не смеет подойти? Так может, он не Трусливый Принц, а просто робкий? Ради Агаты она найдет его! Пусть Нил и обещал помочь, но лучше сделать все самой, чтобы не жалеть потом об упущенной возможности.

– Я обязательно сделаю это, – сообщила Сюзанна, – а откуда вы узнали, что он меня любит? Вы знакомы с ним?

Карлик не ответил. Сюзанна огляделась, но он бесследно исчез. Должно быть, ушел по срочным делам. Пусть его, даже хорошо, что не придется продолжать беседу.

Теперь ее главной целью стало отыскать и узнать Прекрасного Принца.

Несколько месяцев в жизни Льюиса все было спокойно, а потом Агата сообщила о новой проблеме. Да такой, что для ее решения он созвал всех, кому доверял.

– Денег в сокровищнице осталось на четырнадцать месяцев. Мы только тратим их и никак не восполняем. Я составила список расходов за последние полгода: мы все время уходим в минус, причем очень быстро.

– А как же «Вина Лидии»? – спросил Льюис. – Кабак приносит прибыль.

– Приносит, но небольшую, – покачала головой Агата и замялась. – Как бы вам объяснить? В убежище больше сотни Воронов, и на каждого тратится по четыре золотых в месяц, на покупку жизненной силы. Это больше четырехсот золотых за всех. В месяц. В год получается огромная сумма. А за восемь лет – просто астрономическая. Большинство сундуков в сокровищнице пусты. Вливания от кабака незначительны и ничего не исправят.

Льюис потер виски. Проклятье, у него все-таки были проблемы с финансами. Бломфилд не зря говорил, что платить золотом за жизненную силу – это излишне щедро, он бы расплачивался серебром. Сколько он тогда осмелился украсть? Тридцать золотых? Ничтожная сумма, по сравнению с тратами самого Льюиса. Он опустошил сокровищницу. Может, велеть Бернарду вытрясать доход с темных делишек Бломфилда? Нет, один-два раза сработает, а потом Бломфилд просто перестанет ими заниматься, потому что ему это станет невыгодно. Сколько Льюис получил от Джека? Вроде бы немало, но уже все спустил, а теперь они чаще сидели в архиве, чем занимались уроками философии. С его жалованья Льюис смог бы прокормить себя и Рейвена, но и только.

– Есть идеи по решению этой проблемы? Агата?

– Я думала целую неделю, господин Льюис, – та выглядела совершенно несчастной, – бюджет магистрата в основном состоит из налогов и доходов от использования городского имущества, а также пополняется за счет оказания платных услуг в самом магистрате: выдаче разных разрешений, лицензий и прочих официальных бумаг. Но мы не можем собирать налоги с горожан, и у нас нет никакого имущества в городе, кроме этого замка. Что касается оказания платных услуг, нам нужны заказчики, а с Воронами мало кто захочет связываться. Только золото заставляет людей забыть о страхе перед нами.

– Может, кого-то ограбим? – предложил Рейвен несколько неуверенно. – Кого-нибудь плохого. Бандитов, например.

– Все крупные банды давно переловлены нашим доблестным начальником стражи, – с досадой заметила Шарлотта, – а с мелких карманников мы много не наскребем. Бломфилд же как-то сколотил состояние до того, как потерять его? Пусть добудет нам денег.

– Боюсь, его способы были бесчестными и незаконными, – вмешался пастор Браун, – во «Врагах Воронов» он прикарманивал взносы, отдаваемые людьми и постоянно вводил новые. Я слишком поздно узнал об этом, иначе пресек бы бесчинство. Льюис, а может, Воронам просто обратится к людям за помощью? У многих есть родные и друзья, которые не оставят их голодать.

– А у многих – нет, – отрезала Шарлотта, – я не хочу больше тянуть жизненную силу из родителей!

– Просить о помощи не зазорно, – укоризненно заметил пастор Браун, – гордыня ни к чему хорошему не приводит.

Льюис покачал головой.

– Попросить можно раз или два. А Воронам нужно питаться четыре раза в месяц. Постоянно.

– Значит, придется снова нападать на людей? – Рейвен принялся нервно дергать себя за длинную косу. – Может, поймаем бандитов, запрем в темнице и будем есть их? Тогда платить никому не понадобится, а горожане не пострадают.

– Немыслимая жестокость! – возмутился пастор Браун. – Бандиты тоже люди и могут раскаяться в совершенных грехах! Нельзя с ними так бесчеловечно поступать! Ни с кем нельзя! Я лучше буду голодать, чем обреку невинные души на такую страшную участь!

– Пастор прав, это не вариант, – вздохнул Льюис. – Сольвейн, есть идеи?

– Ты настолько отчаялся, что спрашиваешь меня? – хмыкнул тот.

– Ты здесь не для красоты сидишь.

– Я не знаю, Льюис, – Сольвейн беспомощно пожал плечами, – я Ворон с семнадцати лет и никогда не зарабатывал денег сам.

Льюис прикусил губу. Отменять плату за «пищу» было нельзя: главным результатом этого плана было примирение с горожанами, которые добровольно делились жизненной силой с Воронами. Только поэтому Рыцари не нападали на них, а Трусливый Принц согласился остаться за городом. Вынь этот кирпич из основания – и все посыплется, вновь откатившись к бесконечным сражениям, смертям и мраку. Нельзя было никого похищать и вытягивать энергию силой, Рыцари, несомненно, отреагируют на это.

Нужно было достать денег, пока они не закончились.

– Рейвен, а как Элдрик достал золото в казну?