Через пару дней пришло послание от Фергюса, где он в самых восторженных тонах поздравлял всех с победой и выразил надежду на скорое выздоровление «друга Солуса». Эйлин хохотала и искренне радовалась письму, а «друг Солус» скрипел зубами и в конце концов снова приписал поведение Эйлин тому, что она неравнодушна к «этому прохиндею и контрабандисту». Эйлин из вредности не стала его разубеждать.

Флайлиз Рэп, который блестяще справился со своим первым заданием, уже не сидел в клетке. Он разгуливал по всему лагерю и любопытством наблюдал за тренировками Нелли и Мелиса, внимательно прислушивался, когда Нелл вечерами играла на скрипке. Очень быстро Рэп понял, что близко к Эйлин, когда она швыряется огнём, лучше не подходить, потому что в эти моменты можно получить совсем не то угощение, которое хотел. В общем, ящер оказался очень смышлёным и полезным членом группы.

Лидброт сидел над картами, заставляя и Мелиса принимать участие в прокладывании пути (теоретически, конечно). Флайлиза заставили ещё раз слетать к Фергюсу (к бессильному негодованию Торментира). Ответ Фергюса содержал предупреждение о том, что в горах имеются такие места, которых надо избегать всеми силами, что кое-где водятся опасные существа, которых Братство Штейн уже использует для службы себе.

Торментир грубо раскритиковал письмо Фергюса, и Эйлин с Лидбротом не могли не признать, что кое в чём Солус все же прав. Фергюс не указал, каких именно мест следует сторониться, не дал описания животных, служащих Братству, в общем, большой пользы от этих предостережений действительно не было.

А Нелли с Мелисом наслаждались каждым тихим вечером, выпавшим на их долю. Нелли играла на скрипке, и они с Мелисом пели балладу о долине Домиэль, где царит покой и тишина. Иногда к ним присоединялась Эйлин. Лидброт с удовольствием слушал их пение, а временами и сам фальшиво подпевал.

Лошадки тоже отдыхали и набирались сил на сочной траве.

Но с каждым днём Эйлин все более тревожно смотрела вдаль, на запад. Она чувствовала, что им снова предстоит отправляться в путь. Её подопечный за это время окреп и в няньке больше не нуждался. Очень скоро Торментир потребовал вернуть свою волшебную палочку.

Одним прозрачным утром Мелис, глядя вдаль, вдруг произнёс:

— Пора собираться.

Все переглянулись, а юноша продолжал:

— Я чувствую, что нам уже пора, — и махнул рукой в сторону, где должны были быть горы.

— Мелис, — тревожно сказала Нелл. — Вначале планировалось ехать, не так сильно уклоняясь на запад…

— Знаю, Нелли, но теперь я думаю, что нам нужно именно туда.

Лидброт нахмурился, но спорить не стал. Озадаченные Нелли и Эйлин пошли собирать вещи.

Мелис был тих и задумчив более, чем обычно. А Эйлин, прислушиваясь к тем потокам Силы, которые она уже привыкла ощущать, вдруг заметила нечто странное. Как будто среди светлой реки увидела, нет, скорее, почувствовала, тёмный ледяной ручеёк. Это можно было сравнить с мимолётным недобрым взглядом. Ощущение было настолько неожиданным, что Эйлин остановилась и огляделась вокруг. Нет, ничего подозрительного она не увидела. Но не это ли ощущение погнало Мелиса в путь?

Уже в дороге, сидя под тентом, колдунья рассказала Лидброту (да и Торментиру, которому устроили ложе в фургоне) о странном чужеродном присутствии. Старый маг глубоко задумался.

— Вы думаете, Ильманус, что за нами уже идёт слежка? — Эйлин тревожилась.

— Я думаю, — медленно произнес Лидброт. — Я думаю, что она не прекращалась. Тот, кто ведет её, считал, что мы все (или почти все) погибнем у Скалы Теней. Нас попытаются уничтожить при первой возможности.

— Этих возможностей и сейчас масса! — сварливо отозвался Торментир. — Почему не сделать это прямо сию минуту?

— Должно быть, потому, что кто-то из нашего отряда нужен Братству, а, может, и самому Штейнмейстеру…

— Почему нельзя захватить нужного человека, а остальных убить?

— Или Братство не так могущественно, как мы решили, или Штейнмейстер не решил, кто именно ему нужен, — вдруг сказала Эйлин. — А может быть, он надеется даже завербовать кого-нибудь из нас к себе на службу.

— Интересно, кого ты имеешь в виду? — окрысился Торментир.

— Никого конкретного, это только мои предположения, — Эйлин даже не посмотрела в сторону волшебника.

— Эти предположения могут оказаться верными, любое из них, — голос Лидброта звучал озабоченно. — Мы должны быть готовы к неприятностям. Мне не совсем нравится, как изменился один из нас…

Взгляды Торментира и Эйлин скрестились, словно два клинка. Наверное, где-то в другом измерении раздался звон и грохот.

— Я неверно выразился, — поспешно сказал Лидброт. — Я хотел сказать, что озабочен тем, как медленно восстанавливаются ваши силы, Солус. Поэтому во время нашей стоянки я занялся приготовлением Укрепляющего отвара. Вам придётся принимать его.

Почему-то у Эйлин сложилось впечатление, что их спутника на самом деле волнует совсем другое. Просто он хотел погасить конфликт.

Сама Эйлин уже прощупала мысли Торментира. Она ясно видела, что он совсем не понимает, отчего она так зла на него, и по-прежнему объясняет её поведение симпатией к Фергюсу. Затем она сосредоточилась и мысленным взором обвела окрестности. Ощущение чужого взгляда исчезло. Тот, кто следил за ними, временно прекратил слежку. «Может, он и так знает, куда мы идём, и просто ждёт нас там», — вдруг подумала Эйлин. От этой мысли в груди у неё похолодело.

Мелис подгонял лошадей. По всей видимости, эта часть Кхэтуэла была безлюдной. Возможно, оттого, что никто не решался пройти по дороге Теней, миновать Скалу с её ужасным стражем и поселиться на этой территории. А может, сказывалась близость гор, а там, по давним поверьям, всегда царило зло. Но Мелис точно знал, что им следует идти именно в горы. Откуда он это взял, он не смог бы объяснить. Знал, и всё.

Нелли рядом наигрывала на скрипке. А в голове Мелиса складывались слова, которые он незаметно для себя проговаривал вслух:

— Я шагаю на запад, но моим идеалом станет восток.

Рухнут горы, и в небо взметнётся прибой.

Это только набросок. Скоро деревом станет росток,

И за Гранью, что мы перешли, воцарится покой…

Нелли задумчиво посмотрела в серые глаза юноши. Такие стихи могла бы сложить её мама, а вот Мелис стал слишком загадочным и романтичным. Всё время хочет помирить Торментира и маму. Ха-ха, уж если мама решила дать отставку этому мрачному типу, так лично она, Нелли, этому только рада. Найдёт себе кого-нибудь повеселее. Потом, конечно, когда освободится от обязанностей боевого мага Круга Посвящённых.

Эйлин высунулась из-под тента и окликнула дочь.

— Нелл, там не видно никакого жилья?

— Не-а, всё пусто, а зачем тебе жильё?

Мать вздохнула:

— Купить бы чего-нибудь съестного… И уточнить дорогу.

— Насчет дороги не волнуйся, Мелис её знает очень хорошо.

— И откуда же? Разве он бывал здесь когда-нибудь?

— Ну, — замялась Нелли. — Вроде бы нет. Но он так уверенно едет…

Эйлин снова спряталась внутрь фургона, чтобы дать Торментиру лекарство.

— И куда же он так уверенно едет? — в голосе выздоравливающего мага звучал прежний сарказм.

Эйлин пожала плечами:

— Право, не знаю. Радует только одно: судя по твоему голосу, тебе намного лучше, — и она протянула Торментиру очередную порцию Укрепляющего средства.

Поморщившись, он выпил его.

— Ильманус, — Эйлин уже повернулась к Лидброту. — А нельзя ли было нам ехать через более населённую местность? Ведь слежка за нами всё равно идёт, а в толпе, как говорится, легче затеряться…

— Скоро мы подъедем к городу, надо совсем немного потерпеть.

— Мы точно не умрём с голоду? — Эйлин приободрилась, когда Лидброт отрицательно покачал головой. — А что это за город?