Продолжали кидани заниматься и охотой. Процесс вытеснения охоты кочевым скотоводством, продолжавшийся и в западной империи, не завершился полной ликвидацией этой отрасли хозяйства.
Большого развития достигли кидани в земледелии. В состав империи западных киданей входили территории с давней земледельческой традицией. Часть киданьских родов, пришедших на территорию Средней Азии, тоже начала переходить к оседлому образу жизни. В китайских и мусульманских источниках содержатся многочисленные сведения о выращиваемых киданями культурах (просо, ячмень, пшеница, дыня, лук, конопля, хлопок, арбуз, рис, плодовые деревья, тутовые), об ирригационных сооружениях, о развитии шелководства и виноградарства. Правители государства видели выгоды земледелия и стремились взять его под контроль. Землю уже могли свободно продавать и покупать состоятельные люди. Большую роль в государстве играло церковное землевладение.
Дальнейшее развитие в государстве западных киданей получили различные ремесла. В источниках говорится об изготовлении стеклянных изделий, об оружейном деле, о строительстве укреплений и городов, о разработке месторождений каменной соли и серебра. В Западном Ляо чеканилась собственная монета по ляоскому образцу, существовала обширная торговля (как внутренняя, так и внешняя). Через всю страну проходили караванные пути, связывавшие между собой все крупные города империи. Особенно известными были пути из Самарканда в Балх, из Балха через Бадахшан, Яркенд в Кашгар, из Герата в Самарканд, из Самарканда через Исфиджаб, Тараз в Баласагун и оттуда далее на восток — в Уйгурию, Китай, из Хотана в Китай. Торговали самыми разнообразными товарами — оружием, рабами, парфюмерией, шелком, посудой, драгоценными камнями, украшениями, лошадьми, верблюдами, быками, овцами, шерстью, кожами и т.д. Почти повсеместно торговля шла за деньги. Купец, располагавший товарами на сумму в несколько десятков тысяч динаров, не считался очень богатым.
История киданей (восточных и западных) представляет интерес еще и потому, что они предприняли попытку установить господство кочевого народа над оседлым населением. Для этого восточные кидани создали довольно совершенную по тем временам государственную машину. Их методы управления тщательно изучались чжурчжэнями, монголами и маньчжурами. Письменные источники позволяют получить некоторые сведения о том, в какой степени кара-кидани заимствовали принципы государственного устройства киданьской империи.
На вершине иерархической лестницы Западного Ляо находился глава правящего рода — Елюй. Первый правитель государства носил одновременно два титула — «император» и «гурхан». Первый отражал его притязания на киданьский престол, а второй указывал, что средством для достижения цели Елюй Даши избрал конфедерацию монгольских племен. Среди чиновников, окружавших гурхана, значатся и должности, которые существовали в Ляо (воспитатели сыновей правителя, чиновники, ответственные за придворный этикет, за проведение церемоний, управлявшие шатрами, канцелярскими принадлежностями, лампами и свечами). Как и в период Ляо, у западных киданей существовали титулы «Великого князя шести подразделений», «ту-лу», «ю-шуми фу ши», «первого министра», «фу-ма».
Вся империя была разделена на две неравные части: внутренние районы с центром в Баласагуне, которые управлялись непосредственно центральным правительством империи, и зависимые территории. Существовало три степени зависимости этих территорий от центральной власти — посылка наместника, посылка сборщиков дани и разрешение местному правителю или феодалу самому привозить дань в столицу. Как правило, вассальные территории были независимы во внутренних делах.
Одна из самых запутанных проблем в истории западнокиданьского государства — локализация столицы. Сведения китайских и мусульманских источников на этот счет противоречивы. Однако то обстоятельство, что в китайских источниках («Ляо ши», «Цзинь ши», «Юань ши», «Юань чао би ши») судьба столицы неразрывно связана с судьбой другого крупного политического центра-столицы Караханидов — Баласагуна, позволяет сделать следующие выводы. Во-первых, столица западных киданей находилась в Чуйской долине. Во-вторых, столицей, как это явствует из анализа ее названия, на первых порах являлся один из традиционных киданьских сезонных лагерей. Мусульманские же источники единодушно считают столицей государства западных киданей город Баласагун, местоположение которого неизвестно. Разрешить это противоречие между китайскими и мусульманскими источниками позволяют следующие выводы. Во-первых, на основе анализа сообщаемых различными средневековыми авторами, сведений о Баласагуне, подкрепленного обзором археологической литературы, выяснилось, что Баласагун находился в Чуйской долине, на месте городища Бурана (возле современного г. Токмак). Во-вторых, одно из названий Баласагуна (Куз-Орду) перешло впоследствии на лагерь киданей, располагавшийся возле него. Поэтому и появляется в китайских исторических и географических сочинениях его транскрипция Гу-цзэ-во-эр-до. Это ввело в заблуждение многих исследователей.
При преемниках Елюй Даши столицей империи стал непосредственно Баласагун. В XII — начале XIII в. этот город являлся центром экономической, политической и культурной жизни региона. Внутренние неурядицы в государстве кара-киданей и монгольское нашествие подорвали могущество этого города. Лагерь западных киданей исчез, ибо основные их силы были сведены монголами в отдельный корпус и отправлены в поход на запад.
Кара-кидани в период существования своей империи вели много войн. Они пришли на территорию, где проживало население с издавна сложившимся экономическим укладом и прочными культурными традициями. Держать его в повиновении можно было только при помощи силы. К тому же Западное Ляо граничило с такими воинственными соседями, как Сельджукиды и Газневиды. Все это предопределило то, что армия вновь стала, как и в период империи Ляо, «оплотом государства». В письменных источниках содержится информация об организации военного дела в государстве западных киданей. Выдающимся полководцем был первый гурхан Елюй Даши. С его именем связано начало создания военно-административной системы управления, оформившейся окончательно в ходе многочисленных походов и битв.
Данные источников позволяют отметить наибольшее сходство организационной структуры армии с ляоской. Она была организована в соответствии с традиционной киданьской десятичной системой. Ряд титулов кара-киданьских командиров буквально скопирован с ляоских титулов. Отличительной особенностью вооруженных сил западных киданей было сочетание в одной крупной военно-административной единице деления на воинские отряды, а также административного и родоплеменного деления. Основой армии являлось кавалерийское войско, созданное выдающимся полководцем Елюй Даши, который на практике проверил принципы киданьского военного дела. Общая численность воинов-киданей могла достигать 150-160 тыс. чел. Размещались войска таким образом, что большая часть армии находилась возле центрального столичного лагеря, а остальные войска располагались в стратегически важных местах внутри страны и по границам.
Большое внимание кара-кидани уделяли строительству оборонительных сооружений. Вооружение было таким же, как и в ляоский период. По-прежнему огромную роль играла разведка. Тактика боя киданей, развившаяся в течение многовекового враждебного контакта с китайской системой безопасности, не раз обеспечивала им победу над мусульманскими армиями. Составленная из кочевников армия западных киданей, благодаря высокой мобильности, четкой организации и безукоризненной дисциплине, почти на всем протяжении существования государства имела превосходство над войсками других народов. Она была одной из сильнейших армий Центральной Азии в XII в. Лишь общее ослабление государства при усилении соседей и восстаниях подвластного населения привели западнокиданьскую армию к разгрому, а государство — к гибели. Тем не менее, боевой опыт западных киданей высоко ценился монгольскими полководцами и правителями различных племенных объединений и государственных образований Средней Азии.
