— Мама, ты же сама говорила, что если бы не Мелис, то душа Лидброта каким-то образом попала бы в обсидиановый амулет, он стал бы Соглядатаем!

— Да, верно.

— Но это значит, что Мелис спас Лидброта от ужасной участи! Он сделал то, что был обязан сделать как Менгир!

— И здесь ты права. Но поднять руку на человека — это переступить некий нравственный барьер… Тем более от руки Мелиса пал его друг и учитель. Мелис видит сейчас в себе лишь убийцу…

Нелли задумалась.

— Мама, а что, если я где-нибудь на привале поиграю для Мелиса на скрипке? Может, ему полегчает, а то вид у него такой, будто он вот-вот в пропасть бросится…

— Это неплохая идея. Насчёт скрипки, конечно, а не насчёт пропасти. Попробуй.

Отряд уже миновал один из перевалов. Вскоре, если верить карте, перед ними должна была открыться обозначенная на карте долина. Она считалась безопасной, поэтому Фергюс и Торментир решили остановиться на отдых именно там.

Спустившись в долину, путники увидели горный луг. В эту долину вели только две дороги. Одна — та, по которой Посвящённые пришли сюда, а вторая уводила дальше в горы.

За обеими дорогами мужчины установили наблюдение, и лишь тогда Эйлин разрешили развести костёр. Она видела, что и Торментир, и Фергюс измотаны переходом, и боялась, что их сморит сон на привале.

— Чтобы придать вам бодрости и силы духа, я могу сыграть что-нибудь позитивное, — заявила Нелли и, не дожидаясь ответа, достала из футляра скрипку.

Она погладила деки скрипки, будто это было живое существо, и скрипка засияла тем тёплым светом, который излучали все хризолитовые предметы этого мира. Звуки музыки поплыли над долиной, потекли рекой, полетели высоким облаком. Эйлин почувствовала, что дышать ей стало легче, кристаллы-семена, тщательно оберегаемые, потеплели. Если бы нужно было раздвинуть горы, то Эйлин не сомневалась, что сумела бы сделать и это.

Встретившись взглядом с Солусом, она поняла, что он ощущает примерно то же самое. Резкие черты его лица смягчились. Спрятав волшебную палочку, он задумчиво прикасается к хризолитовому кольцу Истины на левой руке. И, кажется, он улыбается!

У Фергюса вообще глаза сверкали каким-то торжеством, что ли. Он приободрился, не выказывая больше никаких признаков усталости. Мелис поднял голову, нахмуренный лоб его разгладился. Юноша выпрямился и расправил плечи, внимательно вслушиваясь в музыку. Лицо его просветлело и осветилось слабой улыбкой. Руки сами нащупали рукоять чудесного меча и погладили его.

Когда Нелли закончила играть, Мелис встал и подошёл к Эйлин:

— Госпожа Эйлин, простите меня. Я вел себя как слабонервный дурак.

Эйлин ласково улыбнулась в ответ:

— Ты не дурак, Мелис, и не слабонервный. Надеюсь, теперь ты чувствуешь себя лучше.

— Да, — он смотрел ей в глаза и больше взгляд в сторону не отводил. — Я должен помочь Фергюсу и магистру Торментиру.

— Отличная идея, дружок, — весело отозвался Фергюс. — Подменишь кого-то из нас потом, а мы передохнём. Солус, согласен?

— Угу, — отозвался тот, всё ещё мечтательно разглядывая своё кольцо.

— Всё ясно, — рассмеялся Фергюс. — Мелис, подмени его первого, следи за дорогой с той стороны. Эйлин, попробуй привести Солуса в чувство.

— Это смотря в какое, — пошутила она в ответ. — В каком-то чувстве он пребывает до сих пор.

Нелли эти слова совсем не понравились, но она промолчала, пряча скрипку в кофр. Не для того она играла, чтобы Торментир впал здесь в транс!

— Кстати, мама, что за кольцо он крутит? Раньше его не было. И у тебя такое же. Откуда?

— Подарили в Депьярго, — кратко ответила Эйлин.

— Вот рассказала бы ты, что вы там делали, как выбрались…

— Как-нибудь потом, — Эйлин вовсе не улыбалось говорить о своих приключениях. — Сейчас не время.

Фергюс с недоумением посмотрел на неё и открыл было рот, но она отрицательно покачала головой, и рот ему пришлось закрыть. Нелли хмыкнула и отправилась в дозор вместе с Мелисом. После Неллиной музыки он стал почти таким, как прежде. Нелли очень обрадовала такая перемена, и она проболтала с ним почти всё время, проведённое на часах.

Люди шли, подгоняемые дружинниками. Фокси слышал ропот арестованных. Стоило кому-либо выразить своё недовольство погромче, как на него немедленно обрушивался удар одного из солдат. Лисёнок Ирн морщился и кривился, но молчал. Дисси испуганно смотрела, как солдаты бьют ни в чём не повинных людей.

— Фокси, — прошептала она. — Вы можете что-нибудь с этим сделать?

Он покачал головой и страдальчески сморщился:

— Если я прикажу оставить их в покое, то мои же подчинённые донесут на меня. В лучшем случае мой родной отец скормит меня Соглядатаю из перстня. В худшем — меня отдадут на растерзание Штейнмейстеру, вместе с этими людьми.

Дисси ахнула:

— Так они нужны ему! Но зачем?

— Да мало ли зачем, — шепнул Фокси. — Рассказывают, будто он кормит людьми своих чудовищ, а может, принесёт людей в жертву. Знаешь, для обряда какого-нибудь…

— Может, попытаться их как-нибудь спасти?

— Ничего не могу придумать, Дисс. Хотя путь нас ожидает опасный, может, по дороге что-нибудь изменится.

— Фокси, если путь Тайными Тоннелями так опасен, то почему же ваш отец отправил именно вас? Неужели ему не жалко собственного сына?

— Наверное, ему так Верховный Мастер велел, — задумчиво ответил Фокси. — А может, отец хочет сделать из меня настоящего мужчину, достойного члена Братства…

Дорога привела процессию к сплошной на первый взгляд скале. Фокси сверился с планом.

— Да, похоже, что это и есть вход в Тоннели. А теперь отойдите все подальше. Этот вход открывается не всегда и не всем! — громко скомандовал он.

И Дисси удивилась, что этот добрый и совестливый молодой человек отдаёт команды таким резким голосом. Дружинники поспешно попятились, скованные пришельцы, толкаясь, тоже отошли на почтительное расстояние.

Фокси подъехал к скале. Из-за пазухи он достал небольшой серебристый стержень, изготовленный, по всей вероятности, из сплава каких-то металлов, и листок бумаги. Листок был мелко исписан. Фокси разгладил его и прочитал вполголоса написанное:

— Пусть тайна остаётся тайной,

И не встревожит взгляд случайный

Покой подгорных мастеров.

Клянёмся в том, что сохранится

В секрете то, что здесь таится

Во тьме бесчисленных веков.

Дороги горные разбиты.

Скала, яви, что здесь сокрыто.

Скала задрожала, издавая устрашающий низкий гул. Люди в страхе сбились в кучу, и уже никто не обращал внимания на то, где дружина, а где арестованные. Все боялись, что скала рухнет и похоронит их под собой.

Но ничего подобного не случилось. На скале проступили очертания гигантской арки. Тогда Фокси продолжил чтение:

— В своих таинственных глубинах

Прими бегущих и гонимых,

Впусти и путь нам укажи,

Но под горами не кружи,

А выведи скорей наружу.

И пропуском нам ключ послужит.

Он высоко поднял в руке стержень. Снова раздался гул, так напугавший людей. На этот раз на высоте человеческого роста в скале появилась небольшая щель. Лисёнку Ирну было и самому очень не по себе, но он спешился с лошади, крепко держа серебристый стержень, который и был ключом. Подойдя к каменной арке вплотную, он вставил его в щель.

Послышался страшный скрежет. Дисси передёрнуло, будто у неё по спине провели пилой. Гигантская арка сдвинулась с места и начала медленно скрываться где-то внутри скалы. Стержень оставался воткнутым в щель. Наконец проём открылся полностью, и воцарилась тишина.

Молодой Ирн приказал дружинникам:

— Теперь зажигайте факелы, входите в Тоннели, за вами пойдут пришельцы, а я и эта девчонка, — Фокси указал на Дисси, — будем замыкать шествие.