— Заложников всех разместили, накормили? — уточнила я.

— Да, капитан, безусловно! — живо ответил Миха. — Все устроено наилучшим образом!!! Не волнуйтесь!

— Хорошо, — пробормотала я, — я к себе…

Выскользнув в узкий коридор, я с трудом добралась к своей каюте, чувствуя, как меня бросает в жар. Эх, опять эти жуткие послестрессовые отходняки! Ненавижу быть амебой!

В последние полгода меня часто атаковало состояние дичайшей усталости, сопровождаемой легкой лихорадкой, и это случалось всегда после самых тяжелых заданий. Я тщательно скрывала это от своего доктора, зная, что меня могут отстранить от службы, но… каждый раз это было всё труднее осуществить.

Голова слегка закружилась, когда я переступила порог своей каюты. В глазах потемнело.

Буквально из последних сил я стянула с себя комбинезон, оставшись только в одном белье, и повалилась на свою койку.

Ой!

Плечо уперлось во что-то мягкое, и я стремительно открыла затуманенные глаза.

Точно! Мальчишка!

Я же в спешке притащила его к себе, решив заняться им уже после опасных маневров в космосе!

Он вырубился на моей кровати, завернувшись в одеяло.

Выругавшись шепотом, я попыталась присесть, но просто не смогла. Глаза слипались, тело потряхивало.

Так, спокойно!

Прямо сейчас я его не выпровожу, это точно. И он обессилен, и я. Но вдруг он проснется и увидит рядом полуголую женщину? Еще травму психологическую получит! Ребенок ведь еще — лет шестнадцать на вид.

Я тяжело вздохнула, медленно достала в ногах еще одно одеяло и замоталась в него. Вот так-то лучше!

Думаю, потеснимся…

Перед тем, как закрыть глаза, я посмотрела в лицо парнишки, который крепко спал.

Белокожий, с невообразимо длинными золотыми волосами и очень нежным лицом — он больше напоминал девчонку. Похоже, не человек. Внешность зоннёнская. Поэтому истинный возраст определить будет сложно.

Я невольно вспомнила тот момент, когда увидела его перед собой на пиратском корабле.

Голый, изможденный, дрожащий — он смотрел на меня, как на последнюю надежду (а я ею и была). По впалым щекам текли слезы. Я даже не поняла, как обняла его и прижала к себе. Сердце просто разорвалось от сострадания, а он прижался ко мне, словно родной.

На меня сошло непередаваемое чувство… даже не знаю чего. Что-то странное. Показалось, что собственного ребенка обнимаю…

А потом я потащила его на выход. По дороге схватила с пола какую-то тряпку, чтобы прикрыть его наготу, хотя в такие мгновения — когда счет жизни идёт на минуты — обычно меньше всего волнует внешний вид…

Мы успели. Чудом успели.

Мы оба получили еще один шанс…

Я закрыла глаза.

Тело перестало трястись. На сердце стало уютно.

Когда мы проснемся, то я попробую с ним поговорить. Узнаю, откуда он взялся у пиратов. Что-то я не слышала в последнее время о пропаже зоннёнских детей…

А может он и не зоннён.

Возможно, даже человек.

Парнишка затрепетал во сне и прошептал:

— Не уходи! Не уходи…

Потом его дыхание снова стало ровным и спокойным.

— Не уйду… — почему-то прошептала я и сама себе удивилась. С чего вдруг я так говорю?

Нэй

Подсознание сыграло со мной злую шутку: во сне оно набросилось на меня целой бурей воспоминаний и образов, многие из которых были болезненными и мучительными, но, когда я проснулся, то ни одного из них в памяти не осталось, и лишь только ощущение дичайшей тоски разлилось в груди, заставив мое сердце бешено застучать.

Пальцы сжали мягкую ткань одеяла, а по телу пробежал озноб.

Вдруг я почувствовал чей-то вздох рядом и резко повернул голову.

Я оказался лицом к лицу с девушкой, которая спала рядом со мной, до подбородка закутавшись в другое одеяло.

У меня перехватило дыхание, а сердце застучало еще сильнее.

Это она! Моя спасительница!

Я медленно перевернулся на бок уже всем своим телом и с трепетом замер около ее лица.

Она казалась юной, хотя под глазами залегли тёмные тени усталости. Каштанового цвета волосы разметались по подушке. Черные ресницы были такими длинными и закрученными на концах, что отбрасывали на ее щеки причудливые тени. Изящный овал лица, ровный аккуратный нос, тонкие, но красивые губы, которые сейчас были приоткрыты…

Я почувствовал, как по телу разливается волнующее ощущение тепла и томления.

Но чувства телесные не шли ни в какое сравнение с эмоциями, которые выдала моя душа.

В тот момент, когда она спасла меня, я понял, что отныне буду жить для неё. Она стала центром моей вселенной. Навсегда. До скончания веков…

Рука сама потянулась к её лицу, чтобы прикоснуться, но, когда я увидел свои пальцы — тонкие, длинные, слегка дрожащие — то замер на полпути.

Я смотрел на эту руку и понимал, что со мной что-то не то. Я не помнил своего прошлого, но почему-то был уверен, что моя рука раньше не была такой.

Потом вспомнил, как моя спасительница назвала меня мальчиком, и страшная догадка пронзила мой разум.

Эта догадка так сильно меня взволновала, что я поспешил выползти из кровати, рискуя разбудить свою соседку.

Встал посреди комнаты всё ещё в одеяле, немного поборолся с накатившим головокружением и тошнотой, а потом начал искать какую-нибудь зеркальную поверхность.

Такая нашлась на противоположной стене, позволяя увидеть себя в полный рост. Я сделал несколько шагов вперед и медленно сбросил с себя одеяло.

Кровь отлила от моего лица, когда я увидел себя.

Передо мной стоял мальчишка — худой и нескладный, без намека на мышцы и с копной золотых волос почти до пояса. Белая кожа почти просвечивалась, ребра и ключицы выпирали, а лицо…

На лице поблескивали большие, бирюзового цвета глаза. Острый гладкий подбородок, ровный нос, ноздри которого трепетали от шока, а упрямо сжатые полные губы словно не желали мириться с действительностью — я действительно выглядел тщедушным подростком с откровенно девичьим лицом.

ШОК!

Но… я абсолютно уверен, что уже не ребенок! Мне много-много лет! Даже слишком много…

Однако более точные сведения память выдавать отказывалась.

Я провел пальцами по своей скуле и почувствовал раздражение. Такой, как сейчас, я мог вызывать только жалость. А ведь тогда, на том корабле, я ещё и рыдал!

Какая же, наверное, позорная картина получилась…

Я застонал от досады и в сердцах влепил себе пощечину.

Моя спасительница увидела меня настолько ничтожным???

— Прекрати! — её голос прозвучал неожиданно и настолько звонко, что я буквально подскочил на месте и стремительно развернулся.

Она сидела на кровати, всё ещё завернутая в одеяло, и смотрела на меня с большим волнением. О нет! И как давно она за мной наблюдает?

Вдруг я понял, что мое тощее тщедушное тело снова предстоит перед ней в абсолютно голом виде, и меня затопил жуткий стыд, так что даже кончики ушей запульсировали.

Схватил с пола одеяло, прикрылся, но от резких движений снова закружилась голова, и я пошатнулся.

Она меня буквально поймала на лету и, словно ребенка, уложила обратно в кровать.

— Ну зачем ты встал? — прошептала моя спасительница мягким заботливым голосом, от которого сейчас мне стало только хуже. — Ты еще слаб…

Я закрыл веки, чтобы не видеть жалости в ее глазах. Щеки до сих пор пылали. Я чувствовал себя никчемным…

Мне кажется, что в прошлом я был другим. Был взрослым, сильным, полным достоинства и величия…

Но может это… просто выверты моего сознания? Я же не мог… помолодеть?

Нет, это какой-то бред!

ТАК КТО ЖЕ Я???

Ангелика Мирт

В ванной комнате быстро натянула комбинезон и вышла в каюту.

Паренек лежал не двигаясь, но я видела, что он не спит.

В моем сердце поселилась тревога: некоторое время назад с ужасом наблюдала, как он смотрел на свое отражение в зеркале с откровенным отвращением, а потом и вовсе ударил себя по щеке.