Каким-то немыслимым образом вернейший защитник Льюиса дружил с тем, кто собирался отрубить ему голову. При этом Рейвен убил бы любого, кто повредит Льюису. Без исключений.

Город любил создавать такие вот странные чудеса: примирял ярых врагов, на роль темного властелина избирал гуманиста и посылал ему на помощь совершенно неожиданных людей. Будто напоминая Льюису, что, несмотря на все проблемы, он все еще любим им.

Это был его город. Волшебный, безумный, солнечный город Великого Ворона.

И Льюис знал, что однажды снимет с него проклятье.

Агата Милн ненавидела свою подругу Сюзанну де Брисар.

Сюзанна бесила ее всем: своей бесконечной наивностью, слабостью, пассивностью и кукольной пустотой. Но особенно сильно Сюзанна бесила Агату тем, что была дочерью наместника города, и ее недостатки никого не волновали. Все видели в Сюзанне одни лишь достоинства.

Все, кроме ее заклятой подруги, Агаты Милн.

Отец Агаты, Август Милн, был секретарем наместника и служил ему больше двадцати лет. Служащих у наместника было много, а вот доверенных людей – пересчитать по пальцам одной руки. Сделать такую карьеру было непросто, а удержать – еще сложнее. Службы в магистрате добивались лишь избранные. А дружба с начальством давала гарантии, что просто так тебя не уволят.

Но и требовала огромной отдачи.

Больше десяти лет назад Агату привели в дом наместника, угостили сладостями и отправили играть с Сюзанной. Отец тихонько сообщил, что у той слабое здоровье. Настолько слабое, что дочь наместника даже не выходила из дома и не могла ни с кем подружиться. Она очень быстро утомлялась, могла внезапно потерять сознание или слечь с лихорадкой на неделю. Гуляла только по собственному саду под присмотром служанок, и, конечно же, ей было одиноко. Агата искренне ее пожалела и весь день играла с бедняжкой, стараясь хоть немного порадовать. Правда, половину игр пришлось отменить: ни бегать, ни прыгать та не могла. Да и фантазией не отличалась: играли только в то, что могла придумать Агата. Сюзанна же просто со всем соглашалась и ждала новых развлечений. Зато с каким восторгом она смотрела на Агату! Как жадно слушала рассказы о прятках, салках и других играх, в которые Агата играла с толпой соседской детворы! Ей такое даже не снилось. Они неплохо провели время, и, прощаясь, Сюзанна сияла и просила приходить еще. Наместник подарил Агате дорогую фарфоровую куклу и похвалил за старания. Но похвастаться роскошной игрушкой перед друзьями Агата не успела: назавтра ее снова повезли в гости к Сюзанне. И послезавтра. Каждый раз, когда Сюзанна просила, Агату отправляли к ней.

Так началась ее служба наместнику и его дочери.

Агата практически поселилась в их доме. Все свое детство она вырезала с Сюзанной бумажных кукол, обсуждала прочитанные книги или рисовала. Ее привозили и отвозили в карете, дарили дорогие наряды и украшения, кормили деликатесами с общего стола. Наместник Жак де Брисар даже позаботился дать им с Сюзанной блестящее домашнее образование. Правда, учителя больше хвалили Сюзанну, чем Агату, но что еще они могли сказать? Ведь им платил наместник, а не отец Агаты. А то, что в манерах и этикете Сюзанна преуспевала куда лучше нее, объяснялось и того проще: Сюзанна всегда была вялой и тихой, как улитка в раковине. Сидеть и ждать, когда все ее желания будут исполнены – вот что Сюзанна умела делать лучше всего. Агате же нередко выговаривали за бойкий нрав и дерзкий язык. Но что поделаешь, у нее-то кровь была горячая! А не чуть теплая, как у снулой рыбы Сюзанны.

Вслух она этого, конечно, не говорила. С начальством нужно уметь дружить, и Агата дружила, освоив эту науку за годы службы в доме наместника. Отец гордился ее стараниями и выдержкой. Мама считала, что такая дружба поможет ей найти богатого и знатного мужа. Но замуж Агата не хотела, у нее были другие планы на жизнь.

Сюзанну же только замужество и ждало.

Агата презрительно фыркнула.

А на что еще могла сгодиться избалованная дочка наместника? Она же ничего не умела и ничего не хотела, послушно соглашаясь с каждым папенькиным словом. Но папенька не вечен, значит, ей требовалось найти другого мужчину, который будет исполнять все ее капризы. Разумеется, богатого, благородного, любящего и готового носить ее на руках. На иных условиях Жак де Брисар будущего зятя ни за что бы не принял. А Сюзанна, сложив ручки на коленях, терпеливо ждала, когда ей поднесут будущего мужа, как пирожное или новую шляпку.

– Тебе не нравится это платье?

Агата спохватилась и вынырнула из собственной головы. Ах, да, они с Сюзанной собирались в гости, и та бесконечно выбирала между бледно-голубым, бледно-серым и бледно-зеленым платьями из шелка и атласа. Служанки подавали то одно, то другое, а Агата сидела рядом на пуфике и оценивала. С ее точки зрения все они были ужасны, но парадоксальным образом Сюзанна смотрелась очаровательно в каждом. Хрупкая, изящная, нежная, из болезненного гадкого утенка она давно уже расцвела в прекрасную лилию. Ее белокурые локоны легко укладывались в любую прическу и никогда не путались. Правильные, утонченные черты лица, алебастрово светлая кожа и большие голубые глаза делали Сюзанну похожей на неземное создание. Она была настолько тоненькая и невесомая, что, казалось, любой порыв ветра подхватит ее и умчит в неведомые дали. Мужчины столбенели при виде нее и теряли дар речи. Женщины мрачнели и тут же замечали все свои недостатки.

Агата мрачно покосилась в зеркало. Пять минут назад оттуда на нее смотрела симпатичная барышня, с блестящими карими глазами, густыми светло-каштановыми волосами и аккуратным, чувственным ртом. От родителей она взяла все самое лучшее и научилась многим полезным навыкам. Например, задорно улыбаться и кокетничать, поддерживать беседу и вращаться в высшем обществе. А как хорошо одевалась и умела продемонстрировать достоинства своей внешности! У барышни в зеркале был яркий, но не вульгарный макияж, весьма неплохая фигура с заметной грудью и бедрами, но тонкой талией. И все это подчеркивалось восхитительным желтым платьем, по которому сразу было видно, что шили его на заказ, с учетом всех ее пожеланий, а стоило оно дороже, чем некоторые получали за полгода службы. Она ведь не какая-то там нищенка, довольствующаяся готовыми платьями!

Теперь же на Агату пялилась уродина. Щеки выпирали, как у хомяка, а задница была размером с карту города! Проклятье, она никогда не станет такой же изящной ланью, как Сюзанна, даже если перестанет есть совсем! Ну почему, почему, почему эта бледная немочь ухитрялась быть красавицей без малейших усилий, а Агата не могла ее превзойти, как бы ни старалась?!

– Первое платье было лучше. Не стоило и сомневаться, оно тебе ужасно идет, – мстительно ответила Агата.

Сама она взбесилась бы из-за потерянного впустую времени, но Сюзанна только кивнула и принялась наряжаться в предложенное. Вот тюфячка, ну совсем чувств нет! Пудинг вместо крови! И почему таким, как она, дается все только по праву рождения? Несправедливо!

Когда все сборы окончились, Агата и Сюзанна вышли в сад. Агата привычно взглянула на свой куст роз и поморщилась. Десять лет назад наместник, чтобы порадовать их, высадил рядом два пышных куста и назвал их «Беляночка» и «Розочка», сравнивая с дочерью и ее единственной подругой. Сюзанна обожала свой куст, и было за что: таких удивительных белых роз было не сыскать во всем городе. Она очень любила сидеть в беседке, пить чай и любоваться на него. Садовник ухаживал за кустом с особой тщательностью.

Розы Агаты были обычные до безобразия: алые, с резким, сладким запахом. Конечно, Агата с удовольствием хвасталась всем, что ее розы – редкий сорт, но в глубине души понимала, что это вранье. Красных роз, даже ухоженных стараниями садовника, было не счесть. Цветочницы продавали такие на рынках. Впрочем, Агате всегда доставалось все хуже, чем Сюзанне, и с этим приходилось мириться.

– Не грусти. Я уверена, никто больше не сломает твой куст, – подбодрила ее Сюзанна. Как обычно, она понятия не имела, о чем Агата думает, и попадала впросак со своими утешениями.