Ангелика отдыхала, и я решил ее не тревожить некоторое время.

В течение последующих часов я просидел в Сети, узнавая последние новости Ишира.

Все СМИ сообщали о прилете Саалона с таким восторгом, словно Ишир ждал этих существ с распростёртыми объятьями много лет. Из этого я сделал вывод, что магнаты, контролирующие новостные каналы, тоже полностью порабощены тьме.

Состояние иширского общества откровенно ужасало. Как тьме удалось так быстро завоевать его? Хотя… судя по тому, что мне рассказывал прежде Макс, паразит занимался вербовкой гуманоидных существ уже не один год и, как было заметно из происходящего, довольно усердно. Когда я исчез из этого времени, тьма резко пошла в наступление.

Она боится меня???

Эта мысль показалась мне настолько новой и удивительной, что я замер. А потом начал постепенно растягивать рот в улыбке.

Тьма не просто ненавидит и презирает! Он еще способна бояться! А страх — это признак слабости. Значит, в моих руках все-таки находится то, что опасно для неё!

Да!

Эта мысль меня очень воодушевила.

Достав из тумбочки в углу шар-контейнер с ядом, который я нашел в пещере на острове Сату, я медленно его открыл.

Достав одну из колб, я осторожно разболтал содержимое. Потом открыл крышку и принюхался. Запах был немного слабым, но… это ведь совершенно не удивительно, учитывая, что он хранился сотни тысяч лет!

Эту субстанцию тьма точно не любила! Мое изобретение отлично подавляло ее жизненные процессы. Жаль только, что не убивало!

Но лекарство до сих пор не доработано! А значит, мне нужно продолжить мои исследования!

Правда… у меня нет лаборатории и моих инструментов. Вряд ли в Геоне можно найти что-то подобное…

С этой мыслью я спрятал яд обратно и задумался.

Возможно, мне придется привлекать Руэля. Технологии зоннёнов мне могли помочь больше…

Мысли невольно перетекли на Риана, и я горестно вздохнул.

Мое сердце болело о нем с тех самых пор, как мы вернулись с Ангеликой из прошлого. Как он там? Все ли у него в порядке? Не начал ли Арраэх лепить в его разуме еще какие-нибудь ментальные блоки, чтобы Риан, например, позабыл меня?

Впрочем, Правитель зоннёнов вряд ли пошёл бы на такие глупости, правда? Хотелось в это верить…

Непонятная тоска вдруг остро сжала мое сердце, и я что-то совсем приуныл. Закрыл глаза, осторожно прикоснулся к немного потухшей метальной связи с Рианом, возобновляя ее потоки и усиливая действие. Как вдруг… я ощутил резкое перемещение. Меня затянуло в телепортацию настолько неожиданно и стремительно, что я почувствовал тошноту.

В этот раз перемещение было странным, даже болезненным, длилось долго и мучительно. Когда же оно закончилось, я выскользнул из подпространства и весьма неудачно кувыркнулся в воздухе, падая на твердый гладкий пол.

Приложившись об этот пол головой, я не удержался от стона и медленно открыл глаза.

С изумлением я смотрел на ослепительно белый потолок с огромным символом на нем, которой я смог с легкостью прочитать.

Это было имя моего рода — Синоарим!

Стоп! Я что… телепортировался на зоннёнский флагман???

Нэй

Медленно поднялся на ноги, оглядываясь.

Овальное помещение поражало, как обычно у зоннёнов, слепящей белизной стен. Вдоль этих стен стояли такие же белые стеллажи, заполненные коробками, свиткам и даже обычными книгами, выглядевшими на фоне зоннёнского антуража несколько неуместными.

Гладкий белый пол слегка светился и казался тёплым. В самом центре его, раскинув острые лучи, красовался рисунок восьмиконечной звезды, и я припомнил, что таким символом на моей родине обычно пользовался клан Сеирнэль, специализирующийся на развитии умственных способностей предтечей.

Значит, библиотека!

Потирая ушибленный затылок, я оглянулся еще раз, изумляясь ПОЧЕМУ и КАК мне удалось переместиться на такое громадное расстояние, ведь по последним данным флагман Арраэха, в связи с напряжением на Ишире, удалился на окраины Иширского Альянса Планет.

Потоптавшись на месте, я нашел глазами предполагаемый выход и направился к нему.

Ожидаемо, дверь передо мной автоматически открылась, бесшумно отъехав в сторону. Но это оказался вовсе не выход из библиотеки. Я попал в еще одну комнату — меньшего размера, удивительно неопрятную, заваленную хаотично расставленными стеллажами с грудой носителей информации на узких полках.

При зоннёнском маниакальном стремлении к идеализму такая комната выглядела странной.

Заходить в неё не хотелось, но мое желание искать другие двери было остановлено тихим, почти неуловимым стоном, донесшимся из угла.

Прислушавшись, я на автомате обновил ментальную связь с Рианом и… почувствовал его близкое присутствие.

Рванул вперед, едва не повалив на пол драгоценные зоннёнские труды, и нашел его.

Действительно в углу, прямо на расстеленной небрежно тунике — полуобнаженный и прикрытый волнами собственных золотых волос — полусидел Риан, бессильно привалившись к стене.

Мое сердце пропустило несколько ударов.

Я бросился к нему и схватил за обнажённые плечи.

Принц оказался ужасно… холодным! Его кожа была настолько ледяной, что я начал паниковать. Прильнул ухом к груди и… не услышал сердцебиения.

— Риан! Риан!!! — я потряс его, отчаиваясь, но его тело начало безвольно заваливаться на пол.

Чувствуя, что меня накрывает неконтролируемым ужасом и болью, а перед глазами помимо воли всплывают жуткие картины смерти моих сыновей, я сгреб принца в охапку и прижал к себе в бессильной попытке его отогреть.

— Риан! Что же случилось????? — взвыл я, чувствуя, что не могу удержать слез, которые покатились по щекам, как вдруг тихий стон снова повторился.

Я замер, сраженный этим звуком, и просто перестал дышать, боясь, что мне просто померещилось.

И вдруг под моей ладонью, прижатой к его груди, послышался слабый удар сердца. Всего один! И после этого снова тишина…

И до меня дошло.

Он вошел в опасное медитативное состояние, почти до смерти замедлив жизненные процессы своего тела. В таком состоянии сердце бьется один раз в четыре минуты, а температура тела приближается к немыслимо низкой отметке.

Но он все еще жив!

Решение пришло мгновенно.

Я сжал друга еще крепче и поспешил стремительно войти в его ментальное поле…

…Это был гигантский лес, похожий на причудливые джунгли. Сплетенные над головой кроны крючковатых деревьев давили на голову своей массивностью. Трава, доходящая высотой до самого пояса, нещадно царапала кожу на руках и даже умудрялась цепляться за одежду и волосы.

Мне приходилось постоянно останавливаться и высвобождать из цепких захватов свои локоны.

В конце концов мне это надоело, и я материализовал в руке кинжал, которым стремительно отхватил волосы под самый корень и выбросил их прочь.

Нет, все это было не по-настоящему, потому что я попал в иллюзорный мир, построенный разумом принца Риана.

Он застрял где-то здесь, но я все никак не мог понять, что заставило его это сделать.

Короткие волосы теперь постоянно норовили попасть мне в лицо, так что мне пришлось зачесать их за уши, и я уже серьезно подумывал о том, чтобы покромсать себя еще более жестко.

Но не успел.

Впереди из-за деревьев показалась поляна, сплошь усеянная цветами.

Посреди нее — прямо в центре — росло еще одно дерево, но на сей раз не грубое и массивное, а нежное, цветущее и умопомрачительно благоухающее на весь лес.

Риан стоял под этим деревом и смотрел куда-то вдаль, заложив руки за спину. На его красивом бледном лице застыло выражение мечтательности и удовольствия.

Я облегченно выдохнул.

Я думал, что найду его здесь связанным и раненым — как иначе объяснить его столь глубокую и, видимо, длительную медитацию? А он не просто в полном порядке, а выглядит еще и просто цветущим.