По обычаю, в 3-й день 3-й луны[277] вырезывали из дерева фигуру зайца и, разделившись на партии, стреляли в него с лошади. Тот, кто попадал первый, считался победителем; побежденный слезал с лошади и, став на колени, подносил вино победителю, который и выпивал его, сидя на лошади. Это празднество наз. по-киданьски: тао-ла хе-р-бу-ге, что в переводе значит «стрелявший в зайца». Тао-ла-ту, заяц (по-монг. Таолай), хербухе — ше, стрелять.

5-го числа 5-й луны в полдень императору подносили (фын) платье семи дел (ци-ши) на подкладке из смеси листьев артемизии (вень-е) с шелковой ватой. Сев. и юж. чиновники (кит. и туземные) каждый получал платье 3-х дел (сань-ши). Государь и чиновники открывали пиршество, в котором Бохайский повар (шапфу) подавал похлебку из артемизии, сплетали веревку из 5-ти цветных нитей и обвертывали вокруг плеча, что (т.е. веревка) наз. хе-хуань-цзи (радостная).

Еще скручивали из шелку веревку и опоясывали ей весь корпус: такая веревка наз. чан-лин-люй (долгоденствие). Этот день наз. та-бу и нин-и, что значит 5-я луна. Прежде писалось: тао-сай-и-ни; тао значит — 5, а сай-и-ни — луна (юе)[278].

Этот день наз. дворцовым праздником (чао-цзе). Женщины подносили веера и мешочки с белилами и румянами и взаимно (между собой) делали подарки.

18 числа 6-й луны, по гос. обычаю, фамилия Елюев делала угощение, на которое приглашала фамилию Сяо. Этот день также наз. чжа-ла-ба (днем угощения).

Ночью 13 числа 7-й луны государь (тянь-цзы) уезжал за 30 ли на запад от своего дворца, где ставилась палатка (чжан-су). Перед приездом (букв. перед сроком) приготовлялись вино и закуски. На другой день (14-го числа) он пировал со всеми бу-ло и войсками, сопровождавшими его, причем играла туземная музыка. С наступлением вечера он возвращался в свой походный дворец. Это торжество наз. встречей праздника (ань-цзе) 15-го числа (которое и есть соб. чжун-юань, самый день торжества), играла кит. музыка и было большое угощение. Затем рано поутру 16-го числа снова отправлялись на Запад в сопровождении войск и бу-ло, коим приказывалось прокричать 3 раза: это назыв. проводами праздника (Сунь-цзе). Самое торжество по-киданьски наз. сай-инь и-нынь-и.

8 числа 8-й луны убивали белую собаку, голову которой зарывали в 7 шагах от палатки, выставляя зубы. Через 7 дней (т.е. 15 числа 8-й луны) палатку переводили на то место, где была зарыта собачья голова. Этот праздник наз. и-ке-ну-р (по-друг. не-хе-ми), что в переводе значит: собачья голова. Не-ке — цюань, собака, а ми — шоу, голова.

9-го числа 9-й луны г-рь в сопровождении всех чиновников и родовичей стрелял тигра. Кто застреливал меньше, тот штрафовался, т.е. в тот день должен был приготовить угощение. По окончании стрельбы ставили палатку и столы на возвышении, где г-рь награждал туземных и кит. чиновников угощением, пили вино, настоянное на астрах (цзюй-хуа), ели заячью печень, смешанную с сырым оленьим языком. Также кропили двери (мынь-ху) вином, настоянным на растении чжу-юй, для прогнания наважденья. Этот день наз. бо-ло-ли у-чу-ли, что в переводе значит: 9-й день 9-й луны.

В 10-й луне (Сяо-чунь) в 5-ти столицах приготовляли из бумаги в малом размере платья, латы, а также пики, сабли и др. военные снаряды, каждого сорта по 10.000 штук. 15-го числа г-рь с туземными вельможами тайно отправлялся на гору Му-е-шань, где сжигал все это с молитвой (или докладом), написанной туземными письменами (фань-цзы). Этот праздник наз. да-ла-хе-ке (прежде чит. дай-бянь), что знач. «сжигать латы». Да-ле-хе — тао, жечь, а бянь — латы (цзя).

В этот праздник по государственному обычаю закалывали белую лошадь[281], белого барана и гуся и смешивали их кровь с вином. Государь кланялся Черной горе. Дух этой горы, как верят Кидане, заведует их душами, подобно тому, как по понятию в Китае, дух горы Дай-ю заведует душами умерших Китайцев. Каждый год 5 столиц доставляли 10 тысяч лат для людей и лошадей (т.е. по 10 тысяч людей, лошадей и лат, склеенных из бумаги) для принесения в жертву этой горе. Обряд сожжения соблюдался весьма строго: без принесения жертвы не смели приближаться к горе.

С наступлением 12-й луны г-рь одевался в военные доспехи и вместе с сев. и юж. чиновниками, одетыми также в военные платья, садился на трон ночью и пировал при звуках музыки. После чего дарил по порядку латами, баранами и лошадьми. Это праздник по-киданьски наз. чжо-хе-я-бу (по-другому ша-ли-по), что значит «время сражения», т.е. это время ведения войн.

С 13-го числа 5-й луны позволялось народу на 3 дня быть ворами, но если кто награбит свыше девяти связок (в каждой по 500 монет), тот судился по закону. По-киданьски этот праздник наз. чу-ли-по, что китайцы переводят «время воровства» — дао-ши.

Кидане не избирали дня для выступления в поход, но, взяв артемизию, смешанную с конским пометом, зажигали ее на бедре[283] (пи-па-гу) белого барана. Когда кость от горения трескалась, то отправлялись, а если нет, то не выступали.

Когда выступление в поход случалось в день у, равно как если и не отправлялись в этот день на войну, всегда обращались к западу и делали 3 сильных крика. По их мнению, это день великого царя из сев. династии.

Когда кидане встречались с вихрем, то защуривали глаза, делали по воздуху 49[284] ударов плетью; если в рот набивалась пыль, то не откашливались по семи раз (?).

В каждые 12 лет император отдавал приказание, чтобы в зимнюю луну последнего года выбирали счастливый день и ставили домик (палатку) цзай-шен на севере от цзинь-мынь, очистив для этого место. В устроенный таким образом домик (цзай-шен) клали носилки (юй, колесницу) духов прежних г-рей и дома императрицы-матери, а по бокам комнаты с вост. и юж. сторон ставили 3-х ветвистое дерево В назначенный день дети (тун-цзы) и чань-и-юй (старуха) приходили в комнату и становились внутри ее, а женщина, которой давали держать вино, и старик с колчаном и стрелами становились вне дома, после чего призывали духа ниспуститься в носилки, для чего расставляли жертвы. По окончании сей церемонии г-рь выходил из спальни (дворца) и являлся к этому домику. Чиновники делали встречу ему и кланялись. Император входил в комнату и снимал платье, после чего босой, в сопровождении мальчика, 3 раза обходил (проходил под) дерево, а чань-и-юй (старуха) при каждом обходе обтирала императора. Мальчики 7 раз обходили дерево. Император с вельможами становились по бокам дерева; старик, держащий стрелы, говорил: «Шен нань» (родился мужчина, мальчик). После чего тай-у (главный шаман) покрывал голову императора платком, а затем снимал. Чиновники (штат) приносили поздравления и кланялись. Старуха (чань-и-юй) брала вино, и женщины подносили его императору. Главный шаман подносил разноцветные цян-бао (пеленки) и проч. вещи, над которыми совершал молитву. Затем выбирали 7 стариков и каждому давали по императорскому имени (юй-мин), завернутому в разноцветный шелк, что они и подносили (императору), став на колени. Император выбирал имя на счастье (цзянь-мин), стариков награждал вещами, почему те кланялись и отходили. Чиновники представляли разноцветные пеленки и проч. вещи. Император кланялся портретам всех прежних г-рей, после чего следовало пиршество.