— Не могу, — упёрся Торментир. — Я чувствую, что не должен делать этого, и всё.

— Давайте подумаем, — произнесла Эйлин. — От здешних тёмных чар можно избавиться, пожалуй, только с помощью хризолита, причем кристаллы не годятся для этой цели. Остаются скрипка, лук и меч. Скрипка отпадает. Значит, Лидброт должен погибнуть или от хризолитовой стрелы, или от Меча. Значит, ребята, это кто-то из вас, потому что этими артефактами владеете вы.

У Нелли затряслись руки, а Мелис побелел.

— Как ты себе это представляешь? — Торментир обрел былую язвительность. — Нелли играет на скрипке, а Мелис, обливаясь слезами, пронзает Лидброта мечом?

— Ну, наверное, что-то в этом роде, — смутилась Эйлин.

До них донёсся слабый голос Лидброта:

— Времени остаётся очень мало. Мелис, ты готов?

— Откуда он знает? — изумилась Нелли.

— Мысли читает, — ворчливо отозвался Торментир. — Обессиливая себя при этом.

— Нелли обязательно должна играть на скрипке, — произнесла Эйлин. — Иначе, я думаю, Мелис не сможет…

Теперь уже руки тряслись и у Мелиса.

— Почему я?

— Потому что больше некому, — отрезала Эйлин и, смягчившись, добавила. — Пойми, Мелис, у тебя и Нелли есть те вещи, которые нам помогут. Это лук и меч. Но Нелли должна играть на скрипке. Поэтому остаёшься ты.

— Вы готовы? — снова спросил Лидброт. Ответом ему было молчание. — Я хотел бы поговорить с каждым из вас, прежде, чем… я вас покину. Сначала Солус и Эйлин.

Маги приблизились.

— Не горюйте, вы приняли правильное решение, — старик нашёл в себе силы улыбнуться. — Я покидаю Сариссу, потому что здесь я сделал всё, что смог. Я уже бессилен чем-либо помочь вам. Вы должны действовать сами. Есть та сила, которая победит всё… Я знаю, что вы догадаетесь… И ещё. Поздравляю вас. А теперь зовите Нелли и Мелиса.

— С чем он нас поздравил? — спросила ошарашенная Эйлин, когда молодые люди подошли к магистру.

— Должно быть, с днём свадьбы, — угрюмо ответил Торментир.

— А как он догадался?

— Возможно, кольца. Не знаю, — пожал плечами Торментир. — Не могу думать об этом сейчас.

В это время старый волшебник давал последние наставления самым юным своим подопечным. Боевые маги так и не услышали, что именно он говорил.

Нелли уже держала скрипку наготове. Когда она заиграла, Огнистый Меч засиял так, как никогда раньше. Было такое впечатление, что меч сам вылетел из ножен, потянув за собой руку юноши, а потом резко нырнул вниз…

— Дурак! Мерзавец! Слабонервный идиот!

Штейнмейстер был в ярости. Он ходил взад-вперёд по комнате, в гневе столкнув хрустальный шар на пол. Правда, в последний момент спохватился и не дал ему упасть.

Верховный Мастер не любил, чтобы кто-либо нарушал его планы. Он впадал в страшный гнев, и тогда слуги боялись даже приближаться к его комнатам.

Сегодня с утра всё не заладилось. Один из вернувшихся плащекрылов был ранен в глаз хризолитовой стрелой и через пару часов умер. Его соплеменники немедленно стали рвать на части труп и передрались, поранив при этом друг друга и повредив амулеты. Но было и ещё кое-что, что так взбесило Мастера.

— Столько Силы растрачено понапрасну! Она ушла неведомо куда! Теперь появление Тёмного Посланца откладывается на неопределённый срок!

Светлые волосы Мастера были взлохмачены, он походил на мальчишку, у которого из-под носа увели желанную игрушку.

— Ладно, ничего, — успокаивал он сам себя. — Они за это поплатятся.

Движением руки он подозвал хрустальный шар к себе. Шар засветился. В нём появилось чьё-то лицо.

— Каллахэн! — рявкнул Мастер. — Почему ты отпустил тех двоих?

И Патрик Каллахэн залопотал что-то в свое оправдание. Штейнмейстер нахмурился.

— Ты очень разочаровал меня, Каллахэн. В Депьярго нужен совсем не такой штатгальтер.

Ещё одно движение руки… Где-то внутри шара, а, может, и в самом Депьярго, раздался сухой треск. Лицо лорда Каллахэна исказилось. Его перстень, перстень с обсидианом! Он раскололся, и из трещины полилась густая тёмная жидкость. Штейнмейстер с мстительным удовольствием наблюдал, как Соглядатай из перстня поглощал бывшего лорда, напитываясь жизненной силой. Наконец всё было кончено.

— Ирн! — позвал Мастер, и в шаре появилось другое лицо. — Забери этот перстень себе. Только будь осторожен, этот амулет очень силён. Впрочем, мой штатгальтер должен обладать именно таким.

Сквозь помехи Штейнмейстер услышал слова благодарности.

— Ладно, хватит болтать, — прервал он излияния Старого Лиса. — Ты тоже понаделал немало ошибок, но я тебя прощаю. Только присматривай за своим сыном.

Шар перестал светиться. Неизвестно, понял ли старый Ирн, что имел в виду его хозяин, но радость от обладания желанным амулетом была превыше всего остального.

Сам Штейнмейстер несколько успокоился. Достав медальон, он раскрыл его:

— А тебя всё же надо будет потом наказать. Некоторых вещей прощать нельзя. И откуда только в тебе такое?

— Дедушка, что-то от капитана Фергюса нет ответа, — девочка с тёмными блестящими косичками смотрела обеспокоенно.

— Может, с его книгой что-нибудь случилось?

— Нет, мои сообщения наша рунная книга пересылает ему без проблем. Просто он не отвечает.

— Когда он присылал последнее известие о себе, Дисси?

— Оно пришло откуда-то из предгорий. Он собирался присоединиться к Посвящённым и провести их через горы. Я поняла так, что он собирался встретиться с ними около Депьярго.

Сяо Лю нахмурился:

— Фергюс всегда любил рисковать. Там очень опасно. Скорее всего, его рунная книга где-то спрятана, поэтому она принимает наши сообщения, а он не отвечает.

Учитель подумал и добавил:

— Надо, наверное, ехать туда. Сейчас Посвящённым грозит опасность.

— Дедушка, — перебила его Дисси. — Ты должен оставаться здесь, в Бао Хане. Давай в Депьярго поеду я.

Сяо Лю тяжело вздохнул:

— Как я не хотел отпускать тебя далеко, но, видимо, пришло такое время. Только поедешь ты не в Депьярго, а сразу в Загорье.

Глаза Дисси горели:

— Я пойду собирать вещи! И рунную книгу возьму с собой!

— Нет, не бери её! Лучше возьми флайлиза. Если тебя схватят, ты сможешь его просто отпустить, а наличие волшебной книги ты никак не объяснишь солдатам Штейнмейстера.

Дисси кивнула, а Сяо Лю продолжил:

— Иди, собирайся, а я тоже кое-что подготовлю к твоему отъезду.

Девочка убежала, а старик, тяжело вздохнув, нагнулся и поднял с пола старую циновку. Он вынес её во двор и хорошенько вытряхнул от пыли. Пошептав какие-то слова, он расправил её и — о чудо! — циновка повисла в воздухе. Сяо Лю опёрся о неё рукой, и циновка слегка прогнулась. Тогда он снова сказал несколько слов вполголоса, и коврик распрямился и отвердел. Сяо Лю улыбнулся:

— Это поможет моей внучке в дальнем пути!

Дверь в каморку Эстебана распахнулась, и он сощурился от света факела. Штейнмейстер не вошёл, а влетел вовнутрь.

— Вы чем-то разгневаны, Мастер? — невинно произнёс Эстебан.

— Да, я очень разгневан, — Мастер прекрасно владел собой. — Что это?

И он протянул оружейнику две стрелы — хризолитовую и простую.

— Это стрелы, конечно.

— Сам знаю! — Мастер вышел из себя. — Кто делал их, скажи?

— О, право, не знаю… — начал было Эстебан, но Штейнмейстер перебил его.

— Не лги мне! Никогда не смей обманывать своего хозяина!

— По-моему, вы мне не хозяин, — хладнокровно отозвался Эстебан. — Вы предложили мне работу, я согласился, но вы обманули меня и тем самым расторгли нашу сделку.

— Да неужели? — неожиданно ласково сказал Мастер. — А я-то думал, что ты окажешь мне ещё одну услугу. Скажи, чьей работы эти стрелы.

Эстебан задумчиво потёр щёку. Лицо его заросло жёсткой тёмной щетиной, волосы были в беспорядке, но держал он себя по-прежнему независимо.