— Просто послушайте, хорошо? Всё запутано, но я думаю, что однажды, спустя долгое время, после того как Моисей спас евреев, они снова страдали на другой земле. На этот раз под властью римлян. И Бог знал, что они в беде, но он как бы смотрел на весь мир, понимаете? И везде, куда бы он ни посмотрел, он видел грех. Поэтому он решил что-то с этим сделать. Он нашёл хороших людей – Марию из Назарета и ее мужа, Иосифа из Назарета, и выбрал их, чтобы они воспитали его сына, которого он пошлёт из рая…

— Рай?

Паун прервал Эрин и пристально посмотрел на неё.

— Что такое «рай»? Я знаю об аде, но никогда не слышал о рае.

Эрин вздрогнула.

— Подожди секунду. Как ты можешь знать об аде и не знать о рае? Что такое ад здесь?

Халрак был единственным, кто ответил. Он вертел в руках свою кружку.

— Ад – это место, откуда приходят демоны. В Рхире… есть место, откуда не вернулась ни одна армия. Это то, что все называют адом. Ты это имеешь в виду?

Эрин нахмурилась.

— Нет… ад больше похож на… ну, это место, куда ты попадаешь, когда умираешь, а не на точку на карте.

Паун и Халрак посмотрели друг на друга, а потом в сторону. Халрак нахмурился. Эрин покачала головой.

— Ад – это не место. Я имею в виду, не место на земле. Не в этом мире. Это загробная жизнь. Место, куда попадают плохие люди после смерти. Мы попадаем в ад, потому что грешим. Мы страдаем в жизни, потому что грешим… так, во всяком случае, говорится в Библии.

— Библии?

— Это… вся эта история, я думаю. То есть история евреев и их Бога.

— А. А рай?

Как можно описать кому-то рай? Эрин закрыла глаза. Она посмотрела на потолок и сделала всё, что могла:

— Рай – это место, куда попадают хорошие люди. Это место, где нет ни боли, ни страданий… там есть всё. Ты можешь видеть свою семью, своих друзей, и все счастливы. Навсегда. Вот что такое рай, я думаю.

Когда она опустила глаза, Халрак и Паун смотрели на неё.

— Что? Разве ты не веришь в жизнь после смерти?

Халрак медленно покачал головой.

— Когда я был мальчишкой, меня учили, что мы возвращаемся к жизни после смерти. Это зависит от нашего класса и уровня… чем выше был наш уровень, тем лучше наша новая жизнь. Если мы ничего не делали и умрём с низким уровнем, то вернёмся животным или, что ещё хуже, монстром. Но это всё.

— А ты, Паун?

Он молчал несколько минут.

— Антиниумы не знают ничего после смерти. Но мы знаем о смерти. Когда антиниум умирает, его память остается в Улье. Но от самого антиниума… ничего. Лишь некоторые из нас остаются, чтобы вернуться в Улей в час нужды. Клбкч – один из них. Но даже они исчезают. И со временем все антиниумы умрут. А после этого…

Он посмотрел на Эрин.

— Они перестают быть. Вот что происходит после смерти антиниума.

Она уставилась на него.

— Это… не то, во что верят некоторые люди. Они думают, что каждый может попасть в рай, если будет верить.

— Каждый? Даже антиниум?

— Наверное, да. Но позволь мне закончить мою историю. Видишь ли, Бог был опечален, потому что мы все грешили… делали плохие вещи. Поэтому он послал своего сына умереть за нас. Потому что, когда он это сделает, все наши грехи будут прощены.

Халрак покосился на Эрин.

— Что-то вроде кровавого ритуала? Магии?

— Нет. Искупление. Ни магии, ни ритуала. Просто прощение. Второй шанс для всех нас.

— Второй шанс. Чтобы сделать что?

Эрин выдержала паузу.

— Что угодно.

Паун смотрел на неё, молча, с тем же серьёзным безэмоциональным выражением, что и у всех антиниумов. Но в его тёмных глазах была искра, проблеск чего-то.

Надежда.

Эрин глубоко вздохнула и потянулась назад. Она вернулась в детство, в юность, в невинность и веру. И она рассказала им истории. Она рассказывала им о сыне, который умер на кресте, чтобы спасти мир, о Боге, который создал всё и дал закон беззаконникам. Она рассказывала слушающим её авантюристу и антиниуму притчи, истории, сказки о чудесах и избавлении.

В какой-то момент Олесм опрокинул свой стул и выбежал за дверь, а Церия и Зевара бросились за ним в погоню. Но никто не обратил на это внимания. Эрин рассказывала истории слушающему человеку, полному скептицизма и горечи, и антиниуму, потерянному, испуганному и одинокому.

И они слушали. Это не было [Бессмертным Моментом]. Не было ничего бессмертного в том, как Эрин брала слова назад, или делала ошибки, или вставала и подавала очередную порцию напитков. Возможно, потому что она не верила.

Но в этом что-то было. Что-то, что захватывало сердца и заставляло Пауна слушать, а Халрака – оставаться. И это продолжалось всю ночь. Шёпотом. Всем троим.

Истории.

Вера.

Религия.

***

В трактире стало тихо, когда Эрин наконец заперла дверь и её последний гость растворился в снежной ночи. Олесм давно сбежал и не вернулся, как и Церия с Зеварой. Но Халрак и Паун оставались до полуночи, слушая Эрин.

Авантюрист ушёл первым, оставив Эрин щедрые чаевые, в несколько раз превышающие обычные. Он проигнорировал все её протесты и настоял на своём.

Халрак ушёл, до краев наполнив свою флягу напитком Эрин из цветов фей, но он шёл обратно к Лискору, не притронувшись к ней. Вместо этого авантюрист Золотого ранга глядел в небо, медленно бредя по снегу.

Паун тоже смотрел вверх, пока шёл обратно к городу. Он видел только звёзды и лун-близнецов над головой. Ничего такого, чего бы он не видел сотни раз до этого.

Но… сколько раз Паун действительно смотрел на небо? Если подумать, то более чем вероятно, что он смотрел на небо меньше сотни раз. И он никогда не обращал внимания на сияющие звёзды. Они были просто объектами, не имеющими отношения к его миру.

Но теперь Паун смотрел вверх и думал о том, что находилось за пределами звёздного неба. Он смотрел вверх и думал, есть ли там, где-то там, место, куда он мог бы пойти. Место для таких же потерянных, как он. Место, где можно спастись.

Глядя вверх, Паун почувствовал, что в его груди что-то зашевелилось. Это было желание, тоска, настолько сильная, что антиниум содрогнулся. Он никогда в жизни не испытывал такого желания. Оно нахлынуло на него, яростное желание того, чего у него не было.

Грех. Ад. Рабство. Предательство.

Истории Эрин застряли в сознании антиниума, шепча ему, говоря в его сердце.

Искупление, спасение, возрождение. Воскрешение. Прощение грехов.

Его единственный сын.

И…

— Рай.

Это было лишь на секунду. Это была лишь надежда, маленькое желание того, кто никогда не знал, что хотел этого. Но на одно мгновение Пауну захотелось, чтобы всё это было правдой. И в этот миг он поверил.

И, когда он поднял голову, антиниум услышал шёпот. Он исходил из его сердца, а затем Паун услышал голос в своём разуме.

[Получен Класс Аколит!]

[Аколит Уровень 1!]

[Навык – Молитва получен!]

Голос свалился на антиниума сверху, и тот упал на колени, в снег и ночь. Он смотрел вверх и знал.

Ночное небо висело над головой, далёкое, безмолвное, но уже не просто небо. Теперь за ним что-то скрывалось. Что-то, созданное из мечты, надежды и веры, но всё же что-то. Паун верил, надеялся, и этого было достаточно. Этого было достаточно, чтобы мечтать о спасении.

А потом были Боги. Или, по крайней мере, один.

Примечание: в этой и предыдущих главах имя Ивлон изменено на Йивлон, для лучшего звучания связанной с её именем особенности, которая будет раскрыта дальше по ходу сюжета.

Церия проснулась в своей кровати. К тому же одна, что немного разочаровывало.

Но не совсем. У неё всё ещё остались смешанные чувства к Олесму, а прошлая ночь оказалась...

Разочаровывающей. В основном для неё самой.

— Неужели я всё ещё остроухий ребёнок, который готов полезть в драку из-за мальчишки?

Церия наколдовала немного снега и растопила его в миске. Затем плеснула немного воды себе на лицо и вздохнула.