… Этот же точно тоннель, но он только-только строится.

Двое — парень и девушка — медленно и старательно складывают кирпичи один на другой, скрепляя их между собой специальным раствором, который выдавливают из длинного узкого аппарата.

Девушка рыжеволосая, парень — блондин.

Они влюблены. И они — слуги. Черновые.

Когда они быстро возводят стену на одной стороне, то тут же переходят на следующую.

И вот перед ними узкий, вырубленный проход в стене.

- Неужели придется докладывать старшему? — с досадой шепчет девушка. — Этот проход обязали уничтожить еще три лунные фазы назад, но нам просто было не до этого. Что будем делать?

Её глаза просительно обращаются к парню.

Он улыбается и ласково треплет девушку по рыжей макушке.

- Да просто заложим вход! — проговаривает он беспечно и берется за следующий кирпич. — Просто не будем писать о нем в отчетах. Его все равно никто не найдет: Его Высочество Нэй никогда не проверяет все так дотошно…

Девушке страшно. Она боится наказания, но парень успокаивает ее поцелуем.

- Все будет хорошо, любимая… — шепчет он, прижимаясь лицом к ее скуле. — Однажды для нас изменится абсолютно всё!

И очень-очень много надежды разливается вокруг.

Надежды, которой не суждено было сбыться…

Я вынырнула из видения с дрожью.

Они никогда так и не узнали своего счастья: я была уверена в этом.

Как страшно! И как печально!

Но… они прямо здесь заложили какой-то проход.

Ориентируясь на свое видение, я несколько раз прошлась по небольшому участку шахты, ища нужную стену.

И нашла. Интуитивно.

Кирпичи на ней держались, на удивление, крепко, но я все-таки попыталась вытащить один из них.

Содрав кожу с пальцев, я кое-как смогла вынуть этот кирпич, который от моей хватки начал рассыпаться прямо в руках.

Да, время ничего не щадит!

Но как только в кладке появилась дыра, в моё лицо подул… ветер!

Затхлый, пыльный, но это был он — старый добрый сквозняк!

А значит, выход отсюда точно должен был быть там…

Нэй

Лысая чешуйчатая голова с маленькими красными глазами, двумя дырами вместо носа и безгубым широким ртом, из которого выглядывали острые зубы, определенно не могла принадлежать разумному существу. Но каким-то неведомым образом принадлежала.

Я рассматривал массивное мускулистое тело, затянутое в зеленовато-коричневый комбинезон, с большой долей отвращения, чувствуя своими обостренными органами ментального восприятия всю извращенную и какую-то поломанную суть этого саалонца перед собой. Как будто в прошлом с ними что-то было иначе…

Но нечеловеческие черты рептилоида невольно заставили вновь и вновь видеть перед глазами облик истерзанного Риана, и ненависть, застилающая разум, захотела уже вырваться наружу.

Однако саалонец не видел меня.

Он самодовольно скалился, предаваясь каким-то своим размышлениям, пока остальные его соотечественники усердно ковырялись в полуразрушенном, посеревшем от времени оборудовании вдоль стен.

Я оторвал взгляд от врага и начал рассматривать комнату, в которой очутился.

Точно! Это же Центр Управления лабораторией. МОЙ собственный!!!

Перед глазами вспыхнули яркие эпизоды, как я проводил здесь десятки лет по двадцать часов в сутки в тщетной попытке создать более совершенное лекарство от тьмы…

Потом, когда Сальян подрос, он часто крутился рядом, стараясь не доставлять мне неудобств, но незримо изучая все, что я делал.

От вида родного для себя места, кишащего отвратительными чужаками, мои эмоции буквально вышли из-под контроля.

Рука взметнулась, порываясь сомкнуть пальцы на горле чешуйчатой твари, но… ожидаемо прошла сквозь него, не причинив никакого вреда. Правда, голова его дернулась, а сам он на мгновение замер, словно к чему-то прислушиваясь.

Потом тряхнул этой самой головой, размял до хруста толстые пальцы с длинными когтями на них и развернулся к группе себе подобных.

Зашелестел незнакомый говор, но удивительным образом я сумел вычленить из этой шипящей речи несколько знакомых сочетаний.

— …скорее… пленник должен сказать… разрежем на куски…

Меня пронзило не только содержание речи (ведь саалонец, очевидно, говорил о том, что они собирались делать с Рианом), но и возникшее вдруг невероятное предположение. А может, не предположение, а вернувшееся отчетливое знание о том, кто является предками этих мерзких созданий.

Их речь…

Мать одного их моих братьев происходила из рода Гоффер. Она назвала своего сына Саал, что означает «несмирившийся». Он таким и вырос — мой брат — дерзким, своевольным, хитрым и определенно агрессивным ко всему тому, что ему по каким-то причинам не нравилось.

Это было, безусловно, влияние его матери. Эта женщина ненавидела… императора, ведь он взял ее силой, долго и мучительно приручал, хотя так и не достиг успеха в этом, потом она ему наскучила, и он оставил ей жизнь только ради того, чтобы наслаждаться ее «укусами» ничего не значащей мести. Именно ради мести императору она бунтарски назвала его сына Саалом. Именно из-за своей ненависти она воспитывала его в таком жутком противлении против собственной семьи. А потом, когда пришла тьма, он стал одним из первых, кто добровольно принял паразита в свое тело.

Ненавидеть отца он не перестал. Он открыто гордился своей связью с родственниками матери, живущими в далекой системе Белого Лебедя, в совершенстве знал их язык и мечтал однажды свергнуть жестокого папашу. А отец лишь посмеивался. Вот таких детей — озлобленных, воинственных и агрессивных — он любил больше всего. А меня, выбивающегося из этого образа по всем параметрам, люто ненавидел…

Так вот, в речи стоящего передо мной саалонца я услышал говор жителей звездной системы Белого Лебедя, то есть родственников своего брата Саала. А его имя прямее некуда указывало на их связь с ним…

Значит… они его потомки???

Какой ужас!

Но отчего такие безобразные мутации??? Как прекрасный лицом и телом Саал мог превратиться вот в ЭТО????

Но ответ пришел быстро: тьма! Что могла породить паразитирующая космическая тварь, как не извращение и уродство???

Потрясение было настолько огромным, что я даже замер на несколько мгновений, но, когда саалонцы дружненько заржали, предвкушая, наверное, последующие муки Риана, я быстро собрался с мыслями и напряженно сжал кулаки.

Быстро оглянулся. Зачем им понадобилась моя лаборатория? Чего они добиваются от Риана???

Мысленно сконцентрировавшись, я вихрем пронесся по помещению, пытаясь пройти сквозь все сохранившиеся приборы и испытывая их состояние.

Камера для заморозки была испорчена, тонкочувствительная печь, используемая мною для разогрева и выпаривания веществ, тоже не работала. А вот система защиты всего помещения не пострадала почти никак, и это было плохой новостью: значит, добраться телепортацией сюда я действительно не смог бы.

Что же делать???

А особенно я запаниковал, когда тот самый саалонец, которого я разглядывал, будучи, похоже, здесь главным, развернулся, и уверенным шагом направился в сторону одного из дверных проходов. А что, если он пошел мучить Риана??? О нет! Я могу не успеть!!!

Рептилоид нырнул в слишком низкий для его туши дверной проем и грузно затопал огромными сапогами, я же буквально завопил от чувства собственного бессилия и мысленно рванул за ним.

Саалонец шел недолго и действительно быстро оказался в полутемной холодной комнате с прикованным к потрескавшейся стене пленником.

Риан при появлении врага вздрогнул и поднял на него измученный синий взгляд. На мгновение в этих беззащитных глазах промелькнул страх, но почти сразу же пришло полное безразличие или даже покорность своей судьбе, которая вызвала у меня очередной всплеск жуткого гнева и отчаяния.