Дальнейшие слова не имели смысла. Прощание подошло к концу. Настало время двигаться дальше.

Повозка вновь катилась по дороге, и Эйлин казалось, что они совсем недавно отъехали от дома старой Зэм. Но Торментир всё более подозрительно смотрел на Лидброта, и тот наконец произнёс:

— Солус, если вы что-то хотите сказать, то говорите.

— О чём это вы вели речь с этим пройдохой? Что это за игры, Лидброт?

Ошеломлённая Эйлин попыталась урезонить раздражённого мага:

— Солус, ты что, рехнулся?

Но тот лишь отмахнулся от неё. Лидброт спокойно смотрел на их перепалку через пенсне:

— Успокойтесь оба, — доброжелательно сказал он. — Солус, что именно вы хотели узнать?

— Что опять за тайны? Мы ведь наверняка чего-то не знаем, что известно вам!

— Возможно, — спокойно согласился старый волшебник. — Но то, чего вы не знаете, вам предстоит узнать самостоятельно.

— То есть вы не собираетесь ничего рассказывать нам? — никак не мог успокоиться Торментир. — Мы тут вообще-то не в игрушки играем. Мы рискуем жизнями. Любая информация для нас на вес золота…

— Кстати, о золоте, — перебил его Лидброт. — Самое время пополнить наши запасы.

— Солус, — быстро прервала Эйлин разгневанного Торментира. — ТАК ты ничего не узнаешь. Давай лучше займёмся нашими золотовалютными резервами.

Боевая магия в этом мире включала в себя умение манипулировать золотыми монетами. Вскоре на полу фургона лежало несколько увесистых, приятно побрякивающих мешочков.

А Нелли и Мелис шептались на облучке:

— И чего Торментир на всех взъелся? По-моему, больше всех на Фергюса, — тихо говорила Нелл.

— Фергюс — очень хороший человек, он так помог нам, — твёрдо сказал Мелис.

— Мне он понравился. Даже несмотря на то, что я такую странную книгу у него обнаружила. И маме моей, по-моему, тоже.

— Вот в этом-то всё и дело, — со значением ответил юноша.

— Я тебя не понимаю.

Мелис только усмехнулся. В последнее время он стал лучше понимать людей и яснее видеть причины их поступков, начал чётче представлять, как именно их команде нужно действовать. «Наверное, именно так учатся видеть, слышать, думать и не бояться», — думал Мелис. Влияния скрипки на себя он, конечно, не чувствовал.

Дорога в Бао Хань показалась всем лёгкой. Нелли вообще периодически ныла и жаловалась на скуку. В этих случаях Торментир заставлял её делать чёрную работу в лагере: собирать хворост, разводить огонь, готовить еду, мыть посуду. Мелис, разумеется, старался помочь своей подруге, а у Эйлин появлялось больше времени, чтобы попрактиковаться в боевой магии.

Для того, чтобы собрать вокруг себя потоки какой-то энергии, ей уже не требовалось музыкальное сопровождение в виде неллиной скрипки. Однажды, к собственному удивлению, Эйлин умудрилась создать огненный шар и запустить его в горку веток, сложенных для костра. Ветки мгновенно вспыхнули. Всё произошло так быстро, что Лидброт и Торментир едва успели подобрать полы своих мантий, чтобы они не загорелись.

— Простите, — сконфузилась Эйлин. — Я и не думала, что мне удастся…

Торментир фыркнул:

— Не говори глупостей! Ты создала огненный шар и считала, что ничего не загорится?

Глаза Эйлин сверкнули, и Лидброт поспешил вмешаться:

— Эйлин, это, несомненно, большой успех! Вы можете вызывать эти шары в любой момент или только в какие-то особые минуты?

На мгновение Эйлин задумалась.

— Пожалуй, в любой момент.

— Отлично, просто отлично, — лицо старого мага сияло, словно он получил давно желаемый подарок.

Иногда Торментир устраивал с Эйлин «показательный бой», как окрестили такие мероприятия Нелл и Мелис. Они наблюдали за ходом таких боёв издали, но с большим интересом. Близко подходить они побаивались после того, как Торментир ударил каким-то заклятием в Эйлин, та отбила его, и заклятие рикошетом попало в Мелиса. У него одеревенела рука, и целый вечер магистр Ильманус приводил его в порядок. В другой раз Торментир напустил на Эйлин каких-то злобных кусачих человечков. Она рассыпала огненные шары, и человечки, попавшие под удар, исчезли, но один из них увернулся и укусил Нелли за палец. Палец распух и долго болел. А один шар, пролетевший мимо цели, прожёг Мелису приличную дыру в штанах. После боя Эйлин пришлось латать дыру, и вначале заплата получилась канареечно-жёлтого цвета. Цвет был красивым, но не на бежевых штанах. А у Эйлин, уставшей после интенсивной тренировки, заплата изменяла цвет, становясь почему-то только самых ярких и нелепых оттенков. Когда пятно на штанах стало ядовито-розовым, Торментир сжалился над Мелисом и его одеждой, мгновенно исправив повреждения.

Когда была возможность, путники останавливались на постоялых дворах, стараясь не привлекать к себе внимания. Правда, Нелли, несмотря на укушенный палец, развлекала своей игрой на скрипке всех желающих послушать. Однажды таких желающих собралось довольно много, напитки лились рекой, и хозяин получил такую прибыль, что не взял с наших друзей платы за постой.

Наутро он уламывал Нелли остаться в его заведении и играть там каждый вечер, суля бешеные деньги. Девушка отказалась, сославшись на то, что «мама запрещает». Тогда хозяин стал докучать Эйлин с просьбой продать ему скрипачку. Колдунье не пришлось ничего делать, так как за спиной хозяина стоял Торментир, услышавший весь разговор. Солус просто сказал: «Забудь», — и хозяин, почесав в затылке, убрался восвояси.

После этого инцидента у Нелли отобрали скрипку и строго следили за тем, чтобы она не устраивала стихийных концертов где попало.

Наконец путешественники увидели перед собой высокие стены из белого камня. Здесь тоже понадобилось платить въездную пошлину, после чего они благополучно въехали в сам город Бао Хань. Он был не таким огромным, как Ласт-Лиф, и среди жителей его преобладали невысокие круглолицые люди с раскосыми глазами.

Улицы были вымощены камнем, и по ним непрерывно грохотали повозки. С боков возвышались красивые белокаменные дома.

— Где-то я это видела, — пробормотала себе под нос Эйлин.

— Ты хочешь сказать, что бывала здесь? — съязвила Нелли. — Или у тебя дежавю?

Эйлин нахмурилась, но промолчала. Через некоторое время она воскликнула:

— Вспомнила! Это город из сна Фергюса! Это он бывал здесь!

Торментир немедленно пришёл в раздражённое состояние. Вообще его легко было вывести из себя любым упоминанием о капитане. Но Эйлин, не обращая на это внимания, продолжала:

— Здесь есть такой старичок… И с ним девочка… У них такая же книга, как у Фергюса. Может, это их мы должны найти?

— Ну, конечно, — зло произнёс Торментир. — Теперь мы должны отыскивать всё, что привиделось этому… Фергюсу в пьяном бреду.

— Не преувеличивайте, Солус, — заметил Лидброт. — Я считаю, что Эйлин совершенно права. Возможно, что этот старик и есть учитель Сяо Лю.

Мелис разволновался, услышав такой разговор. Ещё бы! Ведь это значит, что до начала его обучения осталось совсем немного, а после этого он уже практически станет Менгиром, ко всему готовым и обученным сражаться!

Но никто не бежал по улицам с криком: «Где же тут наши Посвящённые? Кого бы мне на Менгира обучить?». И Мелис понемногу успокоился и направил лошадей к скромной гостинице, которая пряталась в тени старых платанов.

В гостинице им непрерывно кланялся портье с раскосыми глазами. Он выдал им ключи от комнат, и все отправились отдыхать с дороги.

Эйлин так устала от постоянных нападок Торментира и нытья Нелли, что была рада оказаться в тишине и покое. Она прилегла на кровать и незаметно для себя задремала.

Нелли сочувствовала ей, но считала, что лучше мамы с Торментиром никто не справляется. Вдобавок Торментир не отдавал ей скрипку, что явилось одной из причин её нытья и протестов. Ей просто физически недоставало скрипки, и Нелли решила восполнить то, чего ей не хватает, хорошей прогулкой по городу. «Город — это хорошо, а шоппинг — ещё лучше», — решила девушка, без колебаний запуская руку в один из мешочков с дукатами. Её вовсе не волновало то, что она совершенно не знает города и его обычаев.